Марсианское путешествие (сборник), стр. 7

Вот почему сейчас, когда был объявлен набор первых колонистов на Марс, люди одержимо бросились к конторе Большого Переселения; видимо, каждый из стоящих в очереди перед входом в контору надеялся спустя какое-то время первым приобщиться к неизвестному загадочному чему-то, к которому не мог приобщиться здесь, на Земле, где уже давно все изведано, затоптано и заплевано…

Я тоже помню свое первое волнение, охватившее меня, когда я вошел в вестибюль конторы Большого Переселения. Неведомо откуда — то ли со стен, то ли с потолка — на многочисленных посетителей волна за волной накатывалась куда-то зовущая, увлекающая неземная музыка… На стенах вестибюля висели таблички, сообщающие, что музыка создана Искусственным Разумом. Посреди зала на больших длинных столах лежали в вазах и тарелках фрукты, овощи, зерно — все, что было выращено в экспериментальных теплицах, которые должны быть и на Марсе. Там же, на столах, были и блюда из продуктов. Желающие могли их попробовать. Как и многие, я тоже подошел к столу, отломил кусочек белого ароматного хлеба — хлеб был вкусный…

На стенах вестибюля висели цветные фотоснимки, схемы, диаграммы. Меня удивил действующий макет Солнечной системы: вокруг огромного, источающего красно-белый свет Солнца кружились небольшие планеты. И среди них был он, Марс… Здесь же, недалеко, находился макет Марса с отчетливыми каньонами, долинами, горами… Рядом с макетом Марса на таблице приводились основные характеристики планеты:

Марс (астрономический знак #9794;) планета, среднее расстояние от Солнца 228 млн. км, период обращения 687 суток, период вращения 24,5 часа, средний диаметр 6780 км, масса 6,4 x 1023 кг; 2 естественных спутника — Фобос и Деймос. Состав атмосферы: CO2 (95 проц.), N2 (2,5 проц.), Ar (1,5-2 проц.), СО (0,06 проц.), Н2 О (до 0,1 проц.); давление на поверхности 5-7 гПа.

Впечатляли макеты будущих поселений. Сначала это были небольшие отдельные купола, скрывающие космические корабли. В перспективе отдельные купола накрывались единым огромным прозрачным стеклопластиковым куполом. Поддерживаться этот купол должен был обычной земной атмосферой, которую производили на заводах.

Все вместе: цветные фотоснимки и макеты будущих поселений, удивительные блюда на столах, неземная музыка и, главное, реальная возможность осуществить мечту детства — все это делало людей притихшими и даже растерянными. Каждый, кто попадал в вестибюль, мечтал об одном: хотя бы зачислили, хотя бы зачислили…

Да, еще об одном не сказали. В сообществе марсианских колонистов не употреблялись деньги, из-за которых здесь, на Земле, люди работали с утра до ночи, мучились, голодали, недосыпали, шли на преступления и убийства… В жизни колонистов, как нам сказали, все будет бесплатным: и еда, и одежда, и жилищем люди обеспечивались. Возможно, поэтому те горемыки, которые до сих пор недоедали, недосыпали, которые не имели своего угла, попадая в вестибюль конторы Большого Переселения, обретали вдруг надежду.

Не спеша, вместе с другими посетителями, удивленно оглядываясь, бродил я по вестибюлю и все больше убеждался, что замысел Миллера был хорошо рассчитан и спланирован, и у меня закрадывалось сомнение: а возьмут ли марсианским колонистом?..

Что же заставило меня оставить Землю?

С детства я мечтал о журналистике, верил, что журналист — один из тех счастливчиков, которые могут попадать в различные ситуации, я думал, что журналисты — люди, которые одной лишь статьей повергают в небытие бесчестных, а добросовестных граждан нации восславляют… Я верил: без журналистов, борцов за истину и свободу, никто в мире не сумеет навести порядок. Сколько помнит себя цивилизованное человечество, они, летописцы, хроникеры, журналисты, вели неутомимую борьбу за правду, истину, справедливость.

