Соперник (ЛП), стр. 58

Думаю, именно тогда я впервые осознал, что не являюсь для папы главным приоритетом. Существовали вещи, которые он любил больше меня.

Но глядя на него сейчас… В глазах усталость, тело напряжено. Судя по повисшему молчанию, отец не знал, что сказать. Все это подталкивало к обратному заключению.

Может, ему не все равно.

Глубоко вздохнув, сделал шаг в его сторону.

– Ты мне никогда не нравился, пап, – медленно произнес я. – Ты слишком много работал, никогда не приходил, даже если обещал. Из-за тебя мама плакала. Тебе казалось, что деньги все исправят. Самое худшее – ты ведь не глуп. Ты знал, чего лишал свою семью, но все равно это делал.

Я прищурился, бросая ему вызов. Пусть отвечает. Хоть как-то объяснит свои поступки.

Однако при первых моих словах он опустил взгляд и ни разу не оторвал его от стола.

Поэтому я продолжил, расправив плечи:

– Я люблю Фэллон. И этот дом люблю. Я хочу, чтобы ты присутствовал в моей жизни, но, если будешь командовать и важничать, тогда можешь валить ко всем чертям. – Сделав паузу, подошел к столу. – Ты нам не нужен. Но я люблю тебя, папа.

Я сжал челюсти; моргнул, избавляясь от чувства жжения.

Он поднял глаза. Такого выражения я в них еще не видел. Они блестели от слез, но его взгляд был полон решимости. Отец собирался бороться. Он беспокоился о моем образовании, о том, найдем ли мы с Фэллон работу, как будем справляться с семейной жизнью, когда нам еще взрослеть и взрослеть, только один момент он упустил.

Я перестал взрослеть после отъезда Фэллон.

И снова начал, когда она вернулась домой.

Нужно найти то, что любишь. То, за что готов сражаться, чтобы жизнь была целью, а не работой. Фэллон не станет преградой моему будущему. Отец стал.

Сохраняя зрительный контакт, ждал ответа, однако он сам должен понимать. Если не поддержит нас, мы справимся без него.

Наконец-то встав, папа провел руками по волосам, затянул галстук туже. Я проследил, как он прошел к сейфу, набрал комбинацию, достал какие-то бумаги. После чего вернулся к столу, подписал документ и протянул мне через стол.

Я замешкался. Вероятно, это его новое завещание, в котором он оставляет меня без единого цента, или прочая подобная хрень.

– Оставшиеся две трети твоего трастового фонда пока останутся у меня и будут поделены по первоначальному плану, – пояснил папа. – А это подарок на свадьбу… если нам удастся его сохранить.

Сбитый с толку, снова развернул бумаги. На моих губах промелькнула тень улыбки.

– Дом? – удивленно спросил я.

Он передал мне права собственности на дом, но там значилось не мое имя. Радость и непонимание закружились в моей затуманенной голове.

Хотел ли я получить дом?

Да.

На веки вечные?

Черт, да!

Мне тут нравилось, и Фэллон тоже. Если у нас получится удержать его в руках Карутерсов, мы это сделаем. Только что это означало для отца? Я не хотел, чтобы он уходил.

Практически.

Нет, не очень.

– Патриция пытается отобрать дом. Уверен, ты об этом знаешь. – С таким мрачным взглядом отца я был лучше знаком. – Но я буду таскать ее по судам столько, сколько понадобится. Это может занять год, однако я выиграю. Дом оформлен на мое имя, но, будучи моей женой, она тоже имеет на него права до тех пор, пока суд не постановит обратное. Я переоформлю документы на тебя, когда угроза минует. – Он выпрямился, протянул мне руку. – Все равно по факту этот дом твой. Я знаю, что тебе и Фэллон… и Эдди… тут нравится, и хочу, чтобы у тебя было свое пристанище.

Я пожал ему руку. Бешеный поток крови в венах замедлился. Не знаю, действительно ли отец сдался, действительно ли настолько устал от всей этой драмы или просто блефовал.

Однако, когда посмотрел ему в глаза, они затянулись пеленой слез. Не успел я опомниться, как он дернул меня к себе и обнял.

– Ого, – прокряхтел я, ощутив сокрушительную силу его объятий. Сомневаюсь, что это шутка, что должно быть смешно, но редкие и странные явления забавны. Для меня.

