Том 6. Звезда КЭЦ, стр. 76
– Не подходите близко к хвосту! – поспешил крикнуть капитан.
Но было уже поздно. Акула неожиданно метнулась, ударила хвостом Скотта в грудь, и он, описав дугу, перелетел через борт и упал в воду. Скотт бился на волнах. Утонуть он не боялся. Ему угрожала другая опасность. Акулы, испуганные неожиданным падением, метнулись в разные стороны, но тотчас повернули назад. Жизнь Скотта повисла на волоске. Забыв свою гордость, он начал растерянно вопить, и, прежде чем на «Урании» опомнились, с траулера загремели выстрелы. Пули ударялись о воду вокруг Скотта. Скотт сначала не понял, в чем дело. Не хотят ли «большевики» убить его? Стая акул была отогнана. В тот же момент возле Скотта упал спасательный круг на веревке. Его бросили с борта «Урании». Скотт ухватился за круг, и его потянули вверх. Когда ноги Скотта находились в полуметре от воды, одна акула попыталась схватить его за ноги, но он поджал их и счастливо взобрался на палубу. Новый удар по его самолюбию!
– Передайте им мою благодарность! – приказал он капитану. – Скажите: «Мистер Скотт благодарит вас за своевременную помощь». Этого довольно.
Капитан прокричал в рупор эту фразу.
Скотт переоделся и снова вышел на палубу, словно ничего не случилось. Ловля продолжалась. Траулер еще ближе подошел к «Урании». Можно было разговаривать без рупора.
– Рыбку ловить приехали? – спрашивали матросы «Серго». – Хороший ужин у вас будет сегодня! Разве солонина вышла?
– Зато акулы остались без ужина, – ответил матрос с «Урании» и добавил тише: – А жаль! Акуле и акулина смерть была бы.
Матросы стали перебрасывать друг другу подарки – папиросы, сигары. Скотту это пришлось не по душе. Он приказал, чтобы «Урания» отошла от «Серго» подальше.
– Хочет убедить нас, что он прибыл сюда ловить акул, – улыбнулся Маковский. – Детское занятие!
– Вон фигура на корабле, смотрите! – обратил внимание Протчев. – Японец. И второй. Бьюсь об заклад, что это японские водолазы. У меня нюх на это острый. Морское дно Скотту нужно, а не акулы. Увидите, всех этих акул он ночью швырнет за борт.
В шестом часу прозвенели склянки. Скотт быстро ушел с палубы, Гинзбург толкнул локтем Маковского.
– Видишь? Пошел наше радио слушать. Ну-ну, пусть попробует. Это ему не акула.
– Ну а все же, зачем принесло сюда Скотта? Неужели тайна Хургеса ему известна? – уж в который раз спрашивал Маковский, ни к кому не обращаясь.
Скотт вскочил в радиорубку.
– Поуэрс! – позвал он радиста. – Вы должны немедленно поймать Москву.
– Поймать Москву?
– Какой вы бестолковый, Поуэрс. Вы должны перехватить радиопередачу московской радиостанции.
– Длина волны?
– В том-то и дело, что я не знаю.
– Но в Москве десятки радиостанций…
– На таком расстоянии обычно Москва говорит на коротких волнах. Начните с самых коротких, какие только в состоянии взять ваша радиостанция.
– Десятки метров, во всяком случае…
– Вертите же, вертите, черт побери!
Радист начал искать волну. В репродукторе послышалась незнакомая русская речь, песни, музыка…
– Не то, не то! – волновался Скотт. – Катаяма! Фудзияма!.. Как там его, желтолицего дьявола, зовут… Позовите ко мне переводчика-японца… – Скотт от нетерпения и досады стучал кулаком о стол. – Когда вы научитесь, Поуэрс, русскому языку?!
– Русский язык так труден, – ответил радист, продолжая настраивать аппарат.
– Вот… подождите. Беседа!
Вошел японец и неподвижно встал у двери.
– Подойдите и переводите! – скомандовал ему Скотт.
Картавя и шепелявя, японец стал переводить:
– В нашей бригаде охвачено технической учебой девяносто пять процентов…
– Не то… к черту! Крутите дальше.
– …Хлеб начал поступать на ссыпные пункты…
– К черту хлеб! Крутите!
– …Пущен новый завод-великан…
– Пусть они провалятся со своими заводами! Должна передаваться беседа, диалог. Ищите, ищите!
