Магия госпожи Метелицы, стр. 32

– Чем? – не поняла Полина.

– Тем, что вы с Бобом свадьбу сыграете, – захлопала в ладоши Люся, – я хочу быть подружкой невесты. Можно?

Хатунова снова села на диван.

– Люся, ты выдумщица, с чего тебе в голову взбрела мысль о свадьбе?

– Вы же с Бобом обожаете друг друга! – подскочила Люся.

– Людмила, ты сделала далекоидущие выводы, не понимая, как обстоит дело. Борис не приспособлен для семейной жизни, – после небольшого колебания продолжила Поля. – А дети его раздражают. Вахметов меня, как женщину, не любит. И сомневаюсь, что мама придет в восторг от такого зятя. Мда. Сделай одолжение, не рассказывай ей о нашем разговоре. Не говори о моем отношении к Боре, не заикайся о загсе.

– Ладно, – пообещала расстроенная Люся, – Боб дурак, если тебя не любит, разлюби его в ответ.

Полина обняла девочку.

– Сердцу не прикажешь.

Больше они о пламенном революционере не разговаривали. Люся занялась подготовкой к поступлению в вуз, бегала по репетиторам, которых ей нанял отец, про пещеру она и думать забыла. Жизнь текла своим чередом. Полина работала, Елизавета Никитична хлопотала по дому, Владимир Петрович по-прежнему принимал роды, а Игорь Леонидович, давно ушедший из практикующих специалистов, преподавал в вузе. Все шло хорошо до того дня, когда Люсенька, вернувшись домой в районе семи вечера, увидела в прихожей большой чемодан.

– Тетя Лиза! – закричала девочка, сбрасывая туфли. – Дядя Володя едет в командировку?

– Нет, солнышко, – ответила Елизавета Никитична, – это твои вещи.

– Мои? – изумилась Люся.

– Да, дорогая, – кивнула мать Полины, – пришли результаты сданных тобой анализов, они не очень хорошие.

– Это когда же я в лабораторию ходила? – удивилась Люся.

– В конце прошлого месяца, – ответила женщина.

– Нет, – заспорила Людмила, – ты путаешь.

– Какая разница, когда был сдан анализ, он ужасный, – неожиданно вышла из себя всегда спокойная Елизавета, – у тебя ревматизм. Надо срочно ложиться в специализированную клинику, она в Ялте.

– Где? – попятилась Люсенька.

– В Ялте, – повторила Елизавета Никитична, – это прекрасный город на море, тебе там понравится.

Мусина растерялась, и тут в квартире Хатуновых появился ее отец.

– Собрали шмотки? – спросил он у Елизаветы.

Та молча кивнула.

– Прекрасно, – обрадовался Игорь Леонидович, – поехали, Людмила, а то на самолет опоздаем.

– Я прямо сейчас улетаю? – испугалась Люся. – А как же школа?

– И в больнице дети учатся, – успокоил отец, подталкивая ее к выходу.

– Не успела ни с кем попрощаться, – сопротивлялась девочка.

– Скоро вернешься, одноклассники соскучиться не успеют, – пообещал папа.

– Полине до свидания не сказала, – огорчилась Люся.

– Она очень занята, ухаживает за тяжелым больным, к телефону не подойдет, – скороговоркой произнес Игорь Леонидович, усаживаясь вместе с дочкой в такси.

Вопреки обещаниям отца Люся вернулась в Москву через полтора года. В Ялте ей очень понравилось, там было море, много фруктов, ее окружали приятные врачи и знающие учителя. В больнице девочка пролежала несколько недель, затем ее перевели в санаторий, стоявший на берегу моря. Летом и ранней осенью можно было купаться сколько влезет. Мобильных телефонов у населения тогда не было, домой Люся звонила по автомату, за ее спиной всегда толкалась очередь из желающих дорваться до трубки, поговорить по душам в такой обстановке затруднительно.

Вернувшись в Москву, Люся узнала, что Полина вышла замуж за Григория Пенкина и уехала жить к нему.

Елизавета Никитична и Владимир Петрович через пару лет умерли, родительскую квартиру Хатунова продала. Игорь Леонидович скончался, когда Люсенька получила диплом филолога. По специальности Мусина проработала несколько лет, она сидела в НИИ и умирала там от скуки, получая крохотную зарплату. Потом Люся влюбилась в своего однофамильца Виктора Ильича Мусина и родила троих детей. Небольшая двушка Игоря Леонидовича, в которой жила разросшаяся семья, стала им тесна, а денег на новое жилье у пары не было.

