Том 3. Человек-амфибия, стр. 64

– Однако ты пропадешь тут, малый, – крикнул Конобеев в трубку.

– Ничего… Макар Иванович! – задыхаясь, ответил Ванюшка.

Он не хотел сдаваться, но Конобеев, подхватив юношу под мышки, вдруг одним ударом правой руки поднялся вместе с ним на десяток метров вверх. Ванюшка чувствовал, как с каждым метром скатывается с него тяжесть, сковывавшая все тело. Правда, Ванюшка теперь прибавил в весе, но зато он может дышать нормально. Какая досада, что им не удалось выследить чудовище! Но теперь они уже кое-что знают.

Надо только продолжать слежку. Ванюшка посмотрел вверх. Оттуда виднелся слабый свет. Утро! Однако как незаметно прошла ночь!

«Солнце! Благодатное солнце! Хорошо, интересно под водой, но скучно без солнца. Правда, через небольшой слой воды оно и светит и греет подводный мир, но все же…» – Ванюшка не успел додумать своей мысли. Его внимание было привлечено длинным шестом, который медленно погружался в воду. Посмотрев вверх, Ванюшка увидел дно лодки и смутное отражение человека, нагнувшегося из-за борта над водою. Лодка находилась почти над самой сторожкой. Ванюшка толкнул Конобеева локтем.

– Опять японцы взялись за свое! – сказал он. – Сейчас я просверлю им донышко.

– Погоди, однако! – крикнул прямо в воду Конобеев и, отстранив Ванюшку, зашагал к шесту. Макар Иванович был обозлен неудачами прошлой ночи. Притом он помнил свое обещание, данное Таяме. А это, конечно, были его агенты, и Конобеев решил, наконец, расправиться с купцом по-настоящему. Слово старика Конобеева твердо!

Глава 21

Неожиданная встреча

Конобеев рванулся вперед. Своею головою Нептуна он начал таранить воду с такой силой, что рыбы, проплывавшие сзади него, крутились в водовороте. Ухватившись за шест, Макар Иванович дернул его с такой силой, что лодка перевернулась и люди начали падать в воду. Один, два, три… Двое мужчин и женщина. Один мужчина, быстро всплыв на поверхность, направился к берегу. Ванюшка определил, что это японский рыбак или матрос. Другой мужчина, барахтаясь, шел ко дну. Женщина отчаянно пыталась уцепиться за перевернутую лодку. Лодку отнесло в сторону. Женщина, делая беспорядочные движения руками и ногами, стала погружаться головою вниз, прямо на Ванюшку. Он отошел в сторону и протянул вверх руки, намереваясь подхватить ее. Рот у нее был плотно закрыт, глаза широко раскрыты и смотрели с ужасом на подводное чудище – человекоподобное существо с большим черным носом, протягивающее к ней руки. Вот женщина открыла рот. Она захлебывается!..

Что делать? Вынести ее на поверхность или стащить в сторожку, благо она рядом? Ванюшка увидел, что Конобеев несет на руках утонувшего мужчину, открывает дверь в камеру сторожки и вносит туда. Ванюшка подхватил женщину на руки и поспешил за стариком.

Закрыли железную дверь и пустили в ход насосы. Они работали исправно, но Ванюшке казалось, что никогда еще вода не вытекала так медленно. Он держит женщину в руках, высоко подняв ее голову к потолку, чтобы дать ей скорее воздуха, как только схлынет вода. У потолка ярко горела лампа. Вот вода опустилась до уровня плеч. Теперь Ванюшка мог хорошо рассмотреть лицо женщины. И вдруг он вскрикнул от удивления.

Да ведь это она, та самая девушка, которую встретил он в пещере и напугал своим эхом! О которой он так много думал, тщетно искал! И неужели он встретил ее теперь лишь для того, чтобы похоронить ее тут?

Вода опустилась еще только по щиколотку, а Ванюшка уже хотел открыть дверь сторожки. Конобеев удержал его. Наконец камера освободилась от воды. Ванюшка и Конобеев перенесли утонувших людей в избушку и положили на пол. Начали приводить их в чувство.

Прошло несколько томительных минут. Ванюшка волновался все более. Но вот девушка стала оживать. Исчезла бледность лица, дрогнули веки. Она почти сознательно взглянула в лицо Ванюшки и едва заметно улыбнулась. Ванюшка пришел в восторг.

– Фывы? – спросил он. Это должно означать «живы».

Но девушка не поняла его. Может быть, подводные люди говорят на особом языке.

– Как вы сюда попали, фут возьми? – задал Ванюшка второй вопрос.

