За нейтральной полосой, стр. 49

Он снова садится за стол, даже пастельный карандаш берет в руки, но рука застывает над листом бумаги. Частое и хорошо знакомое состояние... То, что бывшая жена называла творческим бессилием, а он, не соглашаясь с ней, просто временным отсутствием вдохновения. Чтобы работать, надо знать, над чем работать. А он не знает. Не может он работать, когда мысли бегают вразброд. Когда-то он создал несколько действительно хороших картин. Это не только его оценка, это оценка со стороны. Но тогда он уезжал в полупустую деревню и работал там в заброшенной хозяевами избе. В полном одиночестве. Ничто не отвлекало его мысли, никто не сбивал с настроя. Он уходил в работу целиком. Сейчас же, когда не знаешь, что с тобой случится вскоре... Да что вскоре... Не знаешь, что с тобой случится завтра... В таком состоянии невозможно сосредоточиться на работе. В таком состоянии может быть только ремесленничество... А ремесленничество предполагает заказ. Пусть и свой собственный заказ. Скажем, портрет Рауля... Будет над ним работать и сосредоточится... А просто так – не может...

Циремпил возвращается к окну. Вид за стеклом хорошо знаком ему. Каждая деталь двора уже отмечена в памяти. Каждая деталь забора уже ощупана взглядом. Более того, уже не однажды представлена мысленная картина побега. Где-то стоят камеры скрытого наблюдения. И потому до забора следует добираться по наиболее закрытым местам, кое-где и ползком... А потом подпрыгнуть, ухватиться за пики, подтянуться и одним махом послать свое тело на свободу.

Только как из дома выбраться?..

Когда приходит все-таки Рауль, Циремпил изображает самую приветливую улыбку на лице:

– Рауль, я хотел бы нарисовать ваш портрет.

Рауль отрицательно мотает головой:

– Это исключено. Я даже не фотографируюсь. А уж портрет мне вовсе ни к чему... Рисуйте лучше пейзажи. У вас хорошо получается. – Рауль смотрит на рисунок степи. – Кстати, будьте готовы. Завтра нам предстоит съездить в банк, чтобы снять некоторую сумму на хозяйственные нужды. Завтра же после обеда приедет человек, который будет обучать вас английскому языку по экспресс-методу. Под легким гипнозом.

Последнее сообщение слегка утешило Дашинимаева. Если его собираются обучать английскому, значит, от него не поторопятся сразу избавиться.

2

Таку не желает общаться с «Альфой» и таким образом демонстрировать миссию своей организации. Александр вынужден с ней не согласиться. Он настаивает на том, чтобы она дождалась хотя бы составления протокола, поскольку была не только непосредственным участником происшествия, но и основным действующим лицом. Иначе его ждут неприятности...

Альфовцы приезжают быстро. К сожалению, чуть раньше на месте оказываются сразу три милицейские машины, одна из них принадлежащая ОМОНу. Басаргин даже удостоверение не показывает – только лицензию на право ношения оружия. Таку показывает точно такую же лицензию международного образца и паспорт «гражданина мира», выданный ООН.

Старший из ментов, высокий и очень худой капитан, все рвется составить протокол, но Басаргин просто кладет свою руку на его руку, уже держащую ручку.

– Отставить, товарищ капитан. Это дело не вашего уровня. Сейчас приедет «Альфа», и протокол будет составляться оперативной группой ФСБ, – и виновато смотрит на Таку. Уж с ментами-то ей совсем не хотелось бы общаться и проходить, даже в качестве жертвы попытки похищения, по сводкам МВД.