Поуэрс взмок от этой гонки. Московские радиостанции словно издевались над Скоттом. Музыка, песни, доклады, лекции, радиопереклички… Иногда врывался стрекот радиотелеграфа… и снова музыка… А время идет… И в это время Маковский, наверное, разговаривает с начальником штаба о посещении траулера им, Скоттом, и получает инструкции.
– Проклятие! Да вертите же, Поуэрс!
Но Поуэрс вдруг отодвинул стул от аппарата.
– Больше некуда крутить, – сказал он раздраженно. – Я исчерпал диапазон. И если вы, мистер, не нашли того, что вам надо, то или передачи, которую вы ждете, нет, или…
– Она должна быть…
– Или же…
– Или что?
– Или эту передачу вообще невозможно принять нашей станцией.
– Как так нельзя принять? Разве я приобрел не лучшую радиостанцию, которая когда-либо устанавливалась на пароходах? Разве я не заплатил за нее три тысячи долларов?!
Поуэрс пожал плечами.
– Наша станция коротковолновая, обычного типа, – ответил он. – А они, возможно, передают по остронаправленной волне.
Скотт ударил себя по лбу.
– Ах, я старый ослиный хвост! – В своих скитаниях он собрал огромный лексикон ругательств. – Вот почему Маковский был так упрям. Довольно! Можно не крутить. Бросьте, Поуэрс, это зряшное дело.
– Я уже бросил.
– Вы не могли бы переоборудовать нашу радиостанцию, Поуэрс? Вы получите тысячу долларов. Если не сумеете сами, мы выпишем специалиста. Теперь безработного инженера можно найти легко. Я должен принимать их передачи во что бы то ни стало, и я буду их принимать.
Скотт посмотрел в окно-иллюминатор. Неподалеку дымили советские корабли. Какая нелепость! Вот они стоят так близко, что можно разговаривать даже без рупора, но их радио нельзя принять. Они разговаривают с Москвой, а эта шелудивая крыса не может!
– Господин Скотт, – проговорил штурман, становясь у открытых дверей. – Вся палуба завалена акулами. Что прикажете делать?
– За борт, за борт! Подождите. Только не сейчас. Ночью. Бросайте за левый борт так, чтобы с советских пароходов не видели. А утром начинайте ловить вновь.
«Совсем рехнулся, – подумал штурман и пошел на палубу. – Туши мертвых акул привлекут иных акул, и скоро, кажется, мы соберем здесь всех акул Атлантического и Тихого океанов!»
Алло! Слушайте и смотрите!
Миша Борин был удручен тем, что не может показать своим товарищам экран телевизора: в комнату штаба не пропускали посторонних. Подумать только: видеть, как ловят акул! А падение Скотта за борт парохода? Как ловко акула подпала ему хвостом!
Скопу и в голову не приходило, что на советских пароходах установлены «радиоглаза», которые зорко следили за всем, что происходило на «Урании». Советская флотилия расположилась треугольником, в центре которого находилась «Урания». За ней следили со всех сторон. Каждое движение Скотта и экипажа отражалось на экране.
– Неужели мои товарищи не увидят всего этого? – с сокрушением говорил Миша отцу.
– Увидят, погоди немного. Мы скоро организуем массовую трансляцию. Увидят и радиолюбители, имеющие телевизоры, увидит и публика в кино. Вот прилетят наши ученые – геологи и археологи, начнутся плановые подводные экспедиции телеглаза, и мы проведем ряд публичных сеансов и лекций.
Ученые не заставили себя долго ждать. Через два дня Миша увидел на экране большой гидроплан, плавно опустившийся возле траулера. В Москве близился полдень, а в Атлантическом океане первые лучи солнца золотили ровную поверхность океана и крылья самолета.
С траулера немедленно была спущена шлюпка, и ученые перебрались на борт парохода. Первым взошел археолог Чудинов. Он совсем не походил на тот тип старого ученого, каким изображали археологов в романах. Это был еще молодой человек, профессор истории материальной культуры. Статный, быстрый, подвижный и жизнерадостный, он скорее напоминал профессионала-спортсмена. Геолог Правдин выглядел постарше. Он едва поднялся по трапу и ходил, немного прихрамывая: несколько лет назад он сорвался со скалы на Памире и остался хромым. Это, однако, никак не отразилось на его подвижности.