Зеленая миля, стр. 5

— Будешь вести себя как полагается, тебя будут все время кормить и ты никогда не увидишь одиночную камеру в конце коридора. Не наденут на тебя и брезентовую смирительную рубашку с пуговицами на спине. Два часа в день, с четырех до шести, ты будешь гулять во дворе. Исключение составляют субботы, в этот день заключенные других блоков играют в футбол. Свидания тебе разрешены по воскресеньям, если кто-то захочет тебя повидать. Есть такие?

Коффи покачал головой.

— Нет, босс.

— А твой адвокат?

— Кажется, я его больше не увижу. Адвоката назначил мне суд. Не верю, что он сумеет найти сюда дорогу.

Я пристально всмотрелся в его лицо, стараясь понять, шутит он или нет. Вроде бы не шутил. Другого я, собственно, и не ожидал. Кассационные жалобы не для таких, как Коффи. Они предстают перед судом, а потом мир забывает о них до того момента, как в газете появляется короткое сообщение о казни некоего гражданина на электрическом стуле. Легче, конечно, держать в узде человека, который с нетерпением ожидает воскресенья, когда к нему могут прийти жена, дети, друзья. Если есть необходимость держать его в узде. В случае с Коффи таковая отсутствовала, и это не могло не радовать. Очень уж здоровенный достался нам осужденный.

Я попытался усесться поудобнее, понял, что кое-каким частям моего тела станет лучше, если я встану. И встал. Коффи подался назад, освобождая мне место.

— Относиться к тебе тут могут как хорошо, так и плохо. Все зависит только от тебя, здоровяк. Должен сказать, что и ты можешь сильно облегчить нам жизнь, тем более что конец все равно один и тот же. Что ты заслужил, то и получишь. Есть вопросы?

— Вы не гасите свет после отбоя? — без запинки спросил Коффи, словно только этого и ждал.

Я вытаращился на него. От новичков блока Е мне доводилось слышать самые странные вопросы (однажды меня спросили размер груди моей жены), но такого мне еще не задавали ни разу.

Коффи застенчиво улыбнулся, словно хотел сказать: понимаю, что вы принимаете меня за придурка, но не могу не спросить.

— Дело в том, что я иногда боюсь темноты. Особенно если оказываюсь в незнакомом месте.

Я посмотрел на него (бояться при его-то габаритах), чувствуя, что слова Коффи не оставляют меня равнодушным, и мысленно облегченно вздохнул: если видишь в осужденных что-то человеческое, значит, они не предстанут перед тобой в своей темной ипостаси, не дадут вырваться демонам, что прячутся у них в душе.

— По ночам тут довольно светло, — ответил я. — Половина ламп на Миле горит с девяти вечера до пяти утра. — Тут я понял, что он понятия не имеет, о чем я вещаю. Ему все одно, что Зеленая миля, что Миссисипи. — В коридоре, — уточнил я.

Коффи удовлетворенно кивнул. Возможно, он не знал и что такое коридор, но мог видеть двухсотваттные лампы, забранные решетчатыми колпаками.

А потом я сделал то, чего раньше никогда не бывало: протянул Коффи руку. Даже сейчас не могу объяснить, почему я так поступил. Может, из-за его вопроса о лампах. Тервиллигера, к вашему сведению, аж перекосило. А Коффи аккуратно пожал мою руку, она просто исчезла в его лапище, и на том наша первая беседа окончилась. В мою ловушку угодил еще один мотылек.

Я вышел из камеры. Гарри задвинул дверь и запер ее на оба замка. Коффи постоял мгновение-другое, словно не зная, что делать дальше, и сел на койку, зажав руки между колен и наклонив голову, как человек, который о чем-то скорбит или молится. А потом своим громовым голосом произнес две фразы. Услышал я их совершенно отчетливо и, хотя тогда я еще знал не слишком много о его проступке (в этом в принципе нет необходимости, если тебе надлежит только кормить человека да приглядывать за ним до того момента, когда ему придется расплачиваться за содеянное), по моей спине пробежал холодок.

— Я ничего не смог с этим поделать, босс. Пытался загнать это обратно, но было уже слишком поздно.

Глава 3

— С Перси ты наживешь себе неприятности, — заметил Гарри, когда мы шли по коридору к моему кабинету. Дин Стэнтон, мой второй заместитель (до появления Перси в такой градации необходимости не было), сидел за столом, приводя документацию в соответствие с текущим моментом, до чего у меня никогда не доходили руки. Он коротко взглянул на нас, поправил очки и вернулся к прерванному занятию.

— С тех пор как появился этот козел, у меня сплошные неприятности. — Я чуть приспустил брюки в надежде что жжение в паху поутихнет. — Ты слышал, что он кричал, когда привел этого гиганта?