Вот только, стараясь отдышаться, я понял, что папа не собирался меня отпускать. Стиснул так, будто заключил в стальные оковы. Я не мог вспомнить, когда в последний раз оказывался в его объятиях.

Не думаю, что даже тогда папа держал меня так крепко.

Я медленно поднял руки и обнял его в ответ.

– Кэтрин права. – Он отступил на шаг, сжав пальцами мои плечи. – Ты не можешь удержаться в стороне от нее, верно?

– Если бы у тебя появилась возможность вернуться в прошлое и изменить ситуацию с Кэтрин…

Отец кивнул.

– Тогда вы бы с Джаредом стали сводными братьями давным-давно, – договорил он понимающе.

– Я не хочу жить с похожими сожалениями. Я принял решение, пап, – заявил, отстаивая свою позицию. – У нас все будет в порядке.

Боясь разрушить свой предыдущий брак, боясь сложностей борьбы с алкоголизмом Кэтрин, отец позволил преградам встать у него на пути. На его примере я усвоил урок: с такими ошибками можно справиться. С потерей времени – нельзя.

Хлопнув ладонью по моей спине, он тяжело вздохнул.

– Ну, где Фэллон?

Фэллон

Кэтрин пришла на кухню немногим позже меня. Я захотела сжаться и исчезнуть.

Пока она не приблизилась ко мне, чтобы обнять.

Я перестала дышать, совершенно сбитая с толку.

Ага, привет. Я – та самая девушка, которая угрожала разоблачить ваш роман по ТВ, и единолично ответственная за хаос, свалившийся на голову вашего бойфренда в связи с разводом. Но, разумеется, давайте обнимемся!

Когда она меня отпустила, я уселась на высокий табурет, а Кэтрин принялась доставать из холодильника ингредиенты для мороженого.

У меня накопилась уйма вопросов. Она, в конце концов, тайно встречалась с мужем моей матери. Я должна презирать ее. Или, как минимум, испытывать к ней неприязнь. Мне уж точно не следовало уважать разлучницу.

Однако по какой-то причине – или по многим причинам – я чувствовала, что в этой компании именно моя мать самая подлая.

Один аспект относительно Кэтрин был неоспорим. Роман, продлившийся восемнадцать лет – это настоящая любовь.

Она была красива, ко всему прочему. И молода. Достаточно молода, чтобы родить еще одного или нескольких детей.

– Я удивлена, что вы так спокойно отнеслись к нашим новостям, – сказала, зачерпнув ложкой свой пломбир с карамелью.

Кэтрин пожала плечами, готовя порцию мороженого для Мэдока. Шоколадного.

– Я тоже начала рано, – призналась она. – Но, в отличие от меня, у вас с Мэдоком есть отличная система поддержки.

Да, Кэтрин права. Я до сих пор не знала, как отреагирует мой отец, но собиралась утром позвонить ему первым же делом. Вот только у нас с Мэдоком имелись средства к существованию, и хотя бы Эдди была на нашей стороне. Нам повезло.

– Не боитесь, что Джаред вдохновится и сделает предложение Тэйт? – поддразнила я.

Она тихо засмеялась, запрокинув голову назад.

– Нет. – Ее ответ прозвучал уверенно.

– Нет?

– Думаю, вы с Мэдоком преодолели… более зрелые проблемы, скажем так? Я понимаю, почему брак кажется естественным следующим шагом в данной ситуации. Что же касается Джареда и Тэйт? Они слишком долго причиняли друг другу душевные страдания, поэтому сейчас, мне кажется, им просто хочется, чтобы их предоставили самим себе. Им нужен покой.

Вдруг из коридора послышались голоса Мэдока и его отца. Обернувшись, мы с Кэтрин увидели, как они вошли в комнату с улыбками на лицах.

В животе все сжалось в предвкушении, однако затем мои плечи немного расслабились. Заметив, что Джейсон направился прямиком ко мне, я заправила волосы за уши и проинспектировала свой наряд: джинсы, черная футболка с длинными рукавами, а поверх все тот же тренч от Барберри. Волосы были распущенны, но "свадебные" локоны до сих пор сохранились и выглядели вполне достойно, когда я смотрелась в зеркало в последний раз, несмотря на сутки, проведенные в постели с Мэдоком.