Ставка на проигрыш (с иллюстрациями), стр. 68
Служебная собака след не взяла, а прибитая грозовым ливнем трава не позволила что-либо определить визуально. В радиусе ста метров от трупа по берегу имелось три пепелища старых костров, возле которых сохранились признаки палаточных стоянок. В траве много окурков, газетной бумаги, конфетных оберток, папиросных и сигаретных пачек. Обнаружено шесть ржавых консервных банок, игрушечный пистолет, шариковая авторучка и даже газовая зажигалка, пролежавшая на берегу не меньше года. Словом, находки были типичными для пригородного места и ни малейшего света на загадочную смерть Пряжкиной не проливали. Все следы на песчаном откосе берега были размыты стекающими в реку ливневыми потоками. Гипсовый слепок удалось изготовить лишь с единственного отпечатка спортивного кеда сорок второго размера, сохранившегося под трупом. Однако этот след мог остаться от совершенно постороннего человека.
Когда Дымокуров замолчал, начальник отдела обратился к сосредоточенно слушавшему Антону:
— У вас, кажется, вопросы есть?
— Да, товарищ подполковник. — Антон посмотрел на судебно-медицинского эксперта. — Виталий, когда наступила смерть Пряжкиной?
— В пятницу, около одиннадцати вечера. Отклонение — не больше часа.
— Значит, после клиники прожила всего семь часов…
— Самое большое — восемь, — уточнил Карпенко.
Антон повернулся к Дымокурову:
— Аркадий Иванович, в вещах у потерпевшей деньги обнаружены?
Раскрыв папку, Дымокуров показал измятую, подмоченную десятирублевку:
— Вот это было в кармане джинсов.
— Так, — сказал Антон, — я не исключал, конечно, что Пряжкина сама купила бутылку водки и приехала в Шелковичиху на электричке. Но, поскольку десятка цела, выходит, водкой Пряжкину угостили и в Шелковичиху привезли. Аркадий Иванович, поблизости от трупа автомобильных стоянок не обнаружено?
— Нет. Но на проселочной дороге следы легковых автомобилей имеются. К сожалению, ливень размыл их характерные особенности, однако мы взяли образцы грунта и растительности, чтобы при необходимости провести идентификацию спектрального анализа, — ответил криминалист.
— Кого подозреваете? — спросил начальник отдела.
— Если версия с Зарванцевым не подтвердится, будем искать того железнодорожника, который под видом Степнадзе мог увезти Пряжкину на «Волге» от кинотеатра «Аврора». Крутится у меня мысль, что в «спектакле» с кинотеатром супруга Степнадзе сыграла не последнюю скрипку.
— На чем основано такое предположение?
— На показном алиби Нины Владимировны. Когда Пряжкина каталась в «Волге», Нина слушала оперу, а после, рискуя собственной репутацией, до трех часов ночи не выпускала из квартиры Овчинникова. Ей нужен был свидетель, который бы подтвердил, что муж пытался открыть дверь.
Начальник отдела какое-то время молчал. Это молчание было понятно Антону. Умышленное убийство — одно из тяжких преступлений. Оно, как правило, причиняет много забот.
— Степнадзе исключаете?.. — спросил начальник отдела.
— Да, товарищ подполковник, — прежним тоном ответил Бирюков. — Из Омска пришло подтверждение, что он действительно был у своего брата.
— Овчинников как?..
— Исключается, товарищ подполковник. Овчинников для меня ясен.
— Кто же из причастных для вас загадка?
— Двое: жена и племянник Степнадзе. Убежден, что они были соучастниками в темных делах и вдруг взбунтовались…
— Почему?
Антон нахмурился:
— На этот вопрос пока могу лишь высказать предположение: Степнадзе и вся его группа давно балансировали на грани преступления. Не хватало какого-то импульса. С появлением в Новосибирске Холодовой и Сипенятина импульс возник, и преступная «фирма» стала рушиться, словно карточный домик.
— Так кто же «импульс» — Холодова или Сипенятин?
— Кто-то из них.
Начальник отдела побарабанил пальцами по столу:
— У меня создается впечатление, что компаньоны Степнадзе упорно наводят на его след. Вам не кажется это подозрительным? На что они рассчитывают? Что Степнадзе не выдаст их?..
— По-моему, они заплели такую сложную паутину, что сами в ней запутались, — сказал Антон.
