Операция «Антитеррор», стр. 49
– Молодцы...
– Молодцы-то молодцы, только в приемной труп телохранителя с характерным ранением.
– Горло?
Лоскутков кивнул. А потом добавил:
– И у подъезда «Линкольн» Вахи. Тем же ударом убит водитель и еще один человек. Документов при нем не было. Судя по сумке с инструментами, это врач. Личность выясняется.
– Выезжаем? – спросил Володя так равнодушно, словно ему предстояло поставить кипятить чайник.
Майор отрицательно покачал головой:
– ФСБ работает. Я домой поеду. Устал и не знаю, что делать дальше. Вообще не представляю...
– За дружка переживаешь?
– А ты – нет?..
3
Где-то каркала и каркала ворона. И никто не обращал на нее внимания. Не знаю, как на Северном Кавказе, но в наших южноуральских широтах с наступлением темноты воронам положено спать. Если только их никто назойливо не беспокоит. А если ворона каркает, значит – беспокоят, значит – совсем достали уже. Я бы и сказал об этом Халилу, но вдруг на этот лагерь какими-то неведомыми путями уже вышли или менты, или фээсбэшники? Установили пост наблюдения – а я его сдам? Вот уж тогда Лоскутков с Асафьевым поклонятся мне в пояс и скажут громадное спасибо товарищу майору спецназа ГРУ.
Мы уже полчаса как вернулись и привели двух человек – одноногого старика на костыле и молодого парня с ним. Оба чеченцы. Старик словно удручен чем-то. Парень заметно обкуренный. Соображает, как робот, только в том случае, если ему что-то скажешь. Вновь прибывшим приготовили комнату. Хозяйственные дела в лагере решают «лопухи», так Халил зовет строителей. Он их подгоняет, как рабов, с презрением военного человека.
– Завтра еще четыре человека прибудут с утра. Надо место готовить, – распорядился одноногий.
– Слышал? – спросил Халил «лопуха». – Бегом...
Вновь прибывшие ушли в другой корпус, в свою комнату, но устраивались недолго – видно, что люди походного толка, – и скоро там погас свет.
– Мария когда вернется? – спросил я.
– Не говорит. – Халил смешно пожал плечами, словно не плечи поднимал, а голову в них опускал. Зрительный эффект очень короткой шеи.
Мне уже этот «хвост» надоел, как таможеннику Верещагину паюсная икра. Сам говорит мало. Только по делу. На вопросы он предпочитает отвечать осторожно. Интеллектом его бог не обидел, может, и институт закончил. Обмануть его трудно.
Я посмотрел в окно на корпус, куда отвели новых членов отряда, и опять потянулся.
– Мне бы тоже поспать завалиться...
– Ах да, я совсем забыл... Мария сказала, что есть запасной ключ. Велела тебе комнату открыть.
Мы пошли в другой корпус. Не в тот, куда поместили одноногого с напарником, чуть дальше. Интересно. Мария велела комнату открыть. Но закрывать ее за мной она тоже велела? Впрочем, какой в этом смысл, если на окнах нет решеток.
Расположение маленькой комнаты в стандартных корпусах тоже стандартное. И я сразу определил, где находится окно. Под окном сугроб. Нетоптанный. Без звука не подойдешь. Это хорошо. Если кто-то пожелает за мной подсматривать, то я услышу скрип снега.
Халил достал связку ключей, долго искал тот, который дверь откроет, наконец нашел. Зажег свет.
– Располагайся. Чистая постель в шкафу. Эту на нижнюю полку убери.
– А здесь кто жил?
Халил посмотрел на меня долгим взглядом, сузив глаза. Должно быть, этот факт для него болезненный.
– Он уже здесь не живет.
– С машины? Которых перестреляли?
– Нет. На машине был приемный сын одноногого Мусы. И с ним наш Али.
– Понятно. А этого как звали?
Я сам догадался, что здесь спал парень, которого Столыпин выбросил из окна.
– Руслан.
– Будем надеяться, что меня Исмаил из окна не выбросит. Да здесь и этаж не тот...
Халил тему не поддержал.
– Располагайся. Я пошел к Али. А то проснется. Пить будет просить...
Он ушел и дверь на ключ не закрыл.
А где-то продолжала каркать ворона. Не то чтобы постоянно, но с регулярными промежутками, словно соблюдала странный ночной дежурный график.
Я неторопливо приготовил себе постель. Застелил по-солдатски аккуратно, даже более аккуратно, чем это было сделано у Исмаила. Посмотрел в окно. Со света ничего не видно. Но недалеко от окна фонарь, и в комнате полной темноты, похоже, никогда не бывает. И потому я свет выключил.
И приступил к планомерному обыску.
Арсенал оружия в деревянном ящике под кроватью – это естественно. Пара автоматов с ПББС. Несколько пистолетов «ТТ», два из них с глушителями. Пара десятков гранат «Р-1» и «Р-5». Два гранатомета «муха». Жестянки с патронами. В том числе и к «винторезу» «СП-5» и «СП-6». Бинокль с ПНВ. Вот и все. А на другой полке трубка сотового телефона. Не моя...
Я взял трубку в руки. Собрался уже номер набрать, когда вдруг вспомнил, как я ускорил события и заставил чеченцев поторопиться. Может быть, и эта трубка дублируется. Ну, что же... Они наверняка ждут, что я осмотрю помещение и воспользуюсь трубкой. Не надо обманывать ожидания. Я воспользуюсь.
Номер я набрал. Трубку взяла бывшая жена.
– Привет. Это я. Светланку позови.
– Спать уже пора. Раньше позвонить не мог...
– Времени-то только десять. Позови, мне некогда.
– Привет, пап. Ты с сотового?
– Да.
– Я тебе домой звонила, а тебя нет.
– Ладно, моя хорошая. Я только на минутку. Ты в субботу ко мне не приходи. Это уже точно. Я в командировку уезжаю. Договорились?
– Хорошо. Надолго?
– Пока не знаю. Возможно, надолго.
– Ладно, пап. Счастливо!
– Ну, все. А то сотовый дорого стоит. Платить нечем. Пока! Учись хорошо...
– Пока.
Вот и весь разговор. Может быть, придет в голову Асафьеву или Лоскуткову позвонить дочери. Она и скажет, что папа уехал в командировку. Это будет значить, что у меня все в порядке. Хоть такую весточку