Сломанные куклы, стр. 48

Мне все стало ясно. Трент дал мне ответ на мой вопрос. Хэтчер вышел за мной в коридор с серыми стенами и потертым линолеумом. Освещение было тусклым, потому что лампы не мыли уже неизвестно сколько времени.

– Это не он, – сказал я.

– Не может этого быть, – ответил Хэтчер.

– Это не он. Ты видел, как он возбудился, когда я начал говорить про трупы? Еще немного – и он начал бы дрочить.

– Что для меня равно признанию! Мы знаем, что Джек-головорез возбуждается, когда наносит жертвам порезы.

– Живым жертвам, – поправил его я. – А Трента заводят трупы. Безусловно, он псих, но он не наш псих.

– А как же его жена? Она вся в шрамах.

– На безрыбье и рак рыба. Жена – жалкий суррогат. Он использует ее как тренажер, пока ждет отмашки из похоронного бюро.

– Но это должен был быть он!

– Ты можешь бесконечно повторять это, Хэтчер, но от этого ничего не изменится. Уильям Трент – не тот, кого мы ищем. Ты видел, насколько он спокоен?

– Просто он социопат, – не сдавался Хэтчер.

– Он не социопат. Он извращенец с парой миллионов в банке. Это совсем другое дело.

– Ты меня не убедил.

– Ну, хорошо, где тогда Рэйчел Моррис?

– Он держит ее в другом месте. Да, может, у него с десяток таких тайников, и он ее с места на место перевозит постоянно, чтобы мы не могли ее найти. Денег у него для этого достаточно.

– Ты хватаешься за иллюзии, Хэтчер, – сказал я, покачав головой. – Нашему психу обязательно нужно держать своих жертв под боком, чтобы, как только его накроет желание, он мог пойти и развлечься с ними. То есть они должны жить у него в доме. Ты ведь весь дом Трента исследовал? Хоть один след Рэйчел Моррис ты нашел?

Хэтчер помотал головой.

– Но это не означает, что это не он.

– Ну ладно, вот тебе еще два доказательства. Во-первых, его дом – на южном берегу Темзы. А наш псих живет на северном.

– Уинтер, да ладно, это совсем уж незначительная деталь.

– Наш маньяк живет к северу от реки, – повторил я. – Во-вторых, ты заметил реакцию Трента на фотографии? Он почти не обратил на них внимания.

– Ну, значит, из него получился бы отличный игрок в покер.

– Я десятки раз проделывал этот фокус, Хэтчер. Он безотказен. Покажи серийному убийцу фотографии его жертв – и получишь реакцию в ста процентах случаев! Она может быть разной – от яростного негодования до упивания и хвастовства. Ты не поверишь, насколько некоторые из них горды сделанным. Это их шедевр, самый яркий момент их жалких никчемных жизней, и они просто не могут не гордиться им. Но я никогда не видел равнодушия. Читай по губам, Хэтчер: Уильям Трент – не тот маньяк, которого мы ищем.

53

– Хэтчер рвет и мечет, – сказала Темплтон, пока мы спускались в лифте в подземелье Скотланд-Ярда. – Он распинает всех направо и налево, я еле успела ретироваться. Думаю, меня уволят следующей.

– Прояви снисходительность. На нем сейчас столько всего висит, а тут еще этот прокол с Уильямом Трентом, который теперь на каждом углу кричит про необоснованный арест. Эта дополнительная головная боль ему явно сейчас не нужна.

– Я была уверена, что Трент – наша цель.

– Не ты одна.

– Но ты-то знал!

– На бумаге он выглядел хорошо.

– Это не ответ.

– Когда доходит до подозреваемых, я всегда перестраховываюсь и не питаю иллюзий. Слишком много раз приходилось разочаровываться. Я всегда сажусь и разговариваю с ними, прежде чем подтвердить их виновность, – тут я вспомнил о детоубийце из штата Мэн, который напал на полицейского и спровоцировал его на убийство, и добавил: – Если они доживают до ареста.

– Ты хочешь сказать, что можешь определить виновность или невиновность человека, просто поговорив с ним?

– Я еще ни разу не ошибся.

Темплтон засмеялась.

– С таким даром зачем нам вообще судебная система? Целое состояние сэкономим!

– Ты не хуже меня знаешь, что судебная система не имеет ничего общего с виной и невиновностью, – сказал я. – Побеждает та сторона, у которой хватило денег на лучшего адвоката.

