Мёртвая зона (другой перевод), стр. 44
— Так кто же из нас кретин?
— Я… — Парень начал всхлипывать, как ребенок, которого пугают страшилищем, затаившимся в шкафу.
Грег улыбнулся. Голова разламывалась от боли.
— Ну что, для начала очень даже неплохо. Но этого мало. Я хочу, чтобы ты сказал: «Я — кретин!»
— Я — кретин, — повторил парень, всхлипывая. Из носа свисали сопли, и он вытер их тыльной стороной ладони.
— А теперь я хочу, чтобы ты сказал: «Я — полный кретин!»
— Я… я — полный кретин.
— А теперь последнее, на чем, пожалуй, можно будет и закончить. Скажи: «Спасибо, что сожгли эту поганую футболку, мэр Стилсон».
Парень был готов на все — впереди забрезжила свобода.
— Спасибо, что сожгли эту поганую футболку.
Грег чиркнул осколком бутылки по животу наискось, и на царапине проступила кровь. Царапина была пустяковой, но парень взвыл так, будто оказался в преисподней.
— Ты забыл сказать «мэр Стилсон», — пояснил Грег, и боль, мучительно сдавив лоб, отступила. В глазах прояснилось, и Грег с удивлением обнаружил у себя в руке разбитую бутылку. Он едва понимал, как она там оказалась. Проклятие! Из-за какого-то никчемного придурка он чуть все не испортил!
— Мэр Стилсон! — вне себя от ужаса кричал парень. — Мэр Стилсон! Мэр Стилсон! Мэр Стил…
— Хорошо, — сказал Грег.
— …сон! Мэр Стилсон! Мэр Стилсон!
Грег залепил ему звонкую пощечину, парень стукнулся головой о стену и замолчал, испуганно тараща глаза.
Грег подошел к нему вплотную и, взяв за уши, притянул к себе. Их носы почти соприкоснулись. Расстояние между глазами не превышало дюйма.
— Твой дядя в нашем городе — важный человек, — мягко заметил он, держа парня за уши, как за ручки, и глядя в огромные карие, полные слез глаза. — Я тоже не последний человек и продолжаю набирать силу, но я — не Джордж Харви. Он здесь родился, вырос и все такое. И если ты расскажешь ему, что здесь произошло, он может решить, что меня нужно убрать из города.
У парня дрожали губы, и он тихо поскуливал. Грег потряс его за уши.
— Может, конечно, и нет — уж больно сильно он разозлился из-за футболки. Но кто знает. Как-никак родная кровь. Так что заруби себе на носу: если расскажешь дяде, что здесь произошло, и тот выживет меня отсюда, я найду и убью тебя. Ты веришь мне?
— Да, — прошептал парень. Его мокрые щеки блестели. — Да, сэр, мэр Стилсон. Да, сэр, мэр Стилсон.
Грег отпустил его уши.
— Да, я убью тебя, но сначала расскажу всем, как ты здесь обмочился и рыдал, распуская сопли.
Он повернулся и быстро отошел, будто от парня исходило зловоние, и направился к сейфу. Затем достал с полки упаковку с пластырем и бросил ее парню. Тот невольно отшатнулся и, не поймав, поспешно нагнулся за упаковкой, словно боялся, что его опять накажут.
— Ванная там, — показал Грег. — Ступай и приведи себя в порядок. Я дам тебе толстовку с надписью «Я из Риджуэя». Ты вернешь мне ее по почте, чистую и без единого пятнышка. Понял?
— Да, — прошептал парень.
— Сэр! — заорал Стилсон. — Сэр! Сэр! Сэр! Неужели трудно запомнить?
— Сэр, — простонал парень. — Да, сэр! Да, сэр!
— Совсем разболтались, никакого уважения! Чему вас только учат? — возмутился Грег.
Головная боль снова дала о себе знать. Грег сделал несколько глубоких вдохов и подавил ее, но с желудком было явно не все в порядке.
— Ладно, закончим на этом. Но напоследок позволь дать тебе один дельный совет. Когда вернешься осенью в колледж, даже не думай, что ты что-то не так понял. И не строй никаких иллюзий насчет Грега Стилсона. Лучше, если об этом вообще никто и никогда не вспомнит. Ни ты, ни я, ни Джордж. Если ты все-таки не послушаешься и начнешь возникать, то совершишь самую большую ошибку в жизни. Возможно, последнюю.