Капитан смотрит недоверчиво и зачем-то бросает взгляд на часы, словно сомневается в торопливости опергруппы ФСБ. Знает, что те не любят ездить с «мигалкой», а иначе пробраться через Москву в час пик, когда все едут с работы, практически невозможно. Тем не менее три машины опергруппы приезжают почти тут же. Даже без «мигалки» – пробились. Старшим прибывает капитан Рославлев. Буквально двумя словами что-то объясняет ментовскому капитану. Басаргин, зная обычную вежливость и воспитанность Рославлева, не верит, что тот просто «послал», как кажется Пулату, ментов куда-то очень далеко. Но менты уезжают быстро, словно именно туда и торопятся. Тут же приезжают еще два транспорта – микроавтобус и настоящий автобус. Первый из судмедэкспертизы – увозит труп с дыркой в середине лба, второй за пленниками, которых грузят в салон и приковывают к специальной стойке, чтобы не трепыхались, как бабочки. По крайней мере, человек из «Хендэ Акцента» очень напоминает собой бабочку, истерично трепыхается и выглядит очень испуганным.

Автобус собирается уезжать, но Басаргин настаивает на немедленном допросе и сообщает Рославлеву о машине, стоящей у него во дворе. Допрос рвется провести Пулат, Рославлев возражает, но не очень уверенно, потом просит охранников проверить крепление пленников к стойкам и отправляет их «покурить» и выделить «оперативный простор» для «маленького капитана».

Незнакомый оперативник пишет протокол. Таку морщится, отвечая на вопросы, и говорит на сквернейшем русском языке, почти не понимая смысла того, что у нее спрашивают. Тогда оперативник переходит на английский и даже протокол начинает писать на английском. Басаргин посмеивается. Таку теряется. Она такого не ожидала.

Тем временем Александра подзывает Пулат:

– Заканчивай здесь быстрее, поехали к тебе...

– Что там?..

– Машина в твоем дворе дожидается их... Не знали, в какую квартиру Таку ходила. Но брать сразу тоже не захотели, решили просчитать и обрубить «хвост», специально ждали, чтобы она вызвала помощь. Широкий охват и физическое уничтожение живой силы противника. Они не знают, кто такая Таку, думали, что это какие-то разборки, идущие из Японии. Так решили еще в Штатах. Видимо, есть оттуда след. Но просчитали правильно. Меня сразу определили, как только я из ресторана вышел, только после этого начали действовать активно. Было решено меня «положить», а ее допросить и узнать номер квартиры. Предполагали, что у тебя дома явка. И ожидали, когда из подъезда выйдет кто-то, похожий на японца.

– У нас на восьмом этаже якут живет...

– Могут с ним поговорить... Дальше... Мадам Джамилю Джиндан знают, но она не входит в их группу, работает самостоятельно со своей бригадой. Предполагают, что сейчас она где-то на Кавказе. Других данных о ней нет. Старшего их группы ты подстрелил.

– Поинтересуйся, где сейчас находится господин Кито. И когда он приезжает в Москву.

Пулат, под ревнивыми взглядами охранников, возвращается в автобус, Басаргин спешит к Таку, чтобы помочь ей справиться с оперативником ФСБ. Но Таку уже и сама справляется, только при подписании протокола произнеся на чистейшем русском языке и совсем без акцента:

– Вы хорошо владеете английским. У вас девонширское произношение. Долго жили в Англии?

И очень удивляется, когда узнает, что офицер ни разу в жизни не покидал Россию. Даже в ближнее зарубежье ездил только в детстве, когда оно еще не называлось ближним зарубежьем.

Выслушав новую информацию, Таку сама интересуется вопросом о местонахождении господина Кито, но в это время к ним направляется Пулат, которого уже сменили в автобусе два охранника. И сразу докладывает:

– В Москве Кито должен вот-вот появиться, но сейчас путешествует по городам России. Думают, что в настоящее время он на Урале. По крайней мере, он вчера вечером звонил откуда-то оттуда. Откуда – точно знал старший, но старший убит. Его помощник в машине в твоем дворе. Этот тоже может знать. Там всего пять человек, брать их желательно без трупов... Может, попросить группу захвата? Ты без пистолета не силен... – Виталий не осуждает низкую с его точки зрения способность Басаргина к рукопашному бою, он понимает, что для этого надо проходить особую долговременную школу.

– Я... – говорит Таку, готовая принять участие в активных рукопашных действиях.

– Они вас знают. И успеют подготовиться. Важен элемент неожиданности. Тогда можно обойтись без жертв. Лучше группа захвата... Где Рославлев?