Ставка на проигрыш (с иллюстрациями), стр. 19

В кабинет без стука вошел Антон Бирюков. Голубев еще минуту поговорил с директором о трудностях в работе и положил трубку. Антон, кивнув на телефон, спросил:

— Кажется, председателя райпо изображал?

— Для пользы дела, — усмехнулся Слава Голубев. — Понимаешь, утро вечера мудренее. Отыскал загадочного однорукого заготовителя. Из соседнего района он… — Лицо Голубева неожиданно нахмурилось. — Знаешь, звонила из Березовки Галина Васильевна Терехина, учительница… Толком я не успел понять — междугородная прервала. Но, кажется, мальчишки что-то там натворили…

— Что они могут натворить? — насторожился Антон.

— Что-то с бабкой Гайдамаковой у них произошло.

Бирюков резко снял телефонную трубку и нетерпеливо стал вызывать Березовку.

Глава XV

Сидящий на корме лодки Сергей увидел Гайдамачиху одновременно с выскочившим на берег Димкой. Поначалу он хотел было оттолкнуть лодку от берега и уплыть в камыши, но Димка замер перед приближающейся старухой, словно загипнотизированный кролик перед удавом. Видя, что друг с перепугу лишился дара речи, Сергей выскочил из лодки и как ни в чем не бывало, пожалуй, только чуть радостнее, чем следовало бы, поздоровался:

— Здрасьте, бабушка!

Старуха остановилась, и сразу, как по команде, замер пудель Ходя с оскаленными зубами и высунутым языком. Гайдамачиха, близоруко щурясь, посмотрела выцветшими васильковыми глазами на мальчишек и совершенно неожиданно заговорила приветливым старческим голосом:

— Здравствуйте, ребятки, здравствуйте. Рыбалить плавали?.. Бог вам в помощь. Хорош ли улов?

— Ничего, нормальный… — солидно ответил Сергей. Опасливо покосясь на Ходю, добавил: — Щуку, бабушка, поймали громадную, как акула.

Старуха понятливо кивнула головой и подошла к лодке:

— У острова словили?

— У острова, у острова, бабушка, — зачастил наконец обретший дар речи Димка.

— Ох, раньше там крупные щуки водились. Супруг мой, Петр Григорьевич, царство ему небесное, не к ночи будь помянут, — Гайдамачиха торопливо перекрестилась, — постоянно там рыбалил. Да и сама я, когда помоложе годами была, к острову за рыбешкой плавала… Теперь здоровье кончилось, и лодочка моя в ветхость приходит… — Посмотрела на мальчишек. — Вы, миленькие, на ней больше не плавайте. Утонете по своей вине, а грех на мою душу ляжет.

— Мы не утонем. Мы как рыбы… — начал Сергей, но Гайдамачиха перебила его:

— На таком решете и рыба утонет…

Разговаривая, она продолжала разглядывать в лодке щуку. Даже наклонилась, сухоньким пальцем потрогала щучье брюхо и вдруг спросила:

— На ушицу рыбки не продадите?

— Чего ее продавать… — Сергей забрался в лодку, поднял щуку и великодушно предложил: — Берите бесплатно.

— Куда мне такую-то!.. — Гайдамачиха, словно испугавшись, замахала руками. — В лодке чебачки имеются. Вот мне десяток их с избытком будет.

Сергей мигом собрал со дна лодки рыбешек и положил их в подставленный Гайдамачихой фартук. Старуха благодарно закивала повязанной черным платочком головой, сунула под фартук руку, порылась там, как будто собиралась показать мальчишкам фокус, и протянула Сергею несколько монет.

— Вот вам за рыбу денежки.

Сергей спрятал руки за спину.

— Не надо, зачем…

— Бери, милый, бери! — настаивала Гайдамачиха. — Это трудовые ваши денежки, взять их — греха нет.

— Да ну вас…

— Не обижай старого человека отказом, — продолжала петь старуха. — Конфеток в сельмаге у Брониславы Паутовой купишь, сладеньким с дружком побалуешься. Может, когда и вспомнишь добрым словом Елизавету Казимировну Гайдамакову. Уезжаю ведь я отсюда…

Она все-таки вручила Сергею деньги, и тот, не зная, что с ними делать, смущенно спросил:

— Куда, бабушка, уезжаете?

— К своему сыну старшенькому…

— А где он живет?

