Сорванцы, стр. 22

— Ерунда. Но факт, что мы классически выдали историю.

— Пошли за ним.

— Не оставляйте меня здесь, — взмолилась Терчи. Она по-прежнему стояла с детской коляской в тени.

Карчи и Берци раздирали сомнения — что же делать? Конечно, приятно вспоминать об их недавней экскурсии, неплохо было бы заработать новую похвалу и, может быть, заполучить еще один значок с собакой — для Терчи.

Мальчики решительно вышли из-за укрытия, но тут в голове назойливо застучало: а если этот молодой человек спросит у них что-то такое, чего они не знают? Враз испортишь впечатление недавнего успеха, а ведь о нем всегда приятно вспомнить.

— И все же пошли за ним.

— Зачем? Может, ты хочешь, чтобы теперь он рассказал тебе о семи вождях?

— Брось ты! Просто так. Покажем ему Кроху и собаку.

— А переводчик? Будешь на пальцах показывать?

Молодой человек разрешил все сомнения: немного поколебавшись, он повернул направо и поспешил к входу в подземку.

— Уходит.

Друзья пожалели о том, что вдруг замешкались. Выйдя на середину тротуара и приложив козырьком ладони к глазам, они долго смотрели вслед мужчине — вдруг он обернется. И тут, совершенно неожиданно, След ринулся за молодым человеком.

— След, назад!

— Не оставляйте меня здесь, — снова взмолилась Терчи.

Взбалмошная собака неизвестно почему кинулась вдогонку удаляющемуся мужчине. Она радостно прыгала около него, стараясь дотянуться до рюкзака. Словом, вела себя так, будто встретила старого знакомого.

Молодой человек удивленно рассмеялся, потом, дружески улыбнувшись собаке, ласково похлопал ее по холке, почесал за ухом. И что-то сказал — наверное, отослал к хозяину. А когда собака, описывая кренделя, помчалась обратно, долго смотрел ей вслед. Но сорванцов не заметил.

След настойчиво прыгал вокруг ребят, лаял, хватал поводок, словно хотел сказать: «Он хороший человек, пошли за ним!» Но поняв что все впустую, снова принялся носиться по тротуару. И тут пса охватило смущение: его окружала толпа людей, вышедших из музея. Человек с рюкзаком вдруг исчез из его поля зрения. След обескураженно сделал еще несколько кругов, а потом побежал назад к мальчикам, снова призывно лая.

— Что это мы спрятались? Зачем, скажи, — недоумевал Карчи, и Берци не знал, что ему ответить.

Глава пятнадцатая, в которой один турист мучается неопределенными предчувствиями, а другой, точнее другая, перекусывает шкварками с капустой. Сорванцы умерли бы со скуки, не приди Терчи в ужас

Вспомним, папа-турист чуть было не перешел Дунай по Цепному мосту, когда вдруг подумал: они с женой хотели ограничить свою экскурсию Будайской крепостью только из-за ребенка, более длительное путешествие малышке не по силам. Однако теперь ему ничто не мешает посмотреть еще кое-что из достопримечательностей города. Сказано — сделано. Папа-турист зашагал быстрее и скоро оказался на площади Деака [17]. Там он спустился в метро и, проследовав по пути, указанному желтыми табличками, оказался на перроне подземки.

Будапештцы, вспомнилось из путеводителя, гордятся тем, что после лондонского метро будапештское — первое на европейском континенте: подземная железная дорога была построена в Будапеште в 1896 году. С тех пор, конечно, ее не раз обновляли, заменяли вагоны, продлевали маршрут, и она по-прежнему функционирует.

Итак, герой нашего рассказа с удовольствием осматривался по сторонам. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что из окна подземки нельзя видеть улиц — его глазам могло бы открыться прекрасное зрелище, ведь трасса подземки проходит под самым красивым проспектом Будапешта — проспектом Народной республики.

Папа-турист следил за остановками, время от времени спрашивая пассажиров, скоро ли будет площадь Героев.

Там он вышел из вагона. Кстати, подземка находится совсем неглубоко под землей, несколько ступенек — и ты наверху.

