Дураки умирают первыми, стр. 42

— А третий? — быстро спросила Света. — Неужели допросил, узнал, где Кирюша? Да говори же ты, не тяни…

— Третий ушёл, — ответил Виктор после паузы. — Почти сразу, эти двое ещё стреляли. Осторожный попался, гад.

— И что? Что теперь? Ты всё испортил, надо было сразу звонить в полицию… И как ты будешь объяснять про двух мертвецов? Как?!

— Не закипай… Есть шанс. Изначально обмен всё-таки ими планировался, иначе слишком много сложностей, чтобы на выходе получить два места холодного груза. Проще пристрелить у подъезда, но что-то пошло не так. Если у этих ребят резко поменялись планы, если получили в последний момент указание нас валить, то третий далеко не ушёл: затаился неподалёку от решётки и держит лаз под прицелом.

— Если, если… При чём тут мы? Ты вообще думаешь о сыне?

Виктор оставил её выпад без внимания. Продолжил так же спокойно:

— Если же мы столкнулись с самодеятельностью, с эксцессом исполнителей, то третий всё равно должен быть там же, ему…

— Куда мы идём? — грубо оборвала бывшего Света.

Ей надоели рассуждения. Хватит, дорассуждались… Облажался экс-благоверный со своими логическими построениями.

— Мы идём наверх. На свежий воздух.

— К другой решётке? Ты сможешь её сломать?

— Не к решётке… Здесь должны быть стоки, ливневая канализация. Трубы широкие, доберёмся до ближайшего люка — и наверх.

— А потом?

— Если хочешь, звони в полицию… А я попробую зайти со спины нашему третьему другу. Аккуратно его стреножить и потолковать.

— А как ты…

— Погоди! Жёлоб… И сквозняком потянуло… Да, пришли. Видишь лаз?

— Не вижу.

Он зажёг фонарь на секунду, не дольше. Света зажмурилась, но успела увидеть круглое отверстие трубы, темневшее сбоку в арке. Нижний край отверстия возвышался почти на ярд над уровнем пола, и под ним бетонный уступ был прорезан широким жёлобом, наклонённым в сторону речки.

— Полезай первая. Не бойся, там сухо.

Света подошла к отверстию. Футов пять диаметром, можно идти, если пригнуться. Ладно хоть не на четвереньках… Она стянула одну перчатку, коснулась рукой края трубы. Фу-у, осклизлый, липкий. Но надо лезть.

Не успела.

Яркий свет за спиной. И одновременно три негромких щелчка, один за другим, словно кто-то раздавил в пальцах три шарика бабл-пака. Мизинец правой руки взорвался резкой болью — змейка снова кричала, что у неё проблемы.

Света обернулась и увидела шагнувшего назад Виктора. Неловко шагнувшего, скорее отшатнувшегося, причём неуклюже, совсем не похоже на его обычно мягкие, кошачьи движения. И что-то под ногами лязгнуло о бетон и тут же булькнуло в воду, она не видела что, угол зрения был слишком узок.

А то, что видела, она не хотела видеть и не могла поверить, что видит.

Три дырочки.

Три небольших дырочки с рваными краями.

На камуфляжной куртке.

На груди, в районе сердца.

Она распахнула глаза широко, не обращая внимания на дикую боль в зрачках, чтобы увидеть и понять, что всё не так, что она паникёрша и дура, что…

Виктор упал в мутные воды Волковки.

Этого не могло быть, и это произошло.

Луч фонаря метался по туннелю — да нет, какого фонаря, настоящего прожектора, — метался в такт шагам, подошвы грохотали по бетону. Сюда бежали. Чтобы убить её.

С другой стороны, от лаза в решётке, тоже кто-то бежал. Она разглядела тёмную фигуру, на мгновение выхваченную лучом из мрака.

Не раздумывая, Света нырнула в трубу. И помчалась по ней, низко пригнувшись.

Кольцо не прекращало бешеную пульсацию.

Глава 12

КАК ВЫЖИВАЮТ ВО МРАКЕ

Башня стояла на ушах.

Вообще-то у архитектурных объектов разные их части порой носят названия, так или иначе соответствующие частям тела людей или животных: у здания может быть два крыла или даже больше, окна часто сравнивают с глазами, а фасад — с лицом. Но ушей у зданий нет, и Башня не была исключением. И тем не менее она на них стояла.

