Ярость, стр. 26

Когда собрание завершилось, Шатулио полетел на юго-восток, вдоль Галенитов, окружавших Лунное Море. Поспешив за ним вдогонку, Кара несколько раз окликнула его, но он не остановился. Возможно, медный дракон плохо слышал, что несвойственно их расе, но даже если так, это сильно озадачило Кару, и она почти потеряла веру в силу своего голоса.

Что ж, если он ее услышал, необходимо было просто догнать его. Кара вытянула шею, чтобы сопротивление воздуха было меньшим, и, что есть силы хлопая крыльями, понеслась вперед.

Вскоре она уже была настолько близко, что могла различить красновато-коричневые чешуйки на его спине. Кара позвала еще раз, но Шатулио не оглянулся. Нет, конечно, он слышал ее, он просто ее проигнорировал.

Если он решил не иметь с ней дела, бессмысленно было лететь за ним. Но такая неучтивость и грубость раздосадовали Кару, особенно после того, как Ларет поставил ее на место, гнев кипел у нее в душе, хотелось плюнуть вслед Шатулио огнем. И чтобы заставить его хотя бы признать ее существование, Кара полетела еще быстрее. Долго такую гонку она бы не выдержала, но ей это было необходима.

Кара догнала медного дракона и схватила его за хвост. Раздался неприятный чмокающий звук.

И, сопровождаемое звуком испускания газов, наружу вырвалось зловоние, как от тухлых яиц. Зажав нос, Кара отпрянула назад. Позади нее раздался смех. Она повернулась и увидела настоящего Шатулио, сидящего на скале. Значит, он послал вместо себя фантома.

Кара плавно развернулась в воздухе, сложила крылья и опустилась рядом с Шатулио на холодный снег, покалывавший лапы и хвост.

– Твои проказы когда-нибудь иссякнут? – спросила она.

– Надеюсь, что нет, – сказал Шатулио. – Здравствуй еще раз, Карасендриэт. Что у тебя науме?

– Я хочу обсудить с тобой собрание.

– Как будто мы и так не проторчали там слишком долго.

– Судя по тому, что ты там ворчал, ты разделяешь мои взгляды, – сказала Кара. – Что же ты не объявил об этом во всеуслышание?

Шатулио кивнул своей заостренной головой, увенчанной длинными, разветвленными рогами.

– Когда это золотые и серебряные слушали медных? – спросил он.

– Значит, тысо мной согласен?

– Выходит, что да. Мне не очень-то хочется, чтобы золотой дракон погрузил меня в сон на сколько ему заблагорассудится. Что, если это только предлог, чтобы разграбить наши клады и осквернить наши бесчувственные тела? – Он ухмыльнулся, – Хорошо, признаю, на самом деле я в это не верю, но меня не убедили. Его Излишество оказался вовсе не таким невозмутимым и богоподобным, как говорят легенды.

– Наверное, – сказала Кара, – он разволновался из-за того, что должно произойти. Если бы мы были мудрее, это показалось бы нам более убедительным. Большинство драконов, кажется, именно так все и восприняли. И все же мы с тобой единодушны.

– Это ничего не значит, если не придумать ничего получше. Я, может, и не хочу подчиняться заклинанию Нексуса, но убивать и пожирать людишек я тоже не желаю. У меня от них несварение.

Кара неодобрительно посмотрела на него, но потом решила, что это была очередная шутка.

– Поскольку они спорили открыто, – сказала она, – я обратила внимание на тех, кто был раздражен и рассержен больше других. И на тех, кто мог бы выступить в мою поддержку, не считай они, как и ты, что это напрасный труд.

– Таких я тоже заметил.

– Мы могли бы объединиться в тайное сообщество, чтобы изучить, что такое бешенство и как с ним справиться.

– Это задача не из легких. Такое даже Нексусу не по зубам.

– А он разве пробовал? – спросила Кара. – Мы столетиями жили под угрозой подобных вспышек и до сего дня не знаем способа избавиться от бешенства.

– Может, ты знаешь, с чего начать?

– Еще нет, – признала она. – Но мы – змеи. У каждого из нас острый ум и запас сакрального знания. Что плохого в том, чтобы вместе изучить неведомое явление? Если наши усилия ни к чему не приведут, тогда мы просто удалимся в убежища, как предложил Ларет.

