Елка в подарок, стр. 27

Я заявляюсь к Кийе в тот самый момент, когда он пытается сотворить большую яичницу из двух яиц, максимально размазывая их по сковороде. Он небрит, и на нем дырявый халат.

— Пойдемте лучше в кухню. Это пока единственное место, где можно поговорить, — произносит он с грустью в голосе. — Моя мебель еще на складе. Я сплю на матрасе прямо на полу… Неуютно, правда? Но все впереди. Моя жена уехала к своей матери и не вернется, пока я здесь все не устрою.

Вспомнив слова Айлюли по поводу супружеских неудач Кийе, стараюсь его ободрить. Про себя же думаю, что маман, к которой отбыла его жена, наверняка носит двубортный костюм, галстук, ботинки сорок второго размера и бреется каждое утро.

— Вам что-то нужно? — спрашивает он с опаской, заглядывая мне в глаза.

— Да. Прошу прощения за вторжение к вам в выходной день, но мне необходимы фотографии дома в Маньи.

— Какие фотографии?

— Те, которые вам предоставил ваш Бормотун, а вы уже из них выбирали лучшие для газеты.

— Ах! Да…

— Я попросил Айлюли поискать их в редакции, но она не нашла.

— Конечно, — отвечает новосел-рогоносец, — ведь Бормодур их забрал…

— Может быть, вы помните, как выглядел сад перед домом?

— Очень смутно…

— Но, послушайте, Кийе, у журналистов обычно хорошая зрительная память.

Он почесывает указательными пальцами брови, пытаясь возбудить известный лишь ему одному потайной механизм визуального архива. Яйца на сковородке потихоньку превращаются в резиновый блин. Одинокий мужчина — грустное зрелище. Клянусь, если бы у меня не было Фелиции, я бы даже взял себе жену в дом, хотя бы просто для того, чтобы она лечила меня от ангины.

— Мне кажется, там белели кочаны капусты и еще рос перец… — вспоминает он.

Но опять же повторяю, я ни в чем не уверен. Может быть, вам лучше поехать к самому Бормодуру, если это так важно?

— Да, пожалуй… Благодарю за информацию, дорогой Кийе. Простите, что из-за меня вам придется есть холодную яичницу…

— Хотите выпить? У меня есть виски.

— В другой раз.

Когда его гостиная будет готова для приема гостей. Виски на раковине в полупокрашенной кухне не создаст необходимого интима.

Мой таксист развалился на сиденье и взахлеб читает роман с картинками об особенностях сексуальной жизни на Британских островах. Особая прелесть этой занимательной прозы состоит в том, что она изложена переводчиком, явно склонным к натурализму.

— Куда? — спрашивает он, выходя из эротического опьянения.

Нет, к черту! Я достаточно наездился, и мне не хватит мужества снова переться к пройдохе Бомбодуру за фотографиями. Может, они мне и вовсе не нужны?

— Поехали обратно в наш крольчатник!

Он стартует. Погода чудесная. Проезжая мимо Булонского леса, я думаю, что в идеале было бы замечательно вот в такой денек, прихватив с собой корзинку со жратвой и хорошей бутылочкой вина, устроить с милым длинноногим созданием завтрак на траве.

Увы, это волнующее событие откладывается на неопределенный срок. Черт, если бы еще так не знобило!

Сладкие мечты согревают мне душу, и под мерное покачивание тачки я проваливаюсь в сон настолько глубоко, что бывшему великому русскому князю приходится прилично потрясти меня, дабы я вернулся к действительности. Щедро отблагодарив его за труды и выйдя из машины, я вижу припаркованный у входа “рено” Матиаса. Стало быть, он привез клиента.

С грехом пополам заползаю в кабинет и плюхаюсь в кресло.

Звонок телефона! Опять!

— Звонит ваша мать и просит соединить с вами, комиссар!

Я беру себя в руки.

— Алло! Антуан, сынок, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, мам, — отвечаю я. — Ты прости, у меня были причины не послушаться тебя!

— Я хотела узнать, приедешь ли ты обедать?

— Обязательно! Обещаю! Пока…

Поскольку трубка у меня в руках, тут же соединяюсь с Матиасом. Он в прекрасном расположении духа, как на чужой свадьбе.

