Мир Трех Лун, стр. 21

Зажав страх в кулак, я потихоньку пошел за ним следом. Незнакомец откинул капюшон, я вздохнул с неимоверным облегчением:

— Фицрой… а меня тут пугали Ночными Всадниками…

Он хохотнул, заговорил быстро и азартно, живо поблескивая хитрыми глазами:

— Ты как, осваиваешься? Слушай, среди местных глердов есть любители древних монет?.. У меня они есть! И знаю, где еще добыть!..

— Фицрой, — повторил я, — прости, но я еще не добрался до мага, чтобы показать ему твой зуб…

Он хохотнул.

— Мои на месте. Сунь палец! Ну сунь, чего боишься?

— Зуб дракона, — поправился я поспешно.

Он отмахнулся.

— Да понял я, понял, ты чего такой занудный?.. Что насчет монет?

— Могу попробовать, — ответил я, — но ничего не обещаю. Я пока среди дворни…

— Это ненадолго, — сказал он уверенно. — Улучшателя там не оставят. Держи!

Он высыпал в мои протянутые ладони горсть монет. Я уже успел повидать местные, сразу вижу отличие: в большинстве квадратные, что указывает на древность, есть даже с дырочкой посредине, это чтоб носить на шнурке, были и такие дикие времена, когда не знали карманов, хотя не такие уж и дикие, многие и сейчас все еще носят монеты в мешочках, подвязанных к поясу.

Я полюбовался на вздыбленных коней, рыкающих львов и всевозможные короны, королевства рассыпались в пыль, а монеты все еще ходят в народе.

— Здорово, — сказал я, — жаль, хождения не имеют…

— Некоторые имеют, — ответил он небрежно. — Вот та вообще из золота.

Я охнул.

— И ты мне ее доверяешь?

Он взглянул в изумлении.

— А что такого? Всего лишь металл. Хоть и драгоценный. Но дружба куда дороже.

— Прости, — сказал я посрамленно. — Завтра же покажу… постараюсь показать глердам. А ты как вообще-то здесь?

Он усмехнулся, зубы в темноте блеснули, как две короткие молнии.

— Да тут не такая уж и охрана. А возможностей больше. Ладно, иди обратно, я же понимаю, топал к своей самочке… Ха-ха! Исчезаю. Мне тоже есть куда заскочить. Тут неподалеку та-а-а-акой трактир… Что вино, что девки, что сама хозяйка…

Он вдвинулся в тень и пропал в ней, словно растворился. Я не стал проверять, в самом ли деле ушел сквозь каменную стену, потихоньку вернулся в людскую, зажимая монеты в кулаке.

На другой день Карнар время от времени заходил и смотрел, как я неумело строгаю деревяшку.

— Из деревни, говоришь?

— Я аристократ, — гордо заявил я. — Хоть и деревенский.

— Это как?

— Я охотник, — сообщил я. — Не какой-нибудь столяр, тем более не три ха-ха — плотник!

— Оно и видно, — буркнул он, окинул меня неприязненным взглядом. — Ладно, строгай. Когда завтра будут пороть кнутом, вызовусь в помощники.

Я промолчал, он ушел, громко хлопнул дверью. Приходили еще Полип и Фрийд, смотрели долго, но ничего не поняли. Наконец я закончил и, подозвав Алату, принялся объяснять, как это работает. Она долго таращила глаза и все старалась поймать меня на моменте, когда рассматриваю ее вторичные, но я был тверд и долбил долго и терпеливо. Женщины хоть и неспособны на творчество сами, зато если уж что усвоят готовое, то потом с места не сдвинешь, из головы не выбьешь, у них инстинкт сохранения стабильности выше нашего, потому в королевствах, где ничего не нужно менять, они могут править даже лучше мужчин.

— Поняла? — спросил я наконец. — Теперь будешь прясть в пять раз быстрее и больше. Тебе и платить будут больше, и в пример ставить. И Терда заткнется…

Ее глазки вспыхнули.

— Ой, а в самом деле, она теперь перестанет… И вообще… Спасибо, Юджин, ты такой милый!

— Это тоже, — сказал я скромно, — я вообще во всем хорош.

Она сказала лукаво:

— Да-да, уже знаю, Гитатия рассказывала… Ну, я пойду, нужно поскорее научиться все делать быстро!

Она умчалась, а я подумал, что если Гитатия, одна из заметных служаночек, призналась, что между нами был стыд, как здесь говорят, то мой ранг выше, чем я думал.

