Подружки, стр. 120

Ширли только что закончила наводить порядок. Квартира блестела чистотой после генеральной уборки, которой здесь не было уже несколько лет. Мебель Ширли протерла полиролью «Пледж», а не влажной тряпкой, как обычно, и даже заняла у соседа пылесос, чтобы вычистить ковер. Впервые за много месяцев она постелила кровать, вытряхнула и вымыла до блеска все пепельницы. Ширли взбивала подушку на диване, когда в дверь постучали.

— Здравствуйте, — сказала Ширли стоявшей на пороге женщине средних лет с серебристыми волосами.

— Добрый день, меня зовут Дороти, я из агентства.

— Очень приятно. Я — Ширли Перри, — представилась хозяйка и пригласила социального работника войти. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— С удовольствием присяду, но сначала, если не возражаете, я хотела бы взглянуть на квартиру. Мне очень важно увидеть, как вы живете, если решили взять приемного ребенка.

— Конечно, пожалуйста. Это гостиная, здесь я читаю классиков при вот этом свете, — солгала Ширли, ведя Дороти к свободной спальне и открывая перед ней дверь. — Вот комната, где будет жить приемный ребенок. Прекрасная комната… Очень светлая.

— Да, но здесь нет мебели.

— Я куплю новую, — нашлась Ширли.

— Вот как? И когда же?

— Э-э… Я подумала, что мы с малым вместе выберем все, что нужно.

— А где же малой будет спать, пока вы не купите самое необходимое?

«А чем плох пол?»

— Он может спать на моей кровати, а я временно переселюсь на диван.

— Это исключено. Вам придется купить мебель. «Что ж, дай мне денег, сука, я и куплю».

— Конечно-конечно, я немедленно приобрету все необходимое. Нет проблем.

— Вы курите? — спросила Дороти. — Здесь немного пахнет табаком.

— Нет-нет, это мой прежний жилец, э-э… э-э… Честер. Он был заядлым курильщиком. Прекрасный, знаете ли, старик, курение было его единственным пороком. Он поселился у меня, когда умерла его жена, и прожил здесь несколько лет, до самой смерти. — Ширли неожиданно открыла в себе способность сочинять на ходу.

— Вот как… А что же случилось с его мебелью?

— Э-э… ну… понимаете… Его жадные дети… да, его жадные отпрыски знать его не желали, пока он был жив, но как только он умер, слетелись сюда как вороны, словно на деревенскую распродажу, и вывезли буквально все.

— Какой позор, — заметила Дороти. — А как выглядит ваша комната?

— Моя комната?

— Да, я хотела бы взглянуть на нее.

— О'кей. — Ширли направилась к своей спальне и вошла первой, Дороти за ней. Женщина внимательно оглядела комнату, задержав взгляд на потолке.

— Зеркальный потолок? — уточнила она.

— Ах, это… Очень забавно, вы не находите? Я… Я… Я занимаюсь йогой по ночам. Упражняюсь на кровати и смотрю в зеркала, чтобы убедиться, правильно ли все делаю.

— Неужели? — заинтересовалась Дороти. — Я тоже занимаюсь йогой. Вы предпочитаете «кундалини» или «интеграл»?

— Э-э-э… «Конделинья» мне нравится больше.

— О, у кровати пепельница! Это ваша?

— О нет, нет, конечно. Это пепельница Честера. Единственная вещь, которая осталась на память о нем, поэтому я держу ее рядом с кроватью.

Из спальни Ширли повела Дороти в кухню. Там социальный работник заглянула в холодильник, в котором (редкий случай!) были не только пиво, колбасные нарезки и кока-кола. Ширли уже считала осмотр законченным, но согласилась посидеть в гостиной, пока Дороти писала отчет, и заодно заполнить предложенные бумаги. Вписывая необходимые сведения, Ширли перебрасывалась с Дороти короткими фразами, когда в дверь постучали.

— Кто там? — спросила Ширли.

— Ширли, это я, — отозвался мужской голос из-за двери. Ширли сразу узнала этот голос, но не поверила себе. Гость не объявлялся уже несколько месяцев.

— Извините меня, — сказала она Дороти и открыла дверь. — Коллин?

— Привет, детка. Мне надо поговорить с тобой.

— Мне нечего тебе сказать.

— О, пожалуйста, Ширли, можно войти? — не дожидаясь ответа, Коллин шагнул через порог. — Прости меня. Я не должен был терять тебя. Черт побери мою жену, мне наплевать на нее. Я хочу быть с тобой. — Все это Коллин произнес в полный голос и лишь потом заметил Дороти, сидевшую на диване.

— Это явно личный разговор, — сказала та, сгребая бумаги. — Я вернусь позже.

— Отлично, Коллин, ты спугнул мою гостью, а с ней накрылись шесть сотен баксов в месяц, — сообщила Ширли, когда за Дороти закрылась дверь.

— Пропади она пропадом, твоя гостья. Мне нужна только ты. Что скажешь, Ширли? Согласна ли ты начать все сначала?

— Что я скажу? Хм-м… Дай-ка подумать… Хрен тебе, а не все сначала, чертов ублюдок!!! Мой ответ понятен?

— Ширли, умоляю, выслушай меня.

— У меня нет времени, Коллин. Я теперь делаю карьеру.

— Карьеру?

— Да, открыла собственное дело. — Ширли вынула из кармана визитку и подала ее Коллину. Сняв с крючка пару поводков, она вышла в коридор. Коллин последовал за ней. — Я занята, мне надо выгулять собак.

— Ширли, это просто здорово — иметь свой бизнес и все такое.

— Ну еще бы. — Ширли заперла дверь и пошла к лестнице, не дожидаясь Коллина.

— Ширли! — умоляюще позвал Коллин. Она не ответила.