Лифт плавно остановился, двери открылись, и мы пошли по коридору.

– Если Трент – не наш объект, значит, нам придется вернуться на исходную позицию, – сказала Темплтон. – Нужно снова проверить всю информацию. Наверняка мы где-то что-то пропустили.

– Согласен, но как бы нам за деревьями леса не пропустить, – сказал я. – Лучше всего – оставить пока все как есть.

– Это легче сказать, чем сделать.

– Кому ты это говоришь, – сказал я, выдавив улыбку.

– Может, встретимся вечером у тебя в отеле и устроим мозговой штурм?

– Давай. Лучше, правда, встретиться у меня в комнате.

Темплтон приподняла бровь и с полуулыбкой взглянула на меня.

– Чтобы было где разложить бумаги, – быстро добавил я.

– Хорошо, давай в восемь. У меня будет время заскочить домой, принять душ, переодеться и покормить кошку.

– У тебя есть кошка?

– Тебя это удивляет?

Я немного подумал и мотнул головой.

– Все правильно. Обручального кольца ты не носишь, так что скорее всего ты не замужем. Ты засиживаешься на работе допоздна, и ты амбициозна, а все это тоже не способствует гармоничным долгосрочным отношениям. Скорее всего ты живешь одна, но вместе с тем любишь компанию, так что вполне логично, что у тебя есть домашнее животное. С собаками нужно гулять, а рыбы скучны. Остаются кошки. Кошки независимы и почти не требуют ухода. Они лучше всего подходят прагматикам, а ты мне как раз такой и кажешься.

Темплтон засмеялась, качая головой.

– Говорят, женщины с Венеры, а мужчины – с Марса. А ты с какой планеты, Уинтер?

Мы подошли к кабинету компьютерщиков, Темплтон отрывисто постучала в дверь, и мы вошли. Сумати Чэттердзи сидела, уткнувшись в монитор, с одной стороны узкой комнаты, а Алекс Ирвин работал в другом ее конце. Они оба подняли головы, но на этот раз Алекс опередил Сумати. Я бросил ей флэшку, и она поймала ее двумя руками. При этом у нее был такой удивленный и шокированный вид, как будто я ей гранату бросил в руки.

– Мне нужно увидеть, что на флэшке, – сказал я. – Не думаю, что она запрограммирована на самоочистку, но будь осторожна.

– Я всегда осторожна.

Сумати вставила флэшку в порт, кликнула левой клавишей и отрывисто и грациозно застучала пальцами по клавиатуре. Алекс оттолкнулся от стола и подъехал к нам на своем кресле.

– Я открыла содержимое флэшки, – объявила Сумати. – К счастью, никаких вирусов и неприятностей не было.

– Что там? – спросила Темплтон.

– Четыре фотографии и текстовые документы. С чего начать?

– Фотографии, – сказала Темплтон.

– Пока мы смотрим фото, можешь распечатать текстовые файлы? – попросил я Алекса.

– Конечно, могу.

Судя по выражению лица Алекса, он с трудом мирился с тем, что ему поручили столь неквалифицированный труд. Вздохнув, он протянул руку и жестом поторопил Сумати. Она быстро скачала фото и отдала ему флэшку. Алекс оттолкнулся от стола и покатился назад за свой компьютер. Я слышал, как он тяжело застучал по клавиатуре, громко нажимал кнопки мыши и громко вздыхал. Принтер в углу комнаты зашумел и выплюнул несколько листков.

– Ну, что там? – спросила Темплтон.

Предвкушение в ее голосе передалось и мне. Все втроем мы прильнули к монитору. Сумати кликнула мышкой, и первая фотография появилась на экране. На ней была Рэйчел Моррис, входящая в бар «Охотник». Она была в профиль, так что нам была видна только половина ее лица, но и этого было достаточно, чтобы убедиться, что это была она. Темплтон тихо прошептала: «Господи», и этим все было сказано. Я представил себе улицу, на которой располагался бар, и стал просчитывать угол съемки.

– Это не из «Малинки» снято, – сказала Темплтон.

– Да, – согласился я. – Там чуть дальше был небольшой тайский ресторан, который, как ни странно, так и называется – «Маленький тайский ресторанчик». Думаю, он сел там, потому что, во-первых, наш маньяк опередил его и занял лучшее место в «Малинке». Правда, на тот момент Стивенс еще не знал, что это за человек. Во-вторых, Стивенс решил сделать два дела одновременно – проследить за Рэйчел Моррис и поужинать.