– Это мне нравится! – ответила девушка насмешливо и тут же закашлялась. – Маленькая… прогулка… на дно…

Взволнованный Ванюшка картавил больше обыкновенного.

– Я в пеффере вас видел, давно, а теперь вы тут. Вот я и удивляюсь, как вы… опять здесь… сюда попали…

– Бррр… Гррр… Апчхи!.. Аленка, ты жива? – послышался голос мужчины, пришедшего в себя.

«Аленка! Елена! Так вот, значит, как ее зовут! – подумал Ванюшка. – Лена, Леночка. А тот называет ее Аленка. Кто он ей? Отец, должно быть. А может быть, муж?..» – и в сердце Ванюшки вонзилась игла. Неприятное, незнакомое, болезненное чувство. Он еще не знал, что это – ревность.

– А вы, Борис Григорьевич? – спрашивает девушка.

«Борис Григорьевич, вы… Кто же он? Отец?..» – мучительно пытается разгадать Ванюшка.

– А я хотел пустить пузыри, – отвечал Борис Григорьевич, – да вот сей почтенный старец начал на мне играть, как на гармошке, пришлось опять начать эту музыку. – Борис Григорьевич приподнялся, уселся на полу, упершись руками, и, подняв голову вверх, спросил: – Кому мы обязаны нашим неожиданным спасением?

Конобеев крякнул. Один только Ванюшка понимал смысл этого неопределенного междометия: хорошо, мол, спасение, если я сам едва не утопил вас!

– Я вижу, – продолжал Борис Григорьевич, не дождавшись ответа, – перед собою, очевидно, водолазов, хотя вы больше похожи на новую, черноносую породу людей, которые, наверное, произошли от морской сырости.

Аленка рассмеялась, а Ванюшка начал подозрительно быстро снимать свой каучуковый нос.

– Где мы находимся? Который теперь час? – продолжал Борис Григорьевич. – Что стало с нашим лодочником и моими инструментами?

– Находитесь вы под водой, – ответил Ванюшка за Конобеева, к которому был обращен вопрос, – в подводной сторожке подводного совхоза; час теперь девятый, лодочник ваш удрал, бросив вас утопать, и теперь, наверное, уже сушится на берегу – он плавает, как рыба, – а инструменты ваши, наверное, лежат на дне морском рядом с нашей сторожкой. Мы подберем их, высушим и предоставим вам в полной исправности. А носы у нас, между прочим, как и у вас.

– Подводный совхоз? Это великолепно! – вскричал Борис Григорьевич, вскакивая с пола. Он оказался очень высоким мужчиной, под стать Конобееву, лысый, с черными, коротко подстриженными усами и черными бровями. Остатки волос на висках были совершенно седые. – Мы давно уже слышали о подводном совхозе; еще в прошлогоднюю экспедицию здесь уже поговаривали о нем, а в этом году мы непременно хотели познакомиться с этим чудом природы. И вот, как говорится, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Позвольте представиться: член Академии наук, профессор Борис Григорьевич Масютин. А эта сидящая на полу девица, виновница всего происшествия, – Елена Петровна Пулкова – родная дочь Пулковской обсерватории, попросту Аленка, аспирантка, от слова «аспире» – «дуть, веять, стремиться». Самое стремительное и легкомысленное существо в мире.

Аленка поднялась с пола, оправила мокрое платье и подала руку Ванюшке и Конобееву.

– Макар Иванович Конобеев, Иван Иванович Топорков. Служащие подводного совхоза. Очень приятно познакомиться, – сказал Ванюшка, крепко сжимая руку Масютина и еще крепче – Аленки. – Вас попросту зовут Аленка, а меня Ванюшка. Вот и очень хорошо. Позвольте просушить ваше платье. – Ванюшка пустил струю горячего воздуха.

– Я вижу, у вас тут все электрифицировано. Молодцы! Подходи, Аленка, сушись первая. Если я начну сушиться, то ваш аппарат непременно испортится.

– Тут двоим места хватит, становитесь, Борис Григорьевич, – пригласила девушка.

– Мне, понимаете, удивительно не везет, – продолжал Масютин, с удовольствием поворачиваясь то одним, то другим боком перед теплой струей воздуха. – Терпеть не могу путешествовать. То ли дело сидеть у себя в кабинете на Морской. Я люблю ночью работать. Все спят. Тихо. Самоварчик ворчит – у меня такой маленький есть, – папиросы покуриваешь. И никаких тебе происшествий. Я домосед. И, несмотря на это, только и делаю, что путешествую.