Прогулки с пантерой, стр. 48

— Что с этой делать? — словно у старшей по дозору, поинтересовался у меня Лешка и кивнул на Соня

— Нет, нет, не подходите ко мне! — захрипела она, поняв, что у нас дошли до нее руки, —Не трожьте меня! Не надо, не надо.

Девушка опрокинулась на живот и поползла в сторону леса. Петюня грозной тенью скользнул к ней и дернула за ногу.

— Не торопись, успеется.

Горло ее пострадало лишь поверхностно. Острые собачьи зубы прихватили лоскут кожи, не задев жизненно важные артерии. А вот филейная часть сохранилась хуже. Напав с тыла, Кузьма прокомпостировал Сонино седалище с прилежностью опытного контролера.

Я пока так и не успела до конца осознать, что спасло наш лишь чудо, явившееся в образе плешивого Кузьмы. Этой собаке при жизни стоит поставить памятник. Второй — тому, кто все мне объяснит. Кто был в машине? Почему Соня собиралась нас спалить? Каким образом в старую заброшенную коптильню попали наши знакомые? Что все это, черт возьми, значит?

— Как выбираться будем? — подал голос Петюня.

— И правда, — спохватилась я, — здесь, скорее всего, опасно оставаться. Как жаль, что я не догадалась захватить телефон.

— Ты нет, а я да, — Лешка достал из кармана спортивных брюк, в которых выскочил на улицу, крохотный пижонский мобильник и быстро застучал по кнопкам.

— Фигня какая, не может такого быть! Ведь мы его задержали! — недоумевал Гришка.

— Кого это вы задержали? — удивилась я.

— Как кого? Маньяка.

Гришка примчался через полчаса после нашего звонка. Он и пятеро крепких ребят в камуфляжных костюмах прибыли на трех машинах. Но подмосковный лесок так и не стал местом решающего сражения. Соня, не оказывая ни малейшего сопротивления, позволила перебинтовать себя и загрузить на заднее сиденье, а больше врагов не наблюдалось. Да и была ли врагом Соня? Кузьма, так и не пришедший в себя, продолжать рыть противопожарный ров, углубившись в землю на высоту своего роста. Утихомирить собаку стоило больших трудов. Даже в машине он все еще перебирал лапами и жалобно тявкал.

— Хорошая собака, смелая, умная, решительная. — ласково приговаривал Лешка, теребя его за ушами.

— В общем, этот Петя, — начал свой рассказ Гришка, — нос к носу столкнулся с Марко. Тот на порог больницы, а Петя с порога. Ну Марко и решил за ним проследить. Время на раздумья оставалось мало, он не имел возможности позвонить нам, просто отключил телефон, чтобы не спугнуть добычу нечаянным звуком.

— А собой он не боялся его спугнуть? — хмыкнула я.

— Большие люди не помнят о своих габаритах, — рассудительно пояснил Гришка, — к счастью Петр ничего подозрительного не заметил, сел в машину и покатил себе. Знаешь куда?

— Ну?

— На дачу, к своему знакомому, который помимо всего прочего, еще и копчеными мясопродуктами торгует. Там мы его и повязали. Марко проводил его до самых ворот и сразу мне отзвонил. Сейчас ребята трясут его на предмет показания. И тут вдруг вы звоните. У меня крыша кувырком.

— Нет, не сходится. Петр не мог быть одновременно в двух местах. Тем более что по голосу с нами в машине был точно не он. Это я со всей ответственностью заявляю.

— Ладно, сейчас эта красавица очухается, и споет нам про то, кто же ей посоветовал вас поджечь. Номера машины запомнили?

— Нет, — расстроена покачала я головой, — какие уж тут номера.

— Я запомнил, — возразил Лешка, — не все же такие импульсивные.

— Когда ты успел?

— Когда мы во двор вышли. Решил, что это будет не лишним. На всякий, так сказать, случай.

15. Оборотень наоборот.

