Вишневый самурай, стр. 3
Войдя в тихую гавань, нашел взглядом здание яхт?клуба, пригасил скорость и направил катер к причалу. Заняв пустующую ячейку, включил сигнализацию и отправился к зданию.
Фронтон двухэтажного строения, вытянутого в длину, украшал пиратский флаг «Веселый Роджер». Возле дома, закрывая два этажа, красовалась фигура пирата с крюком вместо руки, перевязанным черной повязкой со скрещенными костями глазом и саблей, воздетой над головой.
Я поднялся по щербатым каменным ступенькам на второй этаж и оказался в извилистом темном коридоре, воздух которого был настолько спертым, словно помещение не проветривалось с празднования юбилея города.
Я тут же покрылся потом. Рубашка намокла и прилипла к телу. Вытащив из брюк носовой платок, утер лицо, но это помогло мало. Коридорные духота и жара немедленно вызвали головокружение, грозя отключить сознание.
Кабинет менеджера клуба нашел с трудом. В потемках пробирался по коридору… Воздуха не хватало… Стучался в каждую дверь, но везде было заперто…
«Бот тебе и чудесное начало нового дня!» – подумал я, хватаясь за ручку последней двери, точно за спасательный круг. Ручка неожиданно легко ушла вниз, и я попал в ярко освещенную комнату, в которой царил спасительный ветер. Я жадно заглотнул ртом свежий воздух и прислонился к дверному косяку, пытаясь отдышаться.
– Могу быть чем?то полезен? – поинтересовался бодрый мальчишеский голос.
Глаза постепенно привыкли к свету, временно ослепившему меня после коридорной темени. Комната, в которой я оказался, была стандартным офисным кабинетом – одним из тех безликих помещений, что во множестве расплодились в бизнес?центрах. Два шкафа с ровными рядами пухлых папок, пронумерованных и озаглавленных, немой музыкальный центр, подмигивавший мне эквалайзерами, полупустая стойка для компакт?дисков и тьма книжных корешков на полках. То ли настоящие книги, то ли муляжи?..
За компьютерным столом, уставленным офисной техникой, восседал седовласый мужчина с лицом, усеянным веснушками (точно по нему прошлись мелкой дробью) и вислыми рыжими усами с обкусанными кончиками. По бокам стола стояли два работавших вентилятора на метровых ножках.
– Вам что?то нужно? – изменил вопрос менеджер.
– Вы знаете, подумываю купить яхту, – сообщил я. – Но пока не решаюсь. Вот и заехал к вам – поговорить, что называется, с профессионалом.
– Присаживайтесь. Вы сделали правильный выбор, заглянув к нам! – бодро воскликнул менеджер, излучая радушие. Он привстал из кресла и провалился внезапно под стол – словно у него под ногами разверзся люк.
Заинтригованный до крайности, я попытался увидеть, куда исчез добродушный управляющий клубом, но увидел лишь широкую спину, обтянутую тонкой голубой рубашкой.
Присел в гостевое кресло и стал ждать возвращения вислоусого.
– Вы, надеюсь, понимаете… простите, не знаю, как вас величать? – раздалось из?под стола.
– Даг Туровский, – представился я.
– Так вот, вы надеюсь, понимаете, что яхтинг – это спорт богатых людей? – поинтересовался менеджер, появляясь из?под стола. Он вывалил передо мной аляповато раскрашенные каталоги, которые, не уместившись, попадали на пол. Пришлось наклониться, чтобы их поднять.
– Безусловно, мне это известно, – приторно вежливо ответил я, хотя вислоусый стал меня раздражать.
– В таком случае, давайте полистаем каталоги. Я расскажу вам вкратце о яхтинге: что это, как говорится, за рыба и с чем ее едят!
Менеджер резко перегнулся через стол, обнажив в улыбке ровный ряд белых зубов.
«Какой?то он слащавый весь… Неестественный…» – подумал я и взглянул на табличку с именем, что стояла на столе.
«ИННОКЕНТИЙ ВОЛОКИТОВ» – значилось на ней.
ГЛАВА 3
Иннокентий Волокитов оказался предельно приторным типом! Настолько, что появилось ощущение, будто тебя – голого и мокрого – валяют в блюде с сахаром…
Он обстоятельно, углубляясь в детали и излишние подробности, поведал мне о яхтинге. Его рассказ походил на невидимую паутину, неожиданно попав в которую не выпутаться никогда! Любое движение лишь еще больше запутывает жертву, убивая последнюю надежду на спасение… Он – паук! Он – распространитель вируса, который, проникнув в кровь, тут же доказывает свою смертельность!
