Подружки, стр. 53

Стоя в вестибюле ресторана, Шерил поджидала Купера. Сегодня здесь было особенно людно, и Шерил волновалась, узнают ли они друг друга. Пожалев, что не догадалась спросить, в чем будет Купер, она заметила стильно одетого темнокожего мужчину с бритой головой. Стоя в дверях, он осматривался и широко улыбнулся, когда увидел ее.

Шерил удивилась, как это он сразу узнал ее, но тут же сообразила, что она единственная темнокожая женщина в ресторане. Мужчина подошел к ней, улыбнулся еще шире и протянул руку. Шерил тоже улыбнулась и пожала протянутую руку.

— Привет, я — Купер.

— Очень приятно, Шерил.

— Давайте сядем где-нибудь, — предложил он.

— Хорошо, — ответила Шерил. Купер ей очень понравился, и она пыталась понять, какое впечатление произвела на него. Метрдотель провела их к маленькому столику у окна. Бросив взгляд на меню, они не сговариваясь отложили его в сторону.

— Долго ждали? — спросил Купер.

— Нет, я только что пришла.

— Отлично. Так вы живете в этом районе? — начал Купер, стараясь завязать разговор.

— Да, на Пи-стрит, рядом с Семнадцатой улицей.

— Господи, вам приходится жить среди содомитов!

— Содомитов? Разве это слово еще используют?

— Простите, но район-то сильно «голубой», верно?

— Да, геев здесь пруд пруди, но я никогда не обращала на это внимания. Какое мне дело? — Шерил слегка задела явная гомофобия Купера и его дремучесть: какой нормальный человек скажет «содомит», сидя в модном ресторане в центре Дюпон Серкл?

— Все это весьма напоминает Содом и Гоморру. Я христианин и не могу мириться с подобными явлениями.

«О Боже, опять из него христианство поперло», — екнуло сердце у Шерил, и она пристально посмотрела на собеседника.

Заметив это, Купер слегка пошел на попятную.

— Библия учит нас ненавидеть грех, но любить грешников. Знаете, это как с евреями: я не питаю ненависти к евреям, но мысль, что они не считают Иисуса сыном Божиим, выводит меня из себя.

— Вы что, смеетесь надо мной?

— Смеюсь? Нет. С чего вы взяли?

— Слушайте, Купер, нам, наверное, не стоило встречаться. — Поднявшись из-за стола, Шерил поклялась себе никогда больше не знакомиться по объявлениям.

— Почему? Что случилось?

— Просто у нас разная жизненная философия.

— О, прошу вас, дайте мне шанс, — подняв брови, взмолился Купер. — Простите меня. Я действительно ничего не имею против евреев, да и «голубые», если разобраться, мне не очень досаждают. Я просто не хочу жить с ними бок о бок. Вдруг кто-нибудь из них подкатит ко мне с соответствующим предложением?

— Вы ответите «спасибо, нет», и инцидент будет исчерпан.

Купер засмеялся.

— Думаю, вы правы. Ладно, Бог с ними, с содомитами, пусть живут, не велика проблема. Присядьте, присядьте, Шерил, и разделите со мной ленч. Дайте хорошему парню еще один шанс.

Шерил со вздохом опустилась на стул.

— Мне кажется, вместо слова «содомит» лучше говорить «гей» или «гомосексуалист», — шепотом пояснила она Куперу, решив просветить невежду. — Вы догадываетесь, что половина клиентов этого ресторана, возможно, гомосексуалисты?

Купер изумленно огляделся:

— Это что, ресторан для геев?

— Нет, для всех желающих.

— Тогда что здесь делают все эти гомосексуалисты? — встревожился Купер.

— Обедают. Не стоит так волноваться. — Шерил улыбнулась. — Что закажем? — спросила она, увидев, как к их столику приближается официант. Ее забавляло смущение Купера. Шерил поняла, что какая-то дурь в нем есть, но, с другой стороны, ей всегда нравились люди с чудинкой. Чем идеальнее парень, тем скучнее с ним. Несколько лет назад она встречалась с мужчиной, относившимся к ней как к королеве. Он боготворил Шерил и готов был подарить ей весь мир, если бы ей захотелось этого. Иногда он даже ходил для нее в магазин и стирал белье. Но, находясь с ним, Шерил отчаянно скучала. Идеальный помощник по хозяйству был совершенно не интересен как любовник и друг. Без шуток и постоянной пикировки жизнь была не в радость Шерил.

Когда официант принимал заказ у Купера, Шерил, потирая пальцами веки, грустно думала, что ее привлекают не те мужчины. Шерил непреодолимо влекло к грубиянам, и они обходились с ней хуже, чем она заслуживала. Если бы Питер вдруг отнесся бы к ней по-человечески, Шерил, возможно, потеряла бы к нему всякий интерес.

За ленчем Шерил и Купер всласть наговорились. Купер оказался весьма самоуверенным, это нравилось Шерил и в то же время раздражало ее. У него было твердое мнение по любому вопросу — от политики и религии до закусочной, где подают самые лучшие в Вашингтоне гамбургеры. Беседа с таким человеком не только доставляет удовольствие, но и действует на нервы. Между самоуверенностью и противным высокомерием все-таки есть разница, и Шерил никак не удавалось решить, что больше соответствует Куперу. Несмотря ни на что, он нравился ей все сильнее.