Карнар за мной все же приглядывает, в какой-то момент подошел, выбрав так, чтобы никого рядом, сказал тихонько:

— Знаешь, тебя начинают подозревать.

Я спросил испуганно:

— В чем, господин Карнар?

Он отмахнулся:

— Да дураки они все. Полип договорился до того, что ты не тот, за кого себя выдаешь! Дескать, драться умеешь лучше, чем здешние воины, а это значит, тебя к нам заслали враги.

— Какие враги? — охнул я. — Что за враги?

Он сказал презрительно:

— Я тоже так и спросил, какие, мол, враги? Гарнийцы или уламры?… А может, кельмы?.. Тут они и заткнулись, потому что гарнийцы все рыжие, а уламры ниже тебя на целую голову. Ну а кельмы вообще-то народ крепкий, но они просто воины от рождения, магов ненавидят и ведут с ними лютую войну, ничего не признают, кроме меча и боевого топора… Так что заткнулись.

Я вздохнул с облегчением:

— Ну и хорошо…

Он фыркнул:

— Хорошо? Все равно в тебе какая-то странность есть. Но я-то понимаю, люди все разные. Но таким, как у нас, не вдолбишь.

— Они не такие умные, как вы, — сказал я. — Вы не только умный, а даже как бы мудрый, а это ого как!.. Потому они вас и не понимают.

Он проворчал уже потеплевшим голосом:

— Именно.

Глава 15

Во дворе пятеро мужчин разгружают прибывшие из сел подводы, мешки с мукой уносят в подвал, освежеванные коровьи туши тащат сразу на кухню, несколько женщин пришли на помощь, им поручили переносить глечики со сметаной и свежим коровьим маслом.

Я прошел мимо, такая работа не для моей особы, а когда уже поворачивал за угол здания, за спиной раздался вкрадчивый голос:

— Эй, Улучшатель…

Я оглянулся — один из работников кивком головы указал на сарай, сам взял мешок и понес мимо двери, пыхтя и покряхтывая. Я украдкой огляделся, никто не следит, быстро прошел вдоль стены и шмыгнул между строениями.

Он уже ждет, опустив мешок на землю у ног, рослый парень с помятым лицом, крепкий, хотя и с заметным животиком, лицо хитрое, непривычное для крупняков, обычно это добродушные и бесхитростные существа, ловчат чаще всего мелкие.

Не дожидаясь вопросов, спросил жадно:

— Ты в самом деле тот, о ком говорят?

— Говорят, — с осторожностью сказал я, — больше всего о бабах.

— Да брось, я говорю про Улучшателя.

Я ответил с осторожностью:

— Говорят, что это я.

— А ты сам?

Я пожал плечами.

— А что я? Благородным глердам виднее. Чего звал?

Он огляделся по сторонам, понизил голос:

— Есть одно дело.

— Какое?

Он помотал головой:

— Вечером скажу.

— Чего не сейчас?

Он сказал шепотом:

— Это надо увидеть! Ночью с вершины вон той башни… видишь?

— Еще бы не увидеть, — сказал я. — Но там же часовые.

Он фыркнул:

— С какой стати? Это дворец, а часовые на входе и вдоль забора. Здесь добавочная охрана только там, где королева. В полночь пробирайся к башне, но жди меня возле сарая, там будет по дороге. Когда поднимемся, ахнешь. Если разгадаешь, я даже не знаю, золотом с головы до ног осыплют.

Я усмехнулся:

— И ты ладони подставишь?

Он посмотрел хитро:

— Тебе мешок, а мне горстка. За подсказку.

— Договорились, — ответил я. — Где встречаемся? И как тебя зовут?

— Маркелий.

— Хорошо, — ответил я, — Маркелий. Приду.

Он указал на заваленный разным хламом проем между сараями.

— Пройдешь отсюда, там темно. Можно бы сразу на башне, но заперта, а отворить не сумеешь. В общем, ровно в полночь! Запомнил?

Я кивнул:

— Еще бы. Хоть какое-то движение… Спасибо, Маркелий!

Ночь во дворце не совсем ночь, странный такой тревожный полумрак. Я поднялся как можно тише, с разных сторон доносится либо храп, либо сонное бормотание, воздух уже тяжелый, жаркий и спертый.

Дверь в женскую половину приглашающе приоткрыта, оттуда даже пахнуло особым теплом. Я вздохнул, но двинулся к выходу из людской, через пару минут выскользнул вдоль стены в ночную прохладу.