— Его давно в живых нет. В немецкую войну погиб и, как сообщили в похоронке, погребен возле города Брянска. Хочу перед смертью хоть на могилку поглядеть.

— Потом в Березовку вернетесь?

— Нет, там помру. Здоровья моего уже не хватит, чтобы назад вернуться.

— Бабушка, я слышал, у вас еще сын был… — неожиданно ляпнул Димка.

Лицо Гайдамачихи сделалось тревожным, выцветшие глаза расширились, словно от ужаса. Она, несколько раз перекрестив Димку, совсем по-ненормальному зашептала:

— Бог с тобой, внучек, бог с тобой… Младшенького моего волки на кусочки разорвали, а головенку его колчаковцы в озере утопили, в самом глубоком месте…

Набежавшее с севера облако широкой тенью накрыло Потеряево озеро. Вода заметно потемнела, совсем угрюмыми стали торчащие из нее черные столбы бывшего паромного причала. Гайдамачиха, пугливо оглянувшись, посмотрела на небо, беззвучно пошевелила губами и отошла от воды подальше, как будто опасалась, что озеро вот-вот выйдет из берегов и начнется великий потоп. Отыскав глазами лежащую на берегу березовую чурку, старуха устало опустилась на нее, бережно придерживая в фартуке на коленях взятую у Сергея рыбу. Ходя, не отставая от хозяйки ни на шаг, улегся у ее ног.

Присев, Гайдамачиха с тревогой уставилась туда, где спряталось за облаком солнце и чернел приметный у горизонта остров. Она задумалась, как будто вспоминала те давние годы, когда на берегу озера шумел бойкий купеческий перевоз: ржали кони, скрипели телеги, щелкали бичи, бородатые крепкие ямщики, переругиваясь друг с другом, загоняли на паром свои подводы, и она, молодая и красивая, командовала всей этой шумной, разномастной публикой.

В худеньком сморщенном лице Гайдамачихи столько было усталости и безысходной тоски, что Димке вдруг стало жалко старушку. Он подтолкнул Сергея в бок и скосил глаза в сторону деревни — пошли, дескать, домой. Однако Сергей как будто не понял намека.

Гайдамачиха по-старчески тяжело поднялась, тихонько подошла к озеру, зачерпнула пригоршню воды и поднесла ее к губам, словно поцеловала. После этого долго стояла, не отрывая взгляда от острова, беззвучно шевеля губами, вроде бы про себя шептала молитву. Подбежавший к ней Ходя склонился над водой, несколько раз лакнул длинным слюнявым языком и так же, как хозяйка, уставил морду вдаль.

Постояв: молча несколько секунд, Гайдамачиха провела мокрой от воды ладонью по лицу и, сгорбясь сильнее обычного, придерживая в фартуке рыбу, медленно пошла по тропинке среди тальников к Березовке. Понуро опустив морду, за нею мохнатым клубком покатился Ходя.

Мальчишки завороженно смотрели старухе вслед. Первый раз они видели бабку Гайдамакову такой, будто помешанной. Молчание нарушил Димка:

— Забираем щуку и бежим домой.

Сергей подбросил на ладони полученную от Гайдамачихи мелочь:

— После в сельмаг сходим, конфет купим на «трудовые денежки».

Глава XVI

В Березовском сельмаге продавалось все: и продукты питания, и промышленные товары, и книжки, и запасные части для мотоциклов и велосипедов. Командовала магазинным хозяйством очень подвижная и смешливая Бронислава Паутова, которую местные школьники обычно называли тетей Броней. Заведующая сельмагом умела не только поддерживать порядок в своем заведении, но и по-справедливому распределять товары между покупателями.

Когда Сергей с Димкой забежали в магазин, у прилавка, напротив Паутовой, сутулился дед Иван Глухов. Угрожающе выставив рыжую кержацкую бороду, он сердито спрашивал:

— Ну и что мне теперь делать, Бронислава, что?!

— Что хочешь, Иван Серапионыч, то и делай! — твердо отвечала заведующая магазином. — На прошлой неделе ты у меня полный мешок сахару купил?.. Купил!.. А теперь еще мешок тебе подавай?.. Что ж я другим буду продавать, по-твоему?..

— Русским языком сказал: тот мешок у меня забрал племяш.

— Чего он к тебе повадился? Последний холодильник из магазина для него забрал. Знала б, что не себе берешь, ни в жизнь бы ты у меня холодильника не увидел!