Покончив с каталогами и предварительными расценками, Волокитов увлек меня на улицу, чтобы показать выставленные на продажу яхты. Целый час мы прогуливались по пирсу вдоль стоявших на приколе красавиц. Я чувствовал себя пресыщенным жизнью господином, которому прожженный сутенер пытается всучить одну из своих девочек, дабы клиент не ушел к конкурентам. Но я настолько истомился от жары и жалящих лучей солнца, скрыться от которых было невозможно, что слушал Волокитова рассеянно. Я пропустил большую часть информации мимо ушей, ничего не удержав в памяти. Меня куда больше волновало, когда же закончится эта пытка!..
В офисе я испытал счастье новорожденного, который, наконец?то вырвавшись из клетки материнской утробы, опьянел от холодного свежего воздуха!.. Еще минут пять мы говорили на отвлеченные темы – исключительно ради приличия: Волокитову было неудобно показать мне на дверь. А я никак не мог решиться на новое путешествие по коридору. От одной мысли, что мне придется пробираться по этой пустыне Сахаре, из которой напрочь откачан весь воздух, меня бросало в дрожь!.. Все же я выскользнул за дверь кабинета, клятвенно пообещав Волокитову вернуться, и со скоростью марафонского спринтера метнулся по коридору, повторяя его повороты и изгибы.
Пробегая мимо одной из запертых дверей, я случайно услышал голоса, которые заставили меня остановиться. Чертово врожденное любопытство! Ну какая мне разница, о чем беседуют на досуге члены яхт?клуба?.. Однако совладать с собой я не смог. Прильнув к двери, обратился в гигантское ухо, позабыв напрочь о том, что меня могут застукать за этим постыдным занятием.
– Стоимость. Меня волнует только стоимость… И покупатель… – раздался мужской голос, насквозь пропитанный утонченным равнодушием. Этакий лондонский джентльмен, размышляющий за бокалом бренди о достоинствах арабских жеребцов!..
– Стоимость?! – голос второго человека был прямой противоположностью. Эмоциональный, кипящий, к тому же еще и женский. – Порядка миллиона рублей! Если перевести в английские фунты, примерно девять миллионов!
– Капитальная сумма. В России это продать невозможно. Слишком длинный и кровавый след… – заявил джентльмен.
– Значит, за кордон? – отреагировала дама. – Куда?
– Сотби… Гаучи… Орлов… Аукционов много. Отследить практически невозможно.
– И это плюс! – радостно воскликнула дама.
– Безусловно… – флегматично согласился джентльмен.
Я ожидал продолжения, но, как назло, собеседники посчитали, что тема исчерпана, и заговорили о предстоящей парусной регате, сравнивая перспективы отдельных ее участников. Дальше выносить эту «душиловку» я не мог. Мало заботясь о том, что меня могут услышать, я устремился на улицу.
Оказаться на родной палубе, втащить трап, откинуться на мягкие подушки кресел в рубке капитана роскошного «Икара» – это ли не наслаждение? Сущий рай после депрессивно?душного «Флибустьера»!..
Оживив мотор, я отыскал в бортовом компьютере опцию «Избранные маршруты» и, перейдя в обозначенное меню, выбрал собственноручно вбитый в память путь к дому. После чего растекся по креслу, словно яичница на дне сковородки.
Обратная дорога показалась мне слишком короткой. Так бы и лежал, нежась в струях свежего речного ветерка, вальсирующего сквозь открытые окна!.. Но всему хорошему обязательно приходит конец. Мозг катера возвестил о достижении конечной точки.
На причале возле нашего особняка было необычайно людно. Пять человек в рабочих костюмах голубой раскраски с эмблемой, изображавшей три остроконечные ледовые глыбы, под которыми красовалась надпись «Арктика», спускались по ступенькам к воде, оживленно о чем?то беседуя. Лица их – унылые и с легким оттенком агрессии – больше напоминали посмертные маски египетских фараонов, обкурившихся накануне кончины какой?то дури. На воде покачивался легкий подержанный катер с голубыми облупившимися полосами и надписями «Арктика» по бортам.