И я стал журналистом. Я работал в солидной газете, которая ежедневно радовала читателей статьями и новостями. Ежедневно на стол своего шефа я должен был положить свои обязательные сто пятьдесят строк, которые изредка попадали на страницы газеты, а чаще летели в корзину.

Прошел год.

Уличные происшествия, кражи, убийства, биржевая спекуляция, растраты, аферы — все, что поначалу меня очень волновало, незаметно стало надоедать, и я уже ничего удивительного и необычного не видел в своей работе, как старый гробовщик во время очередных похорон. Неделя за неделей, месяц за месяцем писал я заметки и статьи. Читатели привыкли к моему имени, у меня завелись кое-какие денежки. Но чем больше я писал, тем больше чувствовал, что ничего не могу изменить. Я понял, что занят каким-то пустым, никому не нужным делом, которое когда-нибудь должно закончиться.

Во всяком случае для меня.

И эта работа закончилась в тот день, когда я понял, что участвую в хитрой игре, придуманной ради того, чтобы околпачивать обычных читателей. Как сейчас помню, это открылось после того дня, когда закончил писать репортаж об очередной квартирной краже с убийством. Помню, я поставил под материалом свою подпись и вдруг подумал: а зачем вся эта писанина?

Да, в нашем обществе совершаются преступления. Но коль они есть, то при чем здесь я, журналист, при чем здесь газета и миллионные читатели?.. Почему с этими преступлениями не борются те службы, которым положено бороться?

Разорвав на клочки репортаж, я стал думать о том, о чем раньше и не задумывался.

Что есть наша газета?..

Я впервые понял, что газета — тот фиговый листок свободы, которым богатые боссы прикрывают свою бездеятельность, бездуховность, леность — все свои грехи. Пускай простой человек и читатель довольствуется очередной информацией о том, как полиция поймала жулика, пускай довольствуется. Тем самым он, читатель, поверит в порядочность и справедливость и никогда не подумает о том, что тот вор — жертва еще более крупного мошенника, который ворочает судьбами тысяч и миллионов людей…

Ах, как это ловко делалось с моей помощью!..

Когда я понял, что своей работой ничего не могу изменить, мне стало скучно. От такой работы я сильно устал. В свои двадцать пять лет я чувствовал себя старым и наработавшимся человеком, которому все давно надоело и которого ничего не радует.

Как раз в это время я заинтересовался Искусственным Разумом, или — искусственным интеллектом, как говорили многие. Обо всем дальнейшем — как попал на первую международную конференцию по проблемам Искусственного Разума, как брал интервью у Миллера, — об этом, думаю, писать не стоит. Единственное, что могу повторить: как у многих колонистов, у меня было страстное желание оставить Землю, чтобы там, на далеком Марсе, убедиться, что без денег, с помощью Искусственного Разума можно жить счастливо и беззаботно.

5

Десять огромных межпланетных кораблей уже больше года монтировались на околоземных орбитах. Еженедельно с земных космодромов стартовали космические «Челноки» многоразового использования, они доставляли на околоземные орбиты все новые и новые детали и конструкции кораблей: несущие платформы, к которым крепились мощные атомные двигатели с огромными дюзами, блоки Большого Компьютера, кабины корабля, в которых должны были жить колонисты, землю для теплиц и оранжерей, муравьев, пчел, замороженные эмбрионы животных, семена трав и растений, научные приборы, станки и оборудование — что только не везли…

На каждом корабле планировалось поселить сто колонистов; тысяча добровольцев навечно покидали Землю — такого в истории человечества еще не было…

Как и предполагали, каждого колониста днем и ночью атаковали журналисты, репортеры. До самого отправления на экранах телевизоров, в рекламных роликах, в газетах — везде можно было увидеть или прочитать о колонистах, которые, казалось, только тем и занимались, что давали интервью. Портреты их помещались на дорожных щитах, даже на молочных пакетах.

Как и обычно в нашей стране, на этом путешествии всякий старался делать деньги.

Деньги, проклятые деньги, которых вечно не хватает и из-за которых люди готовы не только Землю покинуть!..