Провал операции «Z», стр. 47

Нет, ребята, меня не так-то легко нейтрализовать. Вы, наверное, знакомы с такими, кто падает в обморок, если им крикнуть «у-у!» за спиной. Но это не в стиле Сан-Антонио. Как только я осознаю, что мне в нос дуют какой-то наркотической дурью, срочно делаю то же самое, что делал недавно под водой: задерживаю дыхание.

Даже стараюсь понемножку выдохнуть то, что мне попало в глотку от неожиданности. Нужно отступить, чтоб лучше прыгнуть, не правда ли? И всегда нужно стараться максимально отодвинуть поражение, если вы хотите в конце концов выиграть, поскольку события продолжают развиваться и время работает на вас.

Эти философские размышления стремительно проносятся в моем котелке.

Я вижу дюжину ног моего агрессора, но если увижу еще пару — сливай воду! Оба парня перебрасываются словами по-гречески, словно в парламенте древних Афин. И вдруг умолкают. До меня доносится хлопок, какой бывает, если в воздушный шарик ткнуть горящей сигаретой.

Потом сильный грохот. Я принимаю солидный вес на спину и понимаю, что речь идет об одном из двух греческих рабов. Естественно, мне приходится ловить воздух ртом, но, поскольку воздух в окружающей мою голову среде загрязнен, я теряю нить повествования.

Но это длится недолго. Не больше минуты. Сквозь гул в голове я слышу еще один хлопок, а затем еще один удар, сотрясающий пол… Мне удается скинуть с себя проклятую воронку, но тут я ощущаю сильную боль в сердце.

Стараюсь перевернуться на бок, открыть глаза… О бог мой, что же я вижу? Сказать вам? Какой сюрприз! Даже жалко вам рассказывать, равнодушные мои читатели! Но я дал слово быть с вами откровенным до конца!

Так вот, в комнате кто-то есть. Этот кто-то вошел через балкон и пробрался под ставнями. Он же вооружен очень симпатичным пистолетиком, снабженным глушителем. Опять же он не заставил себя долго упрашивать, открыл огонь на поражение и подбил обоих греческих бойскаутов, которые теперь лежат на полу рядом со мной! Этот кто-то очень хороший человек!

И главное, очень эффективный!

Кто же он? Если бы я был сволочью, я бы вам не сказал!

Если бы был жадным, отправил бы вам ответ по почте наложенным платежом.

А если бы не был серьезным человеком, каким на самом деле являюсь, то наплел бы с три короба!

Но я лучший французский легавый, Сан-Антонио, со всеми вытекающими из этого обстоятельства пикантными подробностями, поэтому не обманываю, не хвалюсь, не приукрашиваю, а иду прямой дорогой, играю в открытую — и точка! Я честно говорю читателю, что у него не хватает шариков, но действую так, будто имею дело с почти умным человеком.

Честь прежде всего! В моем ремесле, как в работе с мясными изделиями, все должно быть первой свежести! Реноме — главный принцип!

Извините? Вы что-то сказали? Вы считаете, я слишком затянул отступление? Ах вы, банда нетерпеливых, прожорливых и прочее! Но вы бы слишком забежали вперед, если бы я вам сразу назвал имя своего спасителя! Такой приятный сюрприз, а вы и не заметили! Спорю, среди вас нашлись такие, кто по моему недосмотру заглянул на следующую страницу?

Ладно, пора раскрыть мой маленький секрет! У-у, этот человек способен однажды обогатить кого-нибудь сверх всякой меры. Какая-нибудь цитата пришлась бы сейчас весьма к месту. Ну, например: «Я недостаточно богат, чтобы любить вас, как хочу я, и недостаточно беден, чтобы быть любимым, как хотите вы». Что? Вам кажется, что Дюма-сын не подходит к моей нынешней ситуации? Вы предпочли бы Дюма-отца?

Согласен. Подберите что-нибудь сами по своему вкусу. А я наконец скажу: ах, моя милая Глория! Как вовремя ты появилась! Но метод, каким она продырявила шкуры двух горилл, мне говорит о многом. О! Очень о многом!

— Тони, дорогой, как вы себя чувствуете?

Вместо ответа Тони дорогой на карачках ползет к ближайшему унитазу, чтобы освободить желудок от излишней тяжести. Сильные наркотические средства вперемежку с чередующимися потрясениями (в прямом смысле) приводят иногда и сильных мужчин к такому результату.

Освобождаясь от излишеств, я напряженно соображаю. Вы же меня знаете, я способен соображать во всех положениях и при исполнении любых актов, от полового до нотариального. В частности, я соображаю, что выступление Глории было нетривиальным. Вот тебе и безмозглая малышка, только и умеющая, что тратить миллиарды своего папочки! В самом начале мне пришлось вырвать ее из лап злого серого волка, и вдруг, когда я сам оказываюсь в критической ситуации, она приходит на помощь, как добрая фея, чтобы своей волшебной палочкой, купленной, правда, в лучшем оружейном магазине Парижа, превратить две тыквы не в кареты, как вы подумали, а в дырявые тыквы.

Я выхожу из туалета. Малышка Виктис сидит на кровати и ждет меня.

Подбитая дичь лежит у ее ног.

— Увлекательное сафари, — говорю я. — Очень вовремя вы вмешались.

Вы часто играете в Жанну д'Арк?

— Всякий раз, когда какой-нибудь глуповатый французский легавый попадает в лапы злых горилл, как вот эти, — отвечает она уклончиво.

Я подбородком указываю на безвременно ушедших и не оставивших адреса господ и спрашиваю:

— Что будем делать? Положим в ящик комода или закажем перевозку трупов?

— Оставим их здесь, Тони. Их хозяйка сама о них позаботится.

Мои глаза слезятся, как стенки общественного туалета. Все-таки стременные мадам Окакис здорово накормили меня каким-то зельем.

Шатаясь, иду к бару за бутылкой чудесного эликсира типа «Балантайн», наливаю себе несколько порций подряд, по быстрому опрокидывая их внутрь. Уф! Так-то лучше, не стыдно людям на глаза показаться.

Смотрю на Глорию и, честное слово, нахожу ее даже миленькой в военных доспехах. От скучающего, глупого взгляда не осталось и следа.

Глаза орлиные, подбородок волевой.

Не очень понятная улыбка играет на ее губах.

— Похоже, вы хорошо ориентируетесь на местности, — бормочет она.

Или я ошибаюсь, или моя маленькая невеста знает намного больше, чем вы можете себе представить, о моих отношениях с Экземой.

— Будем разговаривать откровенно, или вы мне опять расскажете, что детей находят в капусте? — рублю я сплеча.