Виктор Ильич прекрасный муж, заботливый отец и талантливый ученый. Он написал сначала кандидатскую, потом докторскую диссертации, работал в университете. Одна беда, его зарплаты едва хватало на прокорм птенцов и покупку необходимых вещей. Пытаясь как-то решить жилищный вопрос, Виктор обратился в риелторское агентство. Хитро улыбающаяся Майя, владелица конторы, предложила профессору интересный вариант.

– Вы отдаете нам свою двушку, а я нахожу вам взамен большую квартиру, четырехкомнатную.

– Такое возможно? – поразился Мусин.

– Почему нет? – вкрадчиво сказала Майя. – Вы попали к лучшим специалистам по жилью.

Через месяц она привела Мусина в двухэтажный барак и начала петь песню.

– Здесь площади сто сорок метров, до метро пять минут пешком, рядом парк, дом находится в одном дворе со школой. Сказочный вариант.

– Места много, – обрадовался наивный, хотевший сделать жене сюрприз профессор, – но само здание… оно не очень хорошо выглядит.

– Да, – согласилась Майя, – помещение аварийное, однако именно в этом соль нашего предложения. Вы вселитесь в здание, его через год будут расселять, по закону многодетным семьям жилье предлагают в первую очередь, и меньше ранее занимаемой площади им выделять нельзя. Получите роскошные апартаменты в башне, которую возводят в парке. Видите стройку? Ее специально затеяли, чтобы переселить туда народ из подлежащего сносу в микрорайоне жилья.

Профессор, умный, но крайне наивный в житейских вопросах и порядочный человек, считал всех вокруг честными людьми, он поверил Майе и оформил сделку, попросив ее:

– Как сделать так, чтобы жена ничего заранее не узнала? Хочу преподнести ей сюрприз.

– Для наших клиентов любые услуги, – прочирикала Майя. – Оформлю от ее лица доверенность, есть у меня нотариус, она все сделает. Вам не о чем беспокоиться.

Глава 24

Через несколько недель Виктор Ильич привел жену в барак, открыл квартиру и торжественно заявил:

– Солнышко! Смотри! Сто сорок метров! Они наши! Можем переезжать завтра.

Люся остолбенела и, не сдержавшись, крикнула:

– С ума сошел? Тут ремонт пять лет делать надо.

– Тебе не нравится? – испугался муж. – Нам здесь недолго жить, скоро переберемся вон в ту башню.

Люся через силу улыбнулась, похвалила мужа за предприимчивость, а потом кинулась звонить Полине, попросила:

– Твой муж человек с огромными связями, может он разорвать сделку с недвижимостью? Витя сглупил ужасно. Извини за беспокойство, вешаю на тебя свою проблему.

– Давай адрес, – потребовала Поля и, узнав его, воскликнула: – С ума сойти! Это же барак во дворе моей гимназии. Он не муниципальный, принадлежит министерству. Его никто сносить не собирается! Я давно от него избавиться хочу, но это невозможно.

– Что же делать? – заплакала Люся. – Витя мне ничего о своих планах не говорил, хотел сюрприз сделать. В школе у тебя я никогда не была, понятия не имела, где она находится, и вообще мы с тобой последний раз месяцев восемь назад разговаривали! Не хочу жить в этом сарае. Да, места там много, но состояние квартиры удручающее, денег на ремонт нет.

– Ты до сих пор не работаешь? – уточнила Полина Владимировна.

– С тремя-то детьми? – вопросом на вопрос ответила Люся. – Сто раз пыталась устроиться, но как только в кадрах слышат слова «многодетная мать», мигом все вакансии оказываются заняты.

– Успокойся, – велела Полина Владимировна, – перезвоню тебе завтра. Не хнычь. Все будет хорошо.

Хатунова не подвела, на следующий день она связалась с Люсей и сказала:

– Есть три новости, одна плохая, две интересные. Сделку разорвать нельзя.

Мусина горько зарыдала.

– А ну перестань, – прикрикнула Поля, – я давно просила мужа решить проблему с бараком, это убожество мне поперек горла стоит, портит вид гимназии. Гриша долго договаривался с его владельцами, утряс массу вопросов, и на следующей неделе там начнется капитальный ремонт за счет моего супруга. Прежних жильцов, алкоголиков-уголовников-наркоманов, переселят, а профессор с семьей останется. Здание полностью переоборудуют, сменят коммуникации, проводку, вообще все приведут в порядок, у тебя будет новая просторная квартира. Апартаментов в доме останется всего четыре. У тебя будет лишь трое соседей.