Сказочные повести. Выпуск первый, стр. 5

Жаба Розитта строго постучала по вазе — головастики тут же гвоздиками попадали вниз.

— Я так и знало, что все кончится очень плохо… — грустно сказало Облако. — Все-таки у человека была крыша над головой. Хоть какая-то, а была. Что теперь делать, посоветуй, жаба Розитта?

Жаба Розитта внимательно оглядела Лоскутика выпуклым глазом, мигнула. Лоскутик от смущения опустила голову.

Жаба Розитта что-то сипло забормотала, закашляла.

— Пожалуй, это мысль, — задумчиво сказало Облако и повернулась к Лоскутику: — Тут одна повариха ищет себе служанку. Нужно только, чтобы ты первая попалась ей на глаза.

Глава 6

День Рождения

Лоскутик сидела, прислонившись спиной к шести пышным подушкам.

Колени ее укрывали три пуховых одеяла. На животе стояло блюдо со сладкими пирожками. А рядом на скамеечке торт, в котором, потрескивая, горели десять свечек.

Лоскутику было жарко и душно. Она без всякого удовольствия надкусила восьмой пирог и стала облизывать липкие пальцы.

Уже две недели она жила у Барбацуцы.

Каждое утро Барбацуца ощупывала Лоскутика: тискала руки и ноги, мяла бока, тыкала пальцем в живот.

— Почему ты не толстеешь? — рычала Барбацуца. — Где румяные щеки, пухлые ручки, растопыренные пальчики и хоть тоненький слоек жира? Мне нужна служанка, а не щепка. Ты утопишь в кастрюли мою поварешку. Разве я могу доверить мою поварешку веретену, зубочистке, вязальной спице?

Лоскутик старалась есть побольше, но только худела с каждым днем.

Дело в том, что за все время Облако ни разу к ней не прилетало.

«Неужели оно забыло про меня, улетело навсегда и я его больше никогда не увижу? Теперь у него есть жаба Розитта. Наверно, я ему больше не нужна».

Вот от этих-то мыслей она и худела..

— Любопытно было бы узнать, сколько лет такому заморышу? — спросила однажды утром Барбацуца, заставив Лоскутика съесть целую сковородку котлет.

— Не знаю, — испуганно мигнула Лоскутик.

— Как это «не знаю»? Когда твой день рождения?

— Не знаю… Кажется, его у меня нет.

— Как это «нет»? — пришла в ярость Барбацуца. — Если у тебя нет дня рождения, выходит, ты не родилась. Тогда тебя вообще нет. А на что мне платить жалованье служанке, которой нет. Ловко устроилась, ничего не скажешь. Нет, моя милая, меня не проведешь. Хочешь ты или нет, у тебя будет день рождения. Сегодня же! Сейчас же!

Барбацуца, тяжело дыша, замолчала, задумалась.

— Как лучше всего такой лентяйке — отпраздновать день рождения? Ясно! Ничего не делать, валяться в постели и лопать сладости!

Вот так Лоскутик и очутилась в постели под тремя одеялами, с блюдом сладких пирожков на животе.

А Барбацуца, ругаясь на чем свет стоит, полезла на голубятню задать голубям корм.

Лоскутик с тоской надкусила одиннадцатый пирожок и вдруг поперхнулась и закашлялась.

В окно влетело Облако.

Лоскутик даже не сразу его узнала.

На этот раз Облако было похоже на большущего белого филина с двумя широкими крыльями. Несколько белых перьев, кружась, упали на пол, пока Облако протискивалось в слишком узкое для него окошко.

Облако уселось на спинку кровати, задумчиво наклонило голову набок, помигало круглыми глазами.

Лоскутик кашляла и смеялась от радости — все вместе.

— Надо бы постучать тебя по спине, так, кажется, делаете вы, люди, в таких случаях, — озабоченно сказало Облако. — Но если я постучу, ты даже не почувствуешь.

— Ой, это ты! Здравствуй, — еле отдышавшись, сказала Лоскутик. — Как я рада!

Облако подлетело к Лоскутику. Все десять свечей по-мышиному пискнули и погасли.

— Какая гадость! — сердито воскликнуло Облако, мягко взмахивая крыльями и прыгая на одной лапе. — Я чуть не закипело.

— Больно? Очень больно? — испугалась Лоскутик.

— Ничего. Одна лапа будет покороче, и все, — махнуло крылом Облако.

— Ты летало к филину, — догадалась Лоскутик.

— Откуда знаешь?

— По тебе видно.

— Правда. — Облако оглядело себя, вздохнуло. — Болтало с ним до утра. Не могу долго быть одним и тем же. Мне все время хочется меняться, превращаться.

— Удивляюсь на людей: как это им не надоедает всегда быть одинаковыми! Скукотища. Я бы на твоем месте каждый день в кого-нибудь превращалось.

Но Лоскутик только молча вздохнула. Облако взобралось Лоскутику на одеяло.

— Почему так долго не прилетало? — жалобно спросила Лоскутик.

— Дело было, — солидно сказало Облако. Оно наползло на Лоскутика, зашептало ей в ухо, мелко брызгая холодными каплями. — Жаба Розитта открыла мне ого какую тайну! Когда она мне это рассказала, я сделало себе сто ушей и слушало сразу всеми. Вот что: каждую ночь, когда дворцовые часы пробьют три раза, ручьи в королевском парке начинают бурлить, пруды выходят из берегов, фонтаны бьют до самого неба.

— Но почему это? Откуда эта вода? Никто, никто не знает. Я расспросило летучих мышей. Жаба Розитта лазила под землю к кротам. Во всем парке не сыщешь ни одного дождевого червя, с которым бы я это не обсудило. Но никто ничего не знает. Даже Ночной Философ…

Послышалось шарканье ног по ступенькам лестницы и злобное бормотание. Облако неловко полезло под кровать. В комнату ворвалась Барбацуца.

— Почему все не съела? Свечи почему потушила? Одеяло почему мокрое?

Лоскутик увидела на полу два белых перышка и кончик крыла, торчащий из-под кровати, да вся так и вспотела от страха.

Барбацуца посмотрела на Лоскутика и удовлетворенно хмыкнула.

Дернула за косу и пошла из комнаты. С порога обернулась и запустила прямо в Лоскутика серебряной монетой.

— Завтра купишь себе новое платье. Мне надоели твои лохмотья.

— У, кипяток, утюг горячий, сковородка! — пробормотало Облако, когда Барбацуца хлопнула дверью.

Облако вылезло из-под постели. Теперь оно было вытянуто в длину, болталось в воздухе, как полотенце. На голове — чепец, нелепо торчащий дыбом, на носу — мутные белые очки.

— А собственно говоря, чего ты лежишь в постели? — осведомилось оно.

— Оказывается, у меня сегодня день рождения, — объяснила Лоскутик.

— День рождения. Это хорошо, — задумчиво сказала Облако. — Хотя все еще может кончиться очень плохо. Но опять-таки это не значит, что надо лежать в постели. Терпеть не могу жаркие подушки и одеяла. Ну-ка давай вставай!

— Убьет, — печально сказала Лоскутик.

— Гм… Может, она уйдет куда-нибудь?

— Уйдет… Как же… Она уходит, только когда за ней посылают голубей. Голуби сидят во дворце в клетках. Когда король хочет манной каши, их выпускают и они летят к Барбацуце на голубятню. Вот тогда она уходит.

— Голуби? — печально повторило Облако. — Так ты говоришь — голуби?

К изумлению Лоскутика, Облако не спеша стянуло со своей головы чепец и хладнокровно разорвало его пополам.

Из половинок чепца получилось два вполне приличных белых голубя.

Один: ел на железную спинку кровати и стал чистить перышки. Другой даже попробовал клевать крошки торта.

Облако развязало тесемки передника, разорвало его на куски. Из передника вышло еще семь отличных голубей. Большой белый голубь, выгнув грудь, воркуя, стал ходить за белой голубкой.

Облако скинуло с ног тапки — с пола взлетело еще два голубя.

— Не скажешь, что это курицы, верно? — спросило Облако.

— Не скажешь! — с восторгом согласилась Лоскутик.

— Кыш! Кыш! — замахало длинными руками Облако.

Голуби, беззвучно махая крыльями, вылетели в окно и закружились над крышей.

— Проклятье! — взревела со двора Барбацуца. — Опять! Опять подавай ему манную кашу! Ведь только утром сварила целый котел. И даже карету за мной не прислали! Ну погоди, главный повар, я пропишу тебе капельки!

— Ушла! — через минуту возвестило Облако. — Вылезай из постели, хватит. Теперь мы будем праздновать день рождения по-облачному.

Глава 7

Двенадцать белых покупателей в лавке мельхиора

— Да, а где же монета? — вспомнила Лоскутик. — Кажется, она закатилась под кровать. Я слышала, как она звякнула.