Мёртвая зона (другой перевод), стр. 84
— Да что с вами? Что вы себе позволяете?!
В лице Чака не было ни кровинки, и он не спускал глаз с Джонни.
Взгляд Джонни прояснился. Он огляделся и заметил, что все с недоумением смотрят на него.
— Прошу меня извинить, — пробормотал он.
Мать Пэтти стояла возле дочери на коленях и, приподняв ей голову, легким похлопыванием по щекам пыталась привести ее в чувство. Девушка пошевелилась и застонала.
— Джонни! — воскликнул Чак и, не дожидаясь ответа, направился к девушке.
На лужайке перед домом воцарилась мертвая тишина. Все смотрели на Джонни, потому что это случилось снова. Они разглядывали его, как медсестры в больнице. И журналисты. Как глазеют вороны, сидящие на проводах. Все стояли, держа бокалы с вином и тарелки с салатом, и таращились на него, как на странную аномалию. Будто он вдруг расстегнул брюки и продемонстрировал то, что принято скрывать.
Его затошнило. Захотелось убежать и спрятаться ото всех так, чтобы никого не видеть.
— Джонни! — Роджер обнял его за плечи. — Пойдемте в дом. Вам лучше прилечь…
Издалека послышались раскаты грома.
— Что такое «Кэти»? — хрипло спросил Джонни, не позволяя увести себя. — Это не частный дом, потому что там есть таблички с надписью «Выход». Что это? И где?
— Неужели вы не можете увести его отсюда? — закричала мать Пэтти. — Он снова пугает ее!
— Пойдемте, Джонни.
— Но…
— Пойдемте!
Джонни увели в гостевой домик. В наступившей тишине гулко разносились звуки шагов на гравиевой дорожке. Едва он скрылся из виду, как собравшиеся загудели, взволнованно обсуждая случившееся.
— Где находится «Кэти»? — снова спросил Джонни.
— Удивительно, что вы спрашиваете об этом. Все остальное, похоже, вам известно в деталях. Бедная Пэтти Строн так перепугалась, что упала в обморок.
— Это в мертвой зоне, поэтому я не вижу. Так что такое «Кэти»?
— Давайте сначала зайдем в дом.
— Я не болен!
— Но явно перенервничали.
Роджер говорил мягко и ласково, как с душевнобольным. Джонни стало страшно, и в висках застучала кровь, предсказывая надвигающуюся боль. Усилием воли Джонни заставил ее отступить.
Они поднялись по ступенькам в гостевой домик.
2
— Вам легче? — спросил Роджер.
— Что такое «Кэти»?
— Это очень модный ресторан в Сомерсворте. В нем традиционно устраиваются выпускные балы. Бог знает почему. Не хотите таблетку аспирина?
— Нет. Не пускайте его туда, Роджер. Туда ударит молния, и начнется пожар. Там все сгорит дотла!
— Джонни, — заметил Роджер Четсворт, — вы просто не можете этого знать.
Сделав маленький глоток воды со льдом, Джонни поставил стакан — его рука дрожала.
— Вы сказали, что навели обо мне справки. Я полагал…
— Да, это правда. Но вы делаете неправильный вывод. Я знал, что вас считают ясновидящим, медиумом или кем там еще, но мне нужен был не медиум, а репетитор. И вы отлично справились со своей работой. Что до меня, то я не вижу особой разницы между хорошими экстрасенсами и плохими, потому что не верю в это. Не верю, и все!
— Выходит, я — лжец?
— Вовсе нет, — возразил Роджер все тем же мягким и тихим голосом. — У меня на фабрике в Сассексе есть один бригадир, который ни за что на свете не станет прикуривать третьим от одной спички, но от этого его профессионализм не страдает. У меня есть очень верующие друзья, и хотя я сам в церковь не хожу, мы все равно дружим. Ваша убежденность, что вы способны заглянуть в будущее или увидеть что-то на расстоянии, не повлияла на мое решение нанять вас… Точнее сказать, перестала иметь значение, как только я решил, что это не помешает вам добиться успеха с Чаком. Я оказался прав. Но я не верю, что Чак сгорит сегодня ночью, как не верю и в то, что луна на небе — это сырный круг.
— Выходит, я не мошенник, а сумасшедший, — сказал Джонни, понимая, что замечание его неуместно. В своих письмах Роджер Дюссо и ему подобные утверждали, что Джонни — шарлатан, но Четсворт расценил его поведение как проявление комплекса Жанны д’Арк, то есть комплекса самопожертвования.