Он огляделся. Взгляду открылась красивейшая панорама. Площадь Героев купалась в солнечном свете. На постаменте полукруглой колоннады возвышались статуи — наверное, королей, решил он. Темно-зеленые бронзовые фигуры казались живыми, они словно бы только и ждали, чтобы все восхищались ими.

Обернувшись, он увидел перед собою прямую как стрела ленту проспекта Народной республики. Да-да, точно так выглядят и Елисейские поля в Париже. Ведь по их образцу в прошлом столетии был спланирован этот проспект.

Так с чего же начать осмотр? Пожалуй, сначала следует обойти площадь, а потом заглянуть в Музей изобразительных искусств.

К сожалению, папа-турист не захватил с собой путеводитель, он не помнил, что там было сказано о площади Героев. Впрочем, удача не покидала молодого человека. На площади он повстречался с пожилой дамой, оказавшейся в прошлом его соотечественницей. Более тридцати лет тому назад, призналась дама, она вышла замуж за венгра и с тех пор живет в Будапеште. На помощь папе-туристу пришли и два мальчика. Один повыше ростом, светленький, очень вежливый, второй — коренастый, веснушчатый, немного сердитый. Мальчики, перебивая друг друга, рассказывали ему о скульптурах на площади Героев — разумеется, они заслужили значки с изображением собак. Жаль, что он не захватил с собой побольше этих значков, ведь ему могут встретиться еще такие же парнишки — отзывчивые, приветливые, веселые. Эти венгерские ребята очень хороши, предупредительны и весьма начитанны: впрочем, об этом лучше, конечно, спросить у их учителей.

Потом папа-турист ринулся в Музей изобразительных искусств. В его просторных выставочных залах он смог увидеть ценнейшие полотна — произведения величайших художников. И тут он подумал, что, пожалуй, слишком много времени тратит на осмотр живописи. Вообще-то он способен целые дни проводить в картинных галереях, но сейчас лишь мимолетным взглядом скользил по полотнам. Его мучила мысль о жене, обремененной тяжелым рюкзаком и не менее тяжелым ребенком. Как только он мог оставить ее одну?! Ну, поссорились, так ведь и помирились бы.

Папу-туриста замучили угрызения совести, у него даже выступил пот на лбу.

Стоило ему взглянуть на «Бегство святого семейства», как он тотчас же представил вместо Марии свою жену: совсем измученную, с ребенком на руках. На картине святой Иосиф сообразил-таки посадить Марию с малюткой Иисусом на осла. Когда же перед взором молодого человека предстала «Мать с ребенком», он совсем расстроился и даже не взглянул, чьей же кисти принадлежит полотно — Мурильо или Пикассо. Нет, в таком состоянии живописью не полюбуешься.

Молодой человек в последний раз окинул взглядом колонны, стараясь впитать в себя это великолепное зрелище, и со все возрастающим беспокойством выбежал из музея.

На площади его словно толкнула в грудь горячая волна зноя. Раскаленный летний воздух, казалось, дрожал, и в нем колыхались и статуи, и стоящие на площади большие автобусы. Интересно, куда девалась та пожилая дама и симпатичные мальчуганы?

Ну, ничего, все-таки он осмотрел площадь Героев, побывал в Музее изобразительных искусств. Теперь — в Буду, к дворцу. Может, там он и встретится с женой.

Когда молодой человек направился к подземке, следом за ним ринулась большая черная собака, терьер. Папа-турист на минуту остановился, подумав вдруг, не отвести ли ее к хозяину, но овладевшее им беспокойство не отпускало. Он с сожалением покачал головой и двинулся дальше, а собака, проводив его до спуска в подземку, повернула обратно.

Позднее, сколько ни вспоминал он события первой половины этого дня, он так и не мог понять, откуда взялась тогда эта тяжесть на сердце, почему мозг сверлила мысль, что он слишком мало времени уделил картинной галерее, почему его угнетала какая-то неудовлетворенность. Будто что-то ждало его на этой площади, будто он что-то оставил там.

Ну, ничего, ничего! Любезная пожилая дама исчезла в людском круговороте, бесследно пропали и симпатичные мальчишки. И все же… Что бы он мог забыть здесь?