– А если мы найдем разгадку, то выставим этих заносчивых золотых и серебряных полными болванами, – засмеялся Шатулио. – Мне нравится ход твоих мыслей, певчая птичка. Давай так и сделаем.

Глава восьмая

14-е Хаммера, год Бешеных Драконов

Последние листья опали с деревьев, и с севера пришли метели. Один год умер, начался другой. Кару мучила жажда крови, в ней не утихало стремление к насилию. Иногда такое происходило с ней, даже если она была в человеческом облике, который она принимала, когда требовали обстоятельства.

Изо всех сил сопротивляясь приступам помешательства, Кара и Шатулио собрали драконов, разделявших их взгляды. Были высказаны самые противоречивые мнения. Каре многие гипотезы казались невероятными или абсурдными, симптомом повреждения ума. Некоторые драконы говорили так сбивчиво и туманно, что она вообще с трудом их понимала. И хотя собратья передали все полномочия ей, она не препятствовала ни одному расследованию из тех, что заставляли отправляться в отдаленные уголки Фаэруна. Они ничего не знали о беде, которая им угрожает. Оставалось искать неведомое на ощупь в темноте.

Эти поиски были столь отчаянными, сколь и тщетными, напрасно один за другим возвращались драконы и докладывали о своих неудачах. Но однажды ночью в Мелвонте, обнесенном стенами поселении кузнецов и торговцев на северном берегу Лунного Моря, Кара почувствовала, что ее что-то угнетает. Она запела, ее голос эхом отдавался в небольшой мансарде, где она остановилась. На этот раз даже музыка не могла ее приободрить. Кара уже было сдалась, легла на кровать с продавленным соломенным матрасом, укрылась тонким одеялом, надеясь забыться на несколько часов спасительным сном, как вдруг тлеющие в камине угли затрещали и вспыхнули ярким пламенем.

Кара встревоженно вскочила с кровати, подошла к окну с закрытыми ставнями и приготовилась прочитать защитное заклинание. Вдруг из камина повалил дым. Он сгустился в центре комнаты и приобрел смутные очертания драконьей головы, а искры превратились в два раскосых желтых глаза. Видение повернулось и воззрилось на Кару, не делая, однако, попыток причинить ей вред.

– Хватит, Шатулио, – вздохнула она.

Кара подумала, что это медный дракон вернулся из степей Райда раньше срока и решил, как всегда, пошалить.

Но видение усмехнулось и сказало:

– Нет, Карасендриэт, на этот раз это не Шатулио. Он еще далеко, да и я, впрочем, тоже. Я прибег к колдовству, чтобы тебе было на чем остановить взгляд. Я знаю, что людям больше по вкусу такие призраки, чем просто голос, вещающий из пустоты.

– Кто ты?

– Твой союзник. Зови меня Бримстоун.

Она нахмурилась, потому что такое имя не предвещало ничего хорошего [2], напоминая о демонах и адских муках. Хотя такое имя вполне могло принадлежать какому-нибудь золотому или медному огнедышащему дракону.

– Что значит «союзник»? – спросила она. Несмотря на расплывчатость и неясность своих черт, Бримстоун презрительно усмехнулся:

– Я видел собрание Ларета в магическом кристалле. Я знаю, что вы с Шатулио разработали тайный план, не делай вид, что не понимаешь, о чем речь. Я знаю, вы пытаетесь остановить бешенство, и, к счастью для тебя, я собираюсь помочь.

– Почему же ты не пришел сам?

– Пока твои изыскания ни к чему не привели, не вижу в этом никакой пользы. А мне кое-что от тебя нужно.

Бримстоун не внушал Каре доверия, кроме того, ей не очень понравилось его снисходительное обращение, но задача, стоявшая перед ней, была слишком важна, чтобы отказаться его выслушать.

– Что я должна делать? – спросила Кара.

– Ты знаешь о Культе Дракона?

– Конечно, – сказала она.

Это было тайное общество помешанных, которые придумали себе неких дьявольских драконов, которым суждено быть бессмертными и владеть миром. Чтобы ускорить исполнение своих предсказаний и пророчеств, члены Культа втерлись в доверие к цветным драконам, всячески помогая им, предоставляя разные способы превращений, воображая, что, став владыками Фаэруна, те отблагодарят своих благодетелей.