— Тоже нет, — возразил Роджер. — Вы — молодой человек, переживший ужасную аварию. Вы выкарабкались и вернулись к жизни вопреки всем прогнозам, заплатив, судя по всему, ужасную цену. Я не люблю распространяться на подобные темы, Джонни, но если кто-то из оставшихся на лужайке, включая мать Пэтти, позволит себе сделать скоропалительные выводы, им недвусмысленно объяснят, что лучше помалкивать о том, в чем ничего не смыслишь.
— «Кэти»… — пробормотал Джонни. — Откуда же я узнал это название? И то, что это не частный дом?
— От Чака. На этой неделе он часто говорил о предстоящей вечеринке.
— Но не со мной.
Роджер пожал плечами:
— Может, он сказал что-то Шелли или мне, а вы были недалеко и услышали. Это отложилось в подсознании. А потом в нужный момент всплыло…
— Верно. Все, что не укладывается в рамки нашего понимания мироустройства, тут же списывается на подсознание, не так ли? Бог двадцатого века! Сколько раз вы сами, Роджер, поступали вопреки голосу разума и здравого смысла?
В глазах Роджера что-то промелькнуло, а может, Джонни так показалось.
— Вы связали воедино молнию с надвигающейся грозой, — пояснил он. — Неужели сами этого не видите? Это же так про…
— Послушайте! Я повторю медленно. В это здание ударит молния, и оно сгорит. Оставьте Чака дома!
О Господи, головная боль возвращалась. Подкрадывалась, как тигр. Джонни поднес руку ко лбу и потер его.
— Джонни, вы слишком близко принимаете это к сердцу.
— Оставьте его дома!
— Я не могу принимать решения за Чака. Он свободный человек, белый, и ему исполнилось восемнадцать.
В дверь постучали.
— Джонни?
— Входи, — сказал Джонни, и в комнату вошел встревоженный Чак.
— Как ты? — спросил он.
— Со мной все в порядке. Голова разболелась, но это ерунда. Чак… пожалуйста, не ходи туда сегодня вечером. Прошу тебя как друга. И не важно, одного ты мнения с отцом или нет. Послушайся меня. Пожалуйста!
— Никаких проблем, приятель! — радостно воскликнул Чак, опустившись на диван и поддев ногой маленькую скамейку. — Пэтти не затащишь туда никакими коврижками. Ты здорово ее напугал!
— Жаль, что так вышло. — Джонни с облегчением вздохнул. — Мне жаль, и вместе с тем я ужасно рад.
— У тебя было видение, да? — Чак посмотрел на Джонни. — Я почувствовал это. Неприятное ощущение.
— Да, иногда люди чувствуют это. Насколько я могу судить, довольно мерзкое ощущение.
— Я не хотел бы испытать его вновь, — подтвердил Чак. — Но послушай… Это место ведь не сгорит на самом деле?
— Сгорит, так что держись от него подальше.
— Но… — Чак взволнованно посмотрел на отца. — Ресторан целиком снят для выпускного вечера, и там соберутся все выпускники. Школа только «за». Это намного безопаснее, чем двадцать — тридцать вечеринок в разных местах и пьянок на проселочных дорогах. Там соберется… Там будет не меньше двухсот пар! Пап…
— Боюсь, он не верит в это, — заметил Джонни.
Роджер поднялся.
— Давайте прокатимся до Сомерсворта и поговорим с управляющим. Все равно наша вечеринка не задалась. И если потом вы оба не возражаете, пригласим всех сюда.
Он посмотрел на Джонни.
— При том условии, конечно, что вы не будете пить и поможете следить за порядком.
— С удовольствием, — согласился Джонни. — Но зачем все это, если вы не верите?
— Ради вашего спокойствия, — ответил Роджер, — и ради спокойствия Чака. Но если сегодня ночью ничего не случится, я напомню вам об этом и от души посмеюсь.
— Что ж, спасибо и на том. — Теперь, когда напряжение спало, Джонни била сильная дрожь, но головная боль притупилась, давая знать о себе лишь глухими ударами в висках.
— Скажу вам без обиняков, чтобы не было ненужных иллюзий. — Роджер покачал головой. — Я даже теоретически не в силах представить, чтобы владелец ресторана отказался от проведения банкета, поверив вам на слово, Джонни. Да этот банкет — чуть ли не самый лакомый заказ года!