С оперативного совещания Бирюков ушел настолько уставшим, словно держал необычайно ответственный и строгий экзамен. Он не пытался гадать, понравились или нет его ответы начальнику отдела, но в глубине души был благодарен подполковнику за доброжелательный, сдержанный тон, хотя со смертью Пряжкиной обстановка накалилась.
В своем кабинете Антон какое-то время рассеянно перебирал на столе бумаги, как будто хотел в них что-то найти. Пришла Маковкина, и тут же задребезжал телефонный звонок.
— Мне Славу Голубева надо, — сказал незнакомый мужской голос.
— Кто его спрашивает?
— Ярко из Адлера.
— Здравствуйте, Тарас Тарасович, — мигом оживился Антон. — Голубева сейчас нет. Что ему передать?
Ярко вроде замялся:
— Покушать хотел пригласить Славу…
Догадавшись, что передовой прораб из Адлера осторожничает, Антон сказал:
— Мы вместе с Голубевым работаем. Как вы вчера с Евдокией Ниловной съездили в Шелковичиху?
Ярко какое-то время поколебался и вздохнул:
— Выгнал нас железнодорожный блатмейстер. Встретил хорошо, но, как только Дуся стала благодарить, забегал, закричал, дескать, он никакого участия в судьбе нашего сынули не принимал. — Ярко опять вздохнул. — Так передайте Голубеву, когда появится: пусть заглянет к нам в гостиницу, покушаем здесь.
— Передам, Тарас Тарасович. — Антон, положив трубку, посмотрел на Маковкину. — Слышали?
— Странно… Неужели мы ошибаемся в Степнадзе?
— Ничего странного нет. Реваз Давидович — умный человек. Его на мякине не проведешь, когда «фирма» начинает валиться.
Легок на помине, в кабинет ворвался возбужденный Голубев. Размашистым жестом положив на стол перед Антоном протокол выемки и толстую пачку оплаченных переводов наложенного платежа, он на одном дыхании выпалил:
— Вот за последние два месяца двадцать три переводика, по двадцать рублей каждый, получил лично гражданин Степнадзе!
— И все поступали на адрес Зарванцева? — рассматривая корешки переводов, спросил Антон.
— Все!
— Самому Зарванцеву за это время были переводы?
— Ни одного.
— А на Главпочтамте?
— Тоже нет.
Разговор прервал звонок внутреннего коммутатора. Дежурный громко доложил:
— «Запорожец» 18-18 НСЩ, принадлежащий Зарванцеву, обнаружен в районе Ташары!
— Вот как!.. — сказал Антон. — В противоположной от Шелковичихи стороне. Чем хозяин машины занимается?
— В палатке отдыхает. Задерживать?..
— Немедленно. И сразу его ко мне, а пробы грунта с «Запорожца» — на спектральный анализ.
— Понятно.
Опуская трубку на аппарат, Бирюков встретился взглядом с Маковкиной:
— Предстоит любопытный разговор с любопытным человеком. — И повернулся к Голубеву: — А ты, Слава, на служебной машине — быстро в Шелковичиху. Доставь нам к вечеру Реваза Давидовича Степнадзе.
Глава XXVIII
Вытянутая кверху узким клином черепичная крыша двухэтажной дачи Реваза Давидовича приметно возвышалась над другими соседними строениями. Весь участок был огорожен добротной металлической оградой, за которой буйно зеленели густые заросли малинника и стелющиеся сибирские яблони с крупными подрумяненными плодами. От калитки к высокому крыльцу дачной веранды тянулась посыпанная мелким речным песком дорожка. Рядом с калиткой белела табличка со стрелкой и лаконичной надписью: «Звонок».
Слава Голубев несколько раз надавил пальцем на розовую кнопку. В ответ ни звука. Переглянувшись с шофером служебной машины, Слава вновь придавил кнопку и на этот раз не отпускал ее чуть не полминуты. На веранде показалась женщина и, увидев стоящую возле дачи милицейскую машину, торопливо скрылась. Несколько минут спустя, когда Слава настойчиво позвонил еще раз, из дачи вышел Степнадзе. Застегивая на груди неподатливую «молнию» трикотажной спортивной рубахи, он неторопливо прошествовал от крыльца по песчаной дорожке, щелкнул в замке ключом и, открыв калитку, молчаливо уставился на Голубева прищуренными карими глазами. Слава, поздоровавшись, протянул подписанную Бирюковым повестку. На лице Реваза Давидовича появилась усмешка: