100 великих художников, стр. 29
Особый интерес в "Погребении графа Оргаса" представляет изображение толедской знати. Умные, благородные лица с тонкими, нервными чертами сочетают спокойное достоинство аристократа с печатью интенсивной духовной жизни, мощного интеллекта. Лица почти всех изображенных являют скрытые портреты современников Эль Греко. Действительно, каждый человек индивидуален, но, пожалуй, еще важнее то, что их объединяет: вера, благородство, напряженные духовные поиски».
В девяностые годы в творчестве Эль Греко центральной темой стали страдания Христа, и одновременно возросло влияние на художника испанской мистики.
В это время художник живет во дворце маркиза де Вильена. У Эль Греко богатейшая библиотека, которую он собирал всю жизнь, он любит красоту и роскошь. По свидетельству современников, он был разносторонне образованным человеком, с острым язвительным умом. В его доме гостили ученые, поэты и философы.
В 1596–1600 годах художник пишет большое полотно «Крещение Христа».
«Картина "Крещение Христа"… создает у зрителя впечатление ослепительных, проникнутых настроением просветленной радости видений, – пишет Т.П. Каптерева. – Изображение развертывается ввысь, пропорции фигур удлинены, все охвачено сильным движением, событие происходит в фантастической потусторонней среде, где стерты грани между земным и небесным…
Художник стремится повысить силу общего впечатления светозарностью цвета, перегруженностью фигурами и той живописной напряженностью, которая, по словам Х. Камона Аснара, не оставляет "паузы для отдыха". Красочная поверхность холста, пронизанная вспышками света и словно охваченная внутренним трепетом, становится своего рода самостоятельной одухотворенной материей».
В конце девяностых – начале шестнадцатого века художник создал огромные алтарные ансамбли для капеллы Сан-Хосе в Толедо (1597–1599), для церкви госпиталя Милосердия в Ильескасе (1600–1603), для Коллегии августинцев в Мадриде (1596–1605), а также композиции «Святое семейство» (1590–1595).
Эль Греко, несомненно, принадлежит к выдающимся портретистам мировой живописи. Мастер обладал исключительной зоркостью в изображении человека. Художник развивал новую тенденцию в портретной живописи – обращение к интимным переживаниям человека, к его внутреннему миру.
Созданные художником портреты аристократов, писателей, врачей, ученых, составили галерею выдающихся современников художника. Одно из ранних произведений такого рода – «Портрет кавалера с рукой на груди» (1577–1579).
«В портретах Эль Греко следовал испанской традиции – строгие, сдержанные лица остро индивидуальны и вместе с тем подчинены общей идее – выражению благородства и возвышенности, – отмечает Л.Л. Каганэ. – Но если в придворном портрете художники руководствовались принципом воплощения величия социального, то здесь, наоборот, превозносятся душевные качества людей…
Близкий художнику идеал человека выразился в портретах гуманиста дона Антонио де Коваррубиас (около 1594–1604), поэта фра Ортенсио Феликса Парависино (около 1610), в портрете Неизвестного (около 1600). Все это образы необыкновенной духовной красоты и благородства.
Повышенная эмоциональность отличает также изображения официальных лиц, которые приходилось писать художнику. Она особенно ощутима в портрете великого инквизитора Ниньо де Гевара (около 1600 года). Быстрый, проницательный, тяжелый взгляд из-под очков, рука, сжавшая кресло, выдают нервное напряжение кардинала. Разлетающаяся одежда, силуэт которой рисуется отдельными острыми углами, стремительность живописного мазка, контрасты холодного красного и белого цвета вносят в картину ощущение тревоги».
Как пишет Т.П. Каптерева: «В творчестве позднего Эль Греко, в котором мир предстает как единая одухотворенная стихия, изобразительные приемы принимают все более ирреальный характер. Одна из линий связана с темой мистического экстаза ("Пир у Симона Фарисея"), ликующего небесного полета в вихре света и цвета ("Вознесение Марии", 1613), с предельной одухотворенностью бестелесных безликих фигур ("Встреча Марии с Елизаветой", 1610–1614). Нарастающее чувство трагической обреченности звучит то более сдержанно в "Молении о чаше" (1606–1610), то создает зыбкий, словно возникающий в тяжком сновидении образ в "Лаокооне" – единственной картине мастера на мифологический сюжет (1610–1614).
Теме "апокалипсиса" посвящена самая необычная и смелая картина "Снятие пятой печати" (1610–1611) с ее резким искажением фигур, тревожным движением света, редкой красотой и звучностью красок, как будто превосходящих возможности масляной живописи».
Толедо стал для художника второй родиной. Этот город служил фоном для многих картин Эль Греко, а в 1610–1614 годах он пишет его панорамное изображение – «Вид и план Толедо», или «Толедо в грозу».
Художник изображает не просто фантастический город, не символ языческого Вавилона, а конкретный образ Толедо, особенности облика которого запечатлены им с удивительной точностью. Картина выполнена виртуозно: мазки положены так легко, что просвечивают нити холста.
Трагичен облик застывшего, омываемого рекой Тахо, раскинувшегося на скалистом холме, города. Это город – видение, рожденное кистью и экспрессией художника. Таинственная, красивая картина.
В последние годы у Эль Греко не было отбоя от заказчиков. При этом художник отличался расточительностью и промотал все заработанное…
Как своего рода завещание, подведение творческих итогов всей жизни, может рассматриваться последнее произведение мастера – «Вознесение Марии» (1613). Эль Греко держал кисть в руках до последнего вздоха. Смерть наступила 7 апреля 1614 года.
Смерть художника произвела глубокое впечатление на его современников. Один из них писал: «Последующие столетия будут восхищаться его искусством, не имея возможности ему подражать».
АННИБАЛЕ КАРРАЧЧИ
(1560–1609)
Задачу обновления живописи своего времени взяли на себя болонские художники братья Агостино и Аннибале Карраччи и их кузен Лодовико. В своей борьбе с маньеризмом братья Карраччи пытались использовать ренессансное наследие, которое они воспринимали как идеал, как высший предел развития искусства.
Для широкой пропаганды своих идей Карраччи основали в Болонье в 1585 году так называемую «Академию направленных на истинный путь», явившуюся прообразом позднейших художественных академий. Фактически это была частная мастерская, где проводилось обучение и совершенствование живописцев по специальной программе. Академия объединяла очень небольшое число художников и просуществовала недолго. Но Карраччи первые практически создали художественную школу с разработанной программой обучения. Ученикам преподавалась перспектива, архитектура, анатомия, история, мифология, рисование с античных слепков и с натуры и, наконец, практика живописи. Руководство Академией братья разделили соответственно личным наклонностям: всем делом заведовал старший Лодовико, Агостино читал теоретические лекции, Аннибале вел практические занятия по рисунку и живописи.
Из трех братьев Аннибале был самым талантливым. Страстно отдававшийся своему делу, он работал быстро и с увлечением, остро полемизировал с противниками, ссорился с братьями, высмеивая аристократические замашки Агостино и педантизм Лодовико. Всем лучшим, что было в нем, болонский академизм обязан Аннибале, который фактически явился ведущей фигурой нового течения.
В 1580–1590 годах вместе с братьями Аннибале расписывает фресками палаццо болонской знати (Фава, Маньяни, Дзамбеккари) и ряд дворцов Болоньи. В складывающемся новом типе алтарной картины лучшие произведения принадлежат Аннибале – «Вознесение Марии» (1587), «Мадонна со св. Лукой» (1592).
«В этих импозантных композициях, то полных взволнованного движения, то строго симметричных и холодных, много скучной риторики, условной театральности, – пишет В.Н. Гращенков. – Тяжеловесные фигуры располагаются красивыми группами, каждое движение и жест, складки плащей строго рассчитаны, приведены в соответствие с канонами "классической" красоты».