После, стр. 48
Глава 50
Беру одежду, которую принес Хардин: его фирменная черная футболка, красно-серые штаны в клетку, какие-то огромные черные носки. Забавно, если Хардин подумал, что я их на самом деле надену, но потом я понимаю, что вещи, скорее всего, из шкафа с неношеной одеждой. Подношу футболку к лицу и чувствую его запах. Он ее недавно носил. Невозможно прекрасный мятный запах опьяняет, он давно стал самым любимым ароматом в мире. Переодеваюсь, штаны оказываются хоть и велики мне, но очень удобные.
Ложусь и натягиваю одеяло до груди, упираюсь взглядом в потолок и вновь переживаю весь день. С мыслями о зеленых глазах и черных футболках я медленно проваливаюсь в сон.
– НЕТ! – Меня вырывает из сна голос Хардина. Я действительно что-то слышала или показалось? – Пожалуйста! – снова кричит он.
Вскакиваю с постели и выбегаю в коридор. Руки находят холодный металл дверной ручки, и, к счастью, она открывается.
Снова слышу:
– НЕТ! Пожалуйста…
Я не знаю, что с ним; если ему больно, я понятия не имею, что делать. Хардин без футболки, завернутый в толстое одеяло, мечется по кровати. У него жар, сильный жар.
– Хардин! – говорю я спокойно, пытаясь его разбудить. Его голова свешивается набок, он стонет, но не просыпается. – Хардин, проснись! – кричу я, стискивая его сильнее, и трясу, сидя на нем сверху. Потом хватаю его руками за плечи и снова сильно встряхиваю.
Он открывает глаза; секунду их наполняет ужас, который вскоре сменяется растерянностью, а затем облегчением. С его лба катятся капли пота.
– Тесс, – хрипит он.
То, как он произносит мое имя, сначала разбивает мне сердце, а затем исцеляет его. Несколько секунд он выпутывается из одеяла, затем заводит руки мне за спину и прижимает к себе. Грудь его мокра от пота, но я не двигаюсь. Я слышу, как бьется его сердце, быстро качая кровь возле моей щеки. Бедный Хардин! Я обнимаю его. Он гладит меня по волосам, в темноте повторяя мое имя снова и снова, будто заклинание.
– Хардин, с тобой все в порядке? – одними губами произношу я.
– Нет, – признается он.
Его грудь поднимается и опускается медленней, но дыхание еще неспокойно. Не хочу допытываться, что за кошмар ему сейчас снился. Не спрашиваю, хочет ли он, чтобы я осталась, я и так это знаю. Когда я приподнимаюсь, чтобы погасить лампу, он вздрагивает.
– Я собираюсь выключить свет или ты не хочешь? – спрашиваю я.
Он расслабляется, отпуская меня.
– Выключи, пожалуйста, – просит он.
Комната погружается в темноту, и я кладу голову ему на грудь. Думаю, что уснуть в такой позе, лежа друг на друге, будет сложно, но ему удобно лежать так, и мне тоже. Его сердце стучит так успокаивающе, гораздо приятнее, чем дождь за окном. Я отдала бы все, чтобы лежать вот так каждую ночь, чтобы он обнимал меня и тихо дышал мне на ухо.
Просыпаюсь от того, что Хардин ворочается подо мной. Поднимаю голову с его груди и встречаюсь взглядом с зелеными глазами. При свете дня я не сразу вспоминаю, как я здесь оказалась. Не могу понять выражение его лица, и это меня беспокоит. Пытаюсь подняться, но шея и ноги затекли.
– Доброе утро. – Он мягко улыбается, успокаивая мои волнения.
– Доброе утро.
– Ты что?
– Шея затекла, – говорю я.
Хардин поворачивает меня спиной к себе. Внезапно он кладет руки мне на шею, и я вздрагиваю. Но быстро успокаиваюсь, когда он начинает нежный массаж. Я закрываю глаза; изредка вздрагиваю, когда он нажимает на больное место, но боль быстро исчезает, пока он трет.
– Спасибо, – говорит он первым.
Я поворачиваюсь к нему.
– За что?
Может, он намекает, что я должна поблагодарить его за массаж?
– За то, что мы пришли сюда. И за то, что остались.
Щеки краснеют, и он опускает взгляд; Хардин не перестают меня удивлять.
– Ты не должен благодарить. Хочешь поговорить об этом? – Я надеюсь, что он скажет «да». Хочется узнать, о чем он думает.
– Нет, – говорит он, и я киваю. Мне хочется расспросить его, но я знаю, что будет, если к нему приставать.
– Я хочу поговорить о том, как сексуально ты смотришься в моей футболке, – шепчет он мне на ухо.
Он наклоняет мою голову к своей, и его губы касаются моей кожи. Я закрываю глаза, когда его пухлые губы прихватывают мочку моего уха и осторожно дергают. Я чувствую его эрекцию, и это вызывает во мне невероятную слабость. Он в том настроении, когда я могу расслабиться и получать удовольствие.
– Хардин, – ласково произношу я, и он усмехается, целуя меня в шею.
Его руки двигаются по моему телу, большой палец оказывается за поясом моих огромных штанов. Сердце начинает биться чаще, я отрывисто дышу: его рука скользит в мои штаны спереди. Это всегда действует на меня одинаково: я сосредоточиваюсь на ощущениях. Другой рукой он обхватывает грудь и шумно выдыхает, теребя сосок пальцем.
– Не могу насытиться тобой, Тесс, – страстно хрипит он.
Его рука опускается в мои трусики, и он подтягивает меня к себе так близко, насколько возможно. Его член упирается в меня. Я беру его руку и вынимаю из своих трусиков. Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он, хмурясь, отворачивается.
– Я… я хочу кое-что сделать, – медленно неловко шепчу я.
На хмуром лице появляется улыбка, он берет меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Что именно ты хочешь? – спрашивает он.
Точно не знаю; знаю только, что хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне. Я хочу видеть, как он теряет контроль над собой, как это было со мной, в этой комнате.
– Я не знаю… Чего ты хочешь? – В моем голосе слышна растерянность.
Хардин берет мои руки и скользит ими по выпуклости на своих штанах.
– Я очень хочу, чтобы твои пухлые губки попробовали меня.
Я задыхаюсь от его слов, чувствуя нарастающее давление в паху.
– Ты хочешь этого? – спрашивает он, поглаживая моей рукой свой член.
Он пристально смотрит на меня, оценивая мою реакцию. Я киваю и сглатываю слюну, и он улыбаясь садится и подтягивает меня к себе. Меня наполняют волнение и желание одновременно.
Громкий сигнал вызова эхом разносится по комнате. Хардин со стоном хватает со стола телефон. Смотрит на экран и вздыхает.
– Я сейчас вернусь, – говорит он и выходит из комнаты.
Когда он возвращается через несколько минут, настроение его снова меняется.
– Карен на кухне. Завтрак почти готов.
Он открывает шкаф и, не глядя на меня, быстро натягивает футболку.
– Хорошо.
Я встаю и выхожу к себе, собираясь надеть бюстгальтер прежде, чем спуститься вниз, к его родственникам.
– Увидимся внизу, – говорит он таким тоном, что я сразу чувствую растущий комок в горле.
Хардин замкнутый – мой самый нелюбимый тип Хардина, он нравится мне даже меньше, чем Хардин сердитый. Кто ему звонил и почему он так ощетинился? Почему он не может оставаться в хорошем настроении?
Я снова киваю и выхожу в коридор, где так вкусно пахнет беконом, что в желудке сразу начинает урчать. Я надеваю лифчик и туго завязываю шнурок на клетчатых штанах. Подумываю снова надеть платье, но решаю, что с утра в нем будет неудобно.
Глядя в большое зеркало на стене, причесываюсь пальцами и протираю глаза. Когда я выхожу из комнаты, дверь напротив открывается. Не глядя на Хардина, внимательно изучаю обои и прохожу по коридору. Я слышу сзади его шаги, и когда я оказываюсь у лестницы, его рука нежно берет меня за локоть.
– Что случилось? – спрашивает он, с беспокойством глядя на меня.
– Ничего, – резко отвечаю я.
Я сегодня слишком эмоциональна и к тому же еще не позавтракала.
– Нет, скажи, – требует он, наклоняясь так, чтобы смотреть на меня в упор.
– Кто тебе звонил?
– Никто.
Он врет.
– Это Молли?
Я не хочу этого знать. Он не отвечает, но по выражению лица я понимаю, что права. Он вышел из комнаты, когда я собиралась… сделать это для него… чтобы ответить на звонок Молли? Я должна сердиться еще больше, чем сейчас.