С этими словами Грег вышел, бросив презрительный взгляд на парня с поцарапанной грудью, испуганными глазами и дрожащими губами.
Грег мысленно заключил с собой пари, что больше никогда не увидит и не услышит этого парня, и не ошибся. В конце той же недели к нему заглянул Джордж Харви и поблагодарил за то, что он «сумел образумить племянника».
— Вы умеете найти к ним подход, — сказал он. — Даже не знаю… они, похоже, уважают вас.
Грег только махнул рукой.
2
В то время, когда Грег сжигал футболку с непристойной надписью в Нью-Хэмпшире, Уолт и Сара Хазлетт завтракали в Бангоре, штат Мэн. Уолт просматривал газету.
Поставив чашку, Уолт сказал:
— Твой бывший бойфренд попал в новости, Сара.
Сара кормила Денни. Она сидела в халате, растрепанная, не вполне проснувшаяся. Вчера они были на приеме, устроенном в честь Харрисона Фишера — конгрессмена от третьего округа Нью-Хэмпшира с незапамятных времен. Наверняка его снова переизберут в будущем году.
Посещение вечеринки было для нее и Уолта вопросом политическим. В последнее время Уолт все чаще произносил слово «политический». Вчера он выпил гораздо больше, чем Сара, а утром был свеж и подтянут, а она чувствовала себя полной развалиной. Это несправедливо!
— Фу! — Денни выплюнул фруктовую смесь.
— Как некрасиво! — сказала Сара и повернулась к Уолту. — Ты говоришь о Джонни Смите?
— Да, о нем.
Она поднялась и подошла к мужу.
— С ним все в порядке?
— Судя по статье, более чем.
Сара заподозрила, что это связано с тем, с чем она столкнулась при посещении больницы, но размер заголовка потряс ее: «Очнувшийся после комы пациент демонстрирует паранормальные способности на скандальной пресс-конференции».
Статью написал Дэвид Брайт. На фотографии в безжалостном свете вспышки худой и растерянный Джонни стоял над лежавшим на полу репортером льюистонской газеты — неким Роджером Дюссо. Подпись гласила: «Репортер теряет сознание после “откровения”».
Сара опустилась на соседний стул и начала читать. Это не понравилось Денни, и он начал стучать по подносу на своем детском стульчике, требуя утреннее яйцо.
— По-моему, тебя зовут, — заметил Уолт.
— Ты не покормишь его, милый? У тебя он все равно ест лучше. «Продолжение на с. 9». — Она нашла девятую страницу.
— Лесть — великая штука! — миролюбиво заметил Уолт и, сняв спортивный пиджак, надел ее фартук. — А вот и яйцо, малыш, — добавил он и занялся сыном.
Дочитав статью до конца, Сара перечитала ее еще раз. Взгляд Сары то и дело возвращался к растерянному и испуганному лицу Джонни. Обступившие Дюссо люди взирали на Джонни со страхом. Ей было понятно их чувство. Сара вспомнила странное, отсутствующее выражение, появившееся у Джонни, когда она поцеловала его. А когда он рассказал, где лежит потерянное обручальное кольцо, ей самой стало страшно.
Но ведь ты испугалась совсем не этого, Сара, не так ли?
— Давай еще ложечку, ты же большой мальчик! — откуда-то издалека послышался голос Уолта. Сара взглянула на мужа и сына — их заливало бьющее в окно солнце, и ей снова стало страшно. Перед глазами возникло кольцо: оно медленно крутилось, опускаясь на дно унитаза. В ушах раздалось мелодичное звяканье металла о фаянс. Сара вспомнила про маску на Хэллоуин, слова зрителя на ярмарке: Я не прочь, если вы его взгреете. Она подумала об обещаниях, которые так и остались невыполненными, и снова взглянула на худое лицо в газете с застывшим на нем выражением затравленного удивления.
— …ловкий ход, надо признать, — заметил Уолт, покормив сына и вешая фартук на место. Он сумел скормить Денни все яйцо, и теперь их сын и наследник с довольным видом потягивал сок из бутылочки.
— Что? — Сара посмотрела на Уолта.
— Я сказал, что для человека, который должен больнице почти полмиллиона долларов, это чертовски удачный ход.
— Ты о чем? Что ты имеешь в виду?
— Ну а как же! — продолжил он, явно не замечая ее возмущения. — Если он напишет книгу об аварии и коме, то заработает семь, может, десять тысяч долларов. Но если после комы он стал ясновидящим, тут можно купаться в деньгах.