Операция “Зомби”, стр. 49
На сей раз время выпало неудачное. Московские дороги напоминали собой трубы старого дома, такие же гудящие и вонючие, засоренные и ржавые. Пробка следовала за пробкой, сигналить и подгонять кого-то – только аккумулятор на машине сажать, и выехать из города удалось не скоро. Хорошо, что офицеры, выполняющие команду полковника, были вызваны им из разных бригад. Не местные, без своего транспорта. Они добирались до дачи генерала на электричке. И когда машина с Мочиловым только еще выехала за городскую черту и пыталась наверстать упущенное время за счет скорости, в нарушение всех ограничений, ему уже позвонили и сообщили время отъезда генерала из дома и время утреннего звонка уже по прибытии на место. Теперь можно было ориентироваться и вычислять примерное время вылета, время полета и, следовательно, возможно было при удачливости определить и саму конечную точку авиационного маршрута.
Одновременно другие офицеры по заданию полковника занимались точно таким вычислением, хотя и с большим разбросом времени, связанным с захватом капитанов Пулатова и Ангелова. Ангелова вообще вывозили с Урала. Туда была передана срочная шифротелеграмма с заданием.
В военном аэропорту Мочилов с Яблочкиным потеряли много времени, разыскивая нужного им человека, того самого «своего». А когда все-таки нашли, он взял еще два часа на поиски.
– Он толковый инженер, – сказал капитан Яблочкин в спину уходящему «своему». – Всегда делает больше, чем просишь. Я на него надеюсь.
Ехать в управление смысла не имело – ни туда не успевали, ни обратно. В принципе, результат можно было бы получить и по телефону, но вдруг возникнут вопросы, которые с помощью трубки не решить... Чтобы никому не мозолить глаза своим присутствием, они сидели на стоянке в машине капитана, как в кастрюле на горящей кухонной плите. Яблочкин рассказывал сказки про то, что его не берет пуля, потому что в Анголе его накормили заговоренным сырым сердцем леопарда. Мочилов смеялся, представляя, как капитан ест это окровавленное сердце и размазывает кровь по румяным, как бока у настоящего яблока, щекам.
– В самом деле, товарищ полковник. – Яблочкин даже обиделся на смех. – В одной операции на мне в одиннадцати местах одежду пулями прорвало, даже в каблук одна угодила. Видел, как прямо в меня стреляют. И ни одной царапины...
Ждали... Мочилов смотрел, как абсолютно со стороны солнца, словно боевая машина в классической атаке, заходил на посадку «Як-40». Подумалось, что вот на такой машине и вывезли генерала Легкоступова. На такой же машине вывозили Пулатова с Ангеловым. Летит самолет... Кто помыслит плохо о его пассажирах? Мало ли у кого какие дела...
Вопреки обещанию, «свой» человек оказался расторопнее. Он принес компьютерную распечатку выделения воздушных коридоров системой ПВО для рейсов, вылетающих из Жуковского, не через два часа, а уже через сорок минут.
– Вы у кого-то спрашивали разрешение на получение данных? – поинтересовался Мочилов, стараясь обеспечить на всякий случай «тылы» и знать, с кого спрашивать, если случится непредвиденное. Нагоняй, полученный от начальника управления, заставлял его узнавать даже больше, чем следовало по необходимости.
– Никак нет, товарищ полковник... В этих делах следует действовать осторожно. Я умышленно «повесил» свой компьютер, громко поругался для приличия и вошел в сеть с компьютера нашего сотрудника-отпускника. Ему еще неделю гулять, а он два часа назад как раз заходил. Распечатывал что-то с дискеты. И я все данные нашел сразу. Пароль у меня есть, так что обошлось даже без «взлома».
Они поблагодарили «своего» человека «конвертом», при этом полковник даже не узнал ни его имени, ни звания, потому что на стандартных летных рабочих куртках – ни на зимних, ни на летних – погоны не носят.
Пора было ехать. Только выезд со стоянки загородил микроавтобус «Фольксваген». Три человека в камуфлированной форме без погон приветливо здоровались с водителем. Распоряжался посадкой коренастый лысоватый крепыш. Забрасывали в салон рюкзаки и какие-то мешки. Должно быть, пассажиры того самого «Як-40», чью посадку недавно наблюдал полковник. Они выехали сразу перед Яблочкиным и быстро ушли вперед на скорости.