Парадокс.

А ещё пять минут назад всё было тихо и пристойно. Операторы спокойно работали у компьютеров и магического пеленгатора, Трес де Лоу со своей командой колесил по городу в передвижном КП — модернизированном фургоне «Форд», а Эрл де Бро лелеял коварные планы.

Проще говоря, в Башне царили идиллия и благолепие.

А потом всё взорвалось. И тишина, и спокойствие, и идиллия с благолепием.

Детонатором взрыва послужил взволнованный крик Рене ле Коэна:

— Меч! Всплеск!! Небывало сильный!!!

И началось…

Вновь под сводами оперативного зала метались торопливые доклады, и торопливые команды, скороговоркой выпаливаемые цифры пеленгов, направлений, погрешностей и расстояний, и чуть не дымились клавиатуры.

На этот раз Меч обнаружился далеко за городской чертой. Причём — прав, прав был Эрл в своих выкладках! — в юго-западном направлении. Но главное, что за городом, и маги из мобильных групп не смогли принять участия в пеленгации.

Сигнал же от Меча шёл небывало сильный и чистый, в противном случае на таком расстоянии его попросту не засекли бы, и из отрывочных реплик Рене можно было понять, что происходит инициация Меча, причём полноценная, не прерванная, как в прошлый раз, в начале процесса. Но из-за расстояния локализовать источник сигнала пока не удавалось.

Эрл незаметно покинул помещение, благо в общей суете не участвовал. Удалился в комнату отдыха, достал мобильник:

— Стрег? Чем занимаетесь? Что?! По кружечке пива?! Да я… Да когда вы станете мочиться этим пивом, оно будет кровавого цвета! Минутная готовность! Я не выключу телефон, а вы делайте портал в координаты, которые услышите!

Раздолбай!.. Алкоголики!.. Эрл вернулся в зал, донельзя раздражённый, но там его настроение немедленно улучшилось. Всё шло по плану: свою роль Рене сыграл на пять с плюсом, «ошибся в расчётах» и загнал Треса в какую-то дикую глушь, в непроходимое бездорожье… В результате легендарное спокойствие рыцаря ложи Саламандры дало трещину, и в доносящихся из динамика репликах цензурными были только междометия.

А затем Рене и вовсе «потерял» сигнал, а на самом деле, разумеется, сбросил настройки пеленгатора — всё, как договорено.

Эрл довольно разулыбался, наклонился к приятелю и прошептал:

— Отлично! А теперь мне нужны настоящие координаты.

— Их нет, — пролепетал ле Коэн, растерянно глядя на замолчавшее устройство.

— Что?!

— Их нет! — Рене ткнул пальцев в пеленгатор. — Он вырубился сам!

— Это я тебя сейчас вырублю.

— За что?

— За что?! — Пару секунд молодой де Бро бешено вращал глазами, с ненавистью глядя на съежившегося приятеля, после чего потребовал: — Давай ближайшие! Давай ближайшие координаты, придурок! Давай!

Сзади доносились отзвуки голосов, отблески света. Преследователям не пришлось долго ломать голову, куда подевалась дичь: обнаружить вход в трубу с их прожектором труда не составило, и они устремились в погоню. Однако бежать здесь Свете оказалось проще, чем по берегу Волковки, — отсутствовал риск свалиться в воду или удариться о бетонный выступ, но разогнаться как следует всё равно не удавалось, ведь главный источник информации для мозга — зрение. К тому же он, мозг, крайне не любит, когда его хранилище, сиречь череп, с маху бьётся о что-либо твёрдое. И, оказавшись в полной темноте, подаёт мышцам команды, от сознания мало зависящие: сбавьте темп, не гоните, нечего мной рисковать…

А ещё Света опасалась, что в кромешной тьме пропустит ведущий наверх колодец. На него вся надежда: долго слепой от зрячих убегать не получится, отыграют первоначальную фору быстро.

Она надеялась, что сверху колодец будет прикрывать решётчатый люк, какой-то свет просочится и укажет выход, но… но либо люки стояли сплошные, и она не замечала их в темноте, либо колодцы вообще не попадались.

А противная змейка продолжал сдавливать палец, на свой манер предупреждая хозяйку об опасности. Как будто перестрелки и смерти Виктора недостаточно, чтобы понять, как сильно она вляпалась.