— Лучше б мне не слышать, — ответил Гарри. — Но пришлось. Не затыкать же уши.

— Я сидел в сортире и то слышал, — внес свою лепту Дин. Взяв лист бумаги, он увидел кофейное пятно и бросил испорченный лист в корзинку для мусора. — «Мертвец идет». Должно быть, вычитал эту фразу в одном из своих журнальчиков.

Дин наверняка попал в десятку. Перси Уэтмор обожал «Фрегат», «Кавалер», «Мужское приключение». Тюремная библиотека выписывала все эти журналы, и Перси прочитывал каждый номер от корки до корки, словно прилежный студент рекомендованный профессором учебник. Скорее всего он не знал, как себя вести в новой обстановке, и надеялся найти ответы в этих журналах. Уэтмор появился у нас вскоре после того, как, сидя на Старой Замыкалке, расстался с жизнью Энтони Рэй, убийца, орудовавший топором. Перси еще не принимал участия в казнях, хотя и наблюдал за одной из щитовой.

— У него есть связи, — заметил Гарри. — Уэтмор может кое-кому шепнуть на ухо пару слов, и тебе придется отвечать за то, что ты выгнал его из блока. За это могут строго спросить. С другой стороны, не жди, что ему можно доверить серьезную работу.

— Я и не жду. — Я действительно не ждал… но надеялся. Билл Додж не из тех, кто будет просто смотреть на сачкующего напарника. — Меня больше интересует этот здоровяк. Возникнут у нас с ним проблемы?

Гарри решительно покачал головой.

— На суде в округе Трейпинг он больше всего напоминал барашка. — Дин снял очки и потер стекла о жилетку. Разумеется, его всего обвешали цепями, но при желании он мог бы разорвать их, как нитки. В этом я не сомневаюсь.

— Знаю, — кивнул я, хотя услышал об этом впервые. Просто не мог допустить, чтобы Дин Стэнтон хоть в чем-то оказался более осведомлен, чем я.

— Этот Коффи — довольно крупный парень, — продолжал Дин.

— Да уж, — согласился я. — Гора, а не человек.

— Не развалится Старая Замыкалка под его задницей?

— За Старую Замыкалку не беспокойся, — рассеянно ответил я. — Она выдержит и не такого.

Дин потер переносицу там, где краснели два пятна от очков, и кивнул.

— Пожалуй, в этом ты прав.

— Ты знаешь, где он обретался до того, как появился в… Тефлоне? Городок называется Тефлон, так ведь?

— Да, — кивнул Дин. — Тефлон, округ Трейпинг. Никто вроде бы не знает, откуда этот парень туда пришел и что делал раньше. Я думаю, бродяжничал. Если тебя это интересует, поройся в газетах тюремной библиотеки. Библиотека вроде бы переезжает только на следующей неделе. — Он улыбнулся. — Заодно и послушаешь, как пыхтит и стонет наверху твой маленький приятель.

— Пожалуй, загляну туда, — ответил я и заглянул во второй половине дня.

Тюремная библиотека располагалась в здании, которому предстояло стать тюремным авторемонтным цехом, по крайней мере так планировалось. Я сразу понял, что цель этой перепланировки одна — кому-то хотелось положить в карман кругленькую сумму. Но Великая депрессия продолжалась, поэтому я предпочитал держать эти мысли при себе. По этой же причине мне не следовало цепляться к Перси, но иной раз очень трудно удержать рот на замке. Рот может причинить человеку гораздо больше неприятностей, чем его краник. С авторемонтным цехом, кстати, ничего не вышло. Более того, следующей весной вся тюрьма перебралась на шестьдесят миль ближе к Брайтону. Полагаю, опять кто-то кому-то дал на лапу. И отхватил солидный куш. Впрочем, не мое это дело.

Администрация тюрьмы уже переехала в новый корпус в восточном секторе. Лазарет как раз переезжал (интересно, кому могла прийти в голову мысль разместить его на втором этаже). Часть книжного фонда библиотеки тоже вывезли. Остальное ждало своей очереди. Старое здание с облупившейся штукатуркой с двух сторон зажимали блоки А и В. Причем окна их туалетов выходили сюда, так что административный корпус постоянно окутывал запах мочи. Наверное, это обстоятельство и могло служить единственной веской причиной переезда. Библиотека занимала L-образную комнату размерами ненамного больше моего кабинета. Я поискал глазами вентилятор, но его уже увезли. Температура в библиотеке зашкалила за сто четыре градуса. [5] У меня снова жгло в паху. Ощущение такое, как если бы болел зуб. Я понимаю, сравнение абсурдное, учитывая орган тела, о котором идет речь, но другого подобрать не могу. И мне становилось гораздо хуже, когда я справлял малую нужду и сразу после этого. А я посетил туалет, перед тем как идти в библиотеку.