Как и следовало ожидать, Петя не собирался вешать на себя трупы. Он смотрел на следователя, как на чудовище и причитал о том, что весь мир сошел с ума и так ему и надо, но он Пол, пока еще в здравом рассудке. Он никогда не убивал, отдает себя в этом отчет и не позволит так с собой обращаться. По его словам, скрываться он и не думал. Накатила депрессия, и он решил отправиться к старинному приятелю, который давно звал его погостить за городом, попариться от души в баньке, поесть шашлычка, отоспаться, проветрить загазованные легкие свежим деревенским воздухом. Тем более, что дом до середины июня пустовал. Сам приятель не мог пока бросить работу и торчал в городе, приезжая только на выходные. Излагал Петя столь искренне, убедительно и логично, что сердце циничного Верещагина дрогнуло. Он засомневался.

Не много информации добавила и Соня. Первые два часа она монотонно билась в истерике, выкрикивая постепенно слабеющим голосом: «Нет, нет, оставьте меня, я ничего не знаю». Потом после очередной порции холодной воды затихла и совсем замолчала.

Петюня был гораздо содержательней. В малоцензурной форме он поведал о том, как его глупая курица жена подбила его сходить в одно непристойное место, где они познакомились с милой супружеской четой Сергеем и Антониной. Не имея в виду ничего плохого, исключительно в целях поддержания знакомства, договорились с новыми знакомыми провести вместе вечер в кафе. Петюне ни Антонина, ни ее странный муж, ни перспектива «лялякать» с чужими людьми за кружкой пива, не нравились. Но он хорошо изучил свою женушку и точно знал, что если уж что в ее голову втемяшилось, то и ломом не выковырнуть. В общем, они явились на встречу. Сергей и Антонина предложили не париться в городе, а поехать в открытый ресторан в каких-то тридцати километрах от МКАД.

— Вот и съездили, твою мать, — бушевал мужик, — попили у них в машине водички, а очнулись у черта в заднице. Больше ничего не помню.

Как сказал Петя, самой отличительной чертой Сергея была лысая, точно бильярдный шар, голова, окладистая борода в половину лица и неестественно синие глаза, чей истинный цвет, скорее всего, маскировали контактные линзы. Такой экземпляр в наших списках не значился. Жена Сергея Антонина была до того неприметной особой, что вспомнить ее приметы Петяюня так и не смог.

До утра мы пытались придумать хоть какое-то логическое объяснение произошедшему. Но не склеивалось, не сходилось. Разве что предположить, что у маньяка окончательно поехала крыша и он сам не ведал, что творил? С какой стати он повез нас в свое логово? Зачем ему было так рисковать? Или он был твердо уверен в успехе мероприятия? И все равно было непонятно. Мы с Лешкой не были свидетелями. А если он планировал затормозить следствие, то и вовсе начинать надо было не с меня, а ведомства Верещагина. А попутно приступить к уничтожению германских полисменов.

А утром начались чудеса.

— Здравствуйте, — сказал мужчина с лысой, точно бильярдный шар головой, — мы с женой решили прийти и сдаться.

— Куда сдаться? — не понял Верещагин.

— Правосудию, — пояснила его спутница, средних лет тетечка, одетая практично и скромно.

— Эээээ…. — не понял Верещагин.

— Мы совершили злодейское убийство, — посетитель тяжело вздохнул, присел в кресло рядом со следовательским столом и протянув руки, попросил — арестуйте нас, пожалуйста.

— Да объясните, наконец! — взорвался Верещагин.

И они объяснили. Оказывается, около двух недель тому назад он, Антипкин Сергей Яковлевич и супруга его, Антипкина Антонина Васильевна, зверски расправились с супругами Алевтиной и Игорем, с которыми познакомились в ночном клубе «Пантера».

— С нами случилось временное помешательство, — талдычил Антипкин— муж, — в состоянии помрачения рассудка мы их… того…

Как признался потом Верещагин, первой его мыслью было вызвать психиатрическую неотложку. Для себя. Пока не поздно. Пока коллективное помешательство не коснулось и его измученной головы. Представить Антипкина, а тем паче его жену в роли кровавых маньяков он, как ни напрягал фантазию, не мог.

Сбиваясь и постоянно путаясь в деталях, Антипкины повторили — попутал бес, убили, изуродовали, выбросили тела рядом с парком «Сокольники». Вопрос о предыдущих жертвах серии ввел супругов в недоумение. Про остальных они ничего не знали, в газетах читали, но с собой соотнести никак не могли.