По дороге Мочилов рассматривал распечатку, стараясь что-то понять. Понял, надо сказать, с трудом. В указанный промежуток времени вылетали четыре самолета. Два грузовых борта, два грузопассажирских. Хотелось сразу плотнее заняться вторыми, но отбрасывать возможность использования первых тоже нельзя.
– Разыскивать и расспрашивать летчиков слишком рискованно? – поинтересовался Яблочкин. – Они иногда знают лучше диспетчера, кого везут...
– Пожалуй, тут можно и засветиться раньше срока. Летчики народ болтливый. А если им оттуда еще и доплачивают, то обязательно предупредят. Да и все равно времени на это уйдет много. Проще подождать пару часов. Сообщат данные на Пулатова и Ангелова, сопоставим и выясним маршрут.
– Тоже верно.
«Сотовик» полковника подал сигнал. Мочилов посмотрел на табло. Звонили с дачи – охрана семьи генерала Легкоступова.
– Товарищ полковник, три странных типа в округе вертятся. Машину оставили в стороне. Наблюдают с соседней дачи. Там хозяева час назад уехали. Принимать превентивные меры?
– Ждите. Вмешивайтесь только в самый критический момент. Смотрите, осторожнее. Они живыми нужны, а то знаю я вас, вояк...
Он сам такой же вояка, прошел в спецназе путь от командира взвода до нынешней должности. И знает, что при численном преимуществе противника есть обязательное желание сразу бить наповал, чтобы уравнять шансы.
– А если они наблюдение снимут и пожелают уехать? Как быть?
Мочилов не решился взять на себя ответственность, как в случае с водителем Решетова. Если тот водитель владеет технологией устойчивости против скополамина, то нет гарантии, что он, хотя и голландец, хотя и, возможно, иностранный разведчик, не прошел обучение этому в Структуре. Если прошел он, могут пройти это же обучение и другие. Сейчас за операцией следят сверху. Пусть там и решают. Это как раз тот случай, когда за инициативу наказывают. А полковнику до пенсии еще как новобранцу до дембеля.
– Позвоните генерал-лейтенанту Спиридонову. Доложите и проконсультируйтесь. Запоминайте номер «сотовика»...
– Звонок с дачи? – спросил Яблочкин, когда полковник убрал трубку.
Вот же, агентурный отдел... Вроде бы и не присутствовал Яблочкин на совещании у начальника управления, а все знает. И сейчас не громкоговоритель держал полковник в руках, а миниатюрную трубку «сотовика». А этот капитан опять слышал.
– С дачи. Обнаружили постороннее наблюдение.
– Может, сами туда заглянем? Это по пути...
– В форме-то?
– На меня в багажнике рабочая одежда есть. И на вас подойдет.
Мочилов вдруг загорелся. Словно прочувствовал момент, интуиция сработала.
– Гони-ка в темпе!
2
Генерал Легкоступов вышел из административного корпуса с головной болью. Видимо, так сказались попытки профессора Тихомирова воздействовать на него гипнозом. Генерал слышал, что обычно самим гипнотизерам сеанс обходится великими затратами энергетики. Говорят же, что час гипноза для гипнотизера обходится в год жизни. Очевидно, его сильнейшее сопротивление и нежелание поддаться воздействию тоже отняли немало сил, отсюда и головная боль. Таблетками Легкоступов никогда не пользовался, хорошо зная, что значительная часть их больше разрушает, чем лечит, и вообще у нас в стране почти двадцать процентов всех лекарственных препаратов выпускается мафиозными фармацевтическими предприятиями в непригодном для лечения виде, попросту говоря, делаются из простого мела. И потому он обычно предоставлял организму возможность самому справляться с болезненными ощущениями.
На свежем воздухе Геннадий Рудольфович огляделся и впервые за день увидел так много людей, идущих в столовую. Из-за этого уже ставшее привычным место показалось незнакомым. Днем, глядя на сиротливые облезлые корпуса и пустынные тропинки, и не подумаешь, что здесь живет и работает столько народа.