Открытие Джи - Джи, стр. 21
— Не согласитесь ли вы, мистер Томсон, погостить в моем загородном доме? Я слышал, вы увлекаетесь садоводством. Я выращиваю редкие породы деревьев.
Джи-Джи согласился осмотреть ботанические достижения руководителя крупнейшей электротехнической фирмы.
Это были действительно редчайшие представители, калифорнийской растительности, хотя, к сожалению, из-; рядно объеденные жучком, свирепствовавшим в тот год. Сад американского дельца напоминал скорее плантацию: в нем было множество технических культур, засаженных на большой территории. Объезжая владения, предприниматель делился с кембриджским ученым своими техническими планами.
— Мы внедряем дуговую плавку алюминия, — говорил он. — Трудности возникают из-за того, что нам неизвестны законы дугового разряда. Нет еще специалистов в этой области.
Джи-Джи кивнул.
— Не согласитесь ли вы давать нам некоторую консультацию по этим вопросам?
В Англии дуговым разрядом занималась леди Айртон — единственная англичанка, оказавшаяся на переднем крае науки. Леди Айртон, именем которой был назван один из эффектов в дуговом разряде, терпеть не могла промышленников и всего, что связано с практическим применением науки. О том, чтобы рекомендовав эту леди в качестве консультанта американскому деловому человеку, не могло быть и речи. Но и сам Джи-Джи не собирался менять свои тонкие газоразрядные трубки на сосуды под повышенным давлением, которыми занималась бесстрашная леди Айртон.
— Мы пока еще изучаем дуговой разряд только лаборатории, — дипломатично сказал Томсон. — И очень далеки от практики. Все же я охотно взгляну на вашу плавку алюминия.
«Кит» мгновенно принял решение и повернул автомобиль. Доведя скорость до максимально допустимой — семьдесят километров в час, он повез Томсона на свой завод.
Зрелище гигантской заводской плавки ошеломило Томсона.
Он, проведший всю жизнь в комнатках Кавендишевской лаборатории, почувствовал себя таким маленьким и беспомощным перед огромными пластинами металла, охваченными слепящим пламенем, не похожим ни на один дуговой разряд, виденный им в «опасных» колбах леди Айртон. И все-таки это был все тот же дуговой разряд! Один из видов газового разряда, открытых в Кавендишевской лаборатории. И здесь явление подчинялось тем же законам прохождения ионов через газ.
Инженеры из фирмы, сдержанно переговариваясь, сопровождали Томсона. Владелец предприятия ожидал его в правлении завода.
— У меня к вам предложение. — «Кит» внимательно посмотрел на Томсона. — Электротехническая промышленность только зарождается, — продолжал он. — Может быть, она станет когда-нибудь «электронной технологией». Мы умеем смотреть далеко вперед. Ваше имя сегодня означает для нас деньги завтра. Соглашайтесь стать членом нашего правления. Мы продадим вам акции фирмы «Дженерал электрик».
— Я подумаю, — сухо ответил Томсон.
«Кит» понял. Англичанин «застегнулся на все пуговицы». Американская откровенность ему неприятна.
Джи-Джи продолжал свое путешествие по Америке. Его снова встречали тяжелыми гирляндами цветов.
Вручали почетные медали. Присваивали ученые титулы. Принимали в члены научных клубов.
Прочитанные им лекции были изданы тремя книгами: «Электрический разряд в газах», «Электричество и материя», «Электрон в химии». Термин «электрон» все более вытеснял «корпускулу».
В книге «Электричество и материя» Томсон вернулся к своей юношеской идее об изменяемости массы движущегося электрического заряда. Он еще не знал об идеях Эйнштейна. Будущий создатель теории относительности тогда учился в университете, и его предположение о переменной массе движущегося тела никому не было известно. К утверждениям Джи-Джи относились почтительно, хотя и с некоторой опаской. Лорд Рэлей писал в предисловии к его книге, что самые блестящие достижения Томсона относятся к физике газового разряда. О его теоретических предположениях, касающихся структуры атома и изменяющейся массы движущегося заряженного тела, он благоразумно умалчивал.
Чтение лекций в американских университетах стало для Томсона подготовкой к изданию его книг. Он с удивлением заметил, как легко сложились его лекции в три толстые, фундаментальные книги. И торопился обратно в Англию, чтобы засесть за рукописи.