— Аква здесь, патрон!

— Не оказал сопротивления?

— Никакого.

— Что ты ему наплел?

— Отвел его в сторонку и тихо сказал, чтобы он проехал со мной в полицию, поскольку надо выяснить некоторые моменты в наследстве его жены.

— И у него не возникло вопросов?

— Нет.

— Его не удивила такая дичь?

— Не знаю, но он поехал со мной…

— Отлично. Пусть помучается в кабинете в одиночку. Как раз дойдет до готовности к тому времени, когда я за него возьмусь. Теперь вот что: поезжай на Насосную улицу к Бормодуру и попроси фотографии дома в Маньи, хранящиеся у него в конкурсном досье.

— Уже еду…

— И еще скажи телефонистке, чтобы не соединяли меня ни с кем. Хочу часик поспать, иначе, чувствую, загнусь! Я что-то сегодня совсем слетел с катушек!

Глава шестая

— Входите, господин Аква!

Несчастный вдовец постарел со вчерашнего дня лет на десять и вконец разбит, бедняга! Он с ходу узнает меня, выпучивает глаза и дергает шеей. Видно, подружке армейской юности Берю хватило сил удержать язык за зубами.

— Вы вчерашний фотограф! Так вы полицейский?

— Верно! Комиссар Сан-Антонио…

Мой надтреснутый голос звучит не приятнее скрипа ржавых петель. Я хотел отдохнуть часок, но лихорадка так и не дала мне заснуть.

— Тогда я не понимаю вашей хитрости, комиссар.

— Я тоже не врубаюсь в некоторые вещи, господин Аква. Садитесь! Объединив наши знания, нам, возможно, удастся заполнить бреши в наших незнаниях.

Здорово закручено, а? Надо будет поучаствовать в следующем конкурсе “Утки”. Но только уж если выиграю главный приз, прикажу сразу перекопать весь участок.

— Прошу объяснить мне причины моего ареста, господин комиссар!

— Пока еще вы не арестованы. Старикашка, естественно, замечает мое ударение на “пока еще” и бледнеет чуть больше.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, господин Аква!

— А если я откажусь на них отвечать?

— Тогда я подниму трубку и попрошу прокурора быстренько выдать мне ордер на ваш арест.

— Но в чем меня обвиняют?

— Вы не догадываетесь?

— Нет!

Его колючие глаза выдерживают мой взгляд. А он с характером, мой старичок Аквамарин! Чтобы вытрясти из него показания, придется изрядно попотеть! Если в еще тыква не раскалывалась!

— Вам знаком Анж Равиоли? Он удивлен, будто совсем не ждал такого вопроса.

— Естественно, поскольку этот господин снимал у нас дом…

— Вы часто с ним виделись? Он отвечает не задумываясь:

— Дважды!

— Зачем?

— Ну как — зачем? Первый раз, когда он перебирался в Маньи, мне пришлось приехать, чтобы вывезти оттуда мебель.

— А второй раз?

— Он сам приезжал ко мне через некоторое время.

— Зачем?

— Хотел купить дом.

— Ах вот как?

— Да.

Если он мне не морочит голову, то это становится интересным. Хозяин стрип-кафе замочил Келлера и закопал в саду. Чтобы кто-нибудь сдуру не начал копать там землю и не наткнулся на останки немца, он решил купить дом… Весьма логично. У меня в голове версии составляются, как в детском конструкторе: множество всяких фигур из одних и тех же деталей.

— И почему вас это не устроило?

— Потому что этот человек мне не нравился, я вообще пожалел, что связался с ним. С первого взгляда было видно: он сомнительный тип!

— Значит, вы отказали?

— Да. И воспользовался его визитом, чтобы расторгнуть с ним отношения. Я объяснил отказ инвалидностью моей падчерицы: ей, мол, необходимо быть на свежем воздухе…

— И как он к этому отнесся?

— Начал протестовать. Но у него не было никаких прав: он просто снимал дом. Временная аренда. Поэтому мне легко было его выпроводить.

— А через некоторое время вы выставили дом на продажу. Равиоли не обиделся, узнав об этом?

— Он мог и не знать. А может, потерял интерес.

Я поражен спокойствием Сержа Аквы. Он отвечает быстро, точно, не задумываясь.