Однако перед самым отъездом его ожидало курьезное происшествие. Ему сообщили, что в Америку прибыла… Евзапия Палладино.
Евзапия Палладино
Имя итальянской крестьянки Евзапии Палладино пользовалось мировой известностью. Тайна, окружавшая эту женщину, тщательно скрывалась целым штатом ее свиты. Евзапия Палладино была спиритическим медиумом, иными словами — умела с помощью «потусторонних» сил совершать действия, недоступные обычным людям.
На сеансах Евзапии музыкальные инструменты играли без прикосновения человеческой руки, занавес двигался сам собой, предметы летали через комнату, а таинственная материя, с помощью которой Евзапия производила все эти чудеса, излучала загадочное сияние. Как тут было не изумиться!
В чудеса Палладино верили и добросовестные ученые, и нервные дамы, и ловкие мошенники. Речь шла о «беспроволочной передаче духовной энергии», о «лучах смерти», о беседах с духами и о новом состоянии «биологической материи» — «эктоплазме».
Томсон присутствовал на двух сеансах Евзапии. «…На первом из них, который начался в шесть часов вечера, присутствовали: лорд Рэлей, профессор Рише, Майер, Ричард Ходсон, миссис Сайдвик, миссис Верраль и я. Мы уселись за длинный стол. Евзапия сидела на конце стола, лорд Рэлей — справа от нее, а я слева. Миссис Верраль забралась под стол и держала Евзапию за ноги. Неподалеку от нас стоял маленький столик, где лежала дыня, которую согласно программе Евзапия должна была перенести с помощью «эктоплазмы» с одного стола на другой.
Окна были закрыты тяжелым бархатным занавесом, и, когда выключили свет, стало совершенно темно. Мы должны были образовать замкнутую цепь, взявшись за руки, и сидели довольно долго без каких-либо происшествий. Вдруг Майер, ученый-спирит, сопровождавший Евзапию, неожиданно вскочил и заявил, что кто-то толкнул его в бок. Наша цепь разомкнулась, и прошло не менее минуты, прежде чем мы снова ее восстановили, взявшись за руки. Так мы сидели еще некоторое время, как вдруг миссис Верраль под столом вскрикнула: — Она отдернула ногу!
А потом:
— Ах, дыня упала мне на голову!
Нетрудно сообразить, что произошло в действительности.
В ту минуту, когда наша цепь разомкнулась, у Евзапии освободились руки, она взяла со столика дыню и положила к себе на колени, рассчитывая потом перенести ее на большой стол. Но, для того чтобы с колен переложить дыню на стол, ей пришлось отодвинуть назад ногу. И тут-то вмешалась миссис Верраль, которая держала ее под столом за ноги. В результате дыня соскользнула ей на голову…»
Однако Евзапия объявила, что может показать свою чудодейственную силу и на других предметах.
Второе «чудо» состояло в том, что тяжелый бархатный занавес, находившийся в нескольких метрах от стула, на котором сидела Евзапия, неожиданно вздувался, как парус. Это объяснялось облаком таинственной «эктоплазмы», которую направляла туда Евзапия. Кто-то даже видел свечение этой новой формы «материи».
Томсон попросил у Майера разрешения протянуть в комнате перед сеансом веревки, перекинутые через блоки так, чтобы пространство между стулом Евзапии и занавесом можно было контролировать. Ученый-спирит с большой неохотой уступил просьбе Томсона. Но, когда Евзапия явилась, разразился скандал: она приказала немедленно сорвать все веревки, и Джи-Джи так и не удалось узнать, каким образом надувается оконная занавеска.
За разоблачение Евзапии Палладино взялся один из самых веселых ученых — американец Роберт Вуд, которого называли Томом Сойером в науке.
В отличие от Джи-Джи, пытавшегося обмотать комнату веревками, переброшенными через блоки, Вуд установил на полу деревянную решетку из тонких вертикальных дощечек наподобие венецианских оконных жалюзи, окрашенных в черный цвет. В угол комнаты он положил маленький клин и, подняв его на 5–6 миллиметров, установил электрическую лампочку так, чтобы пол был слабо освещен снизу. Благодаря этому он мог наблюдать через дыру в потолке за тем, что происходило на фоне освещенного пола. Евзапия же этого видеть не могла, потому что в комнате было совершенно темно, а черные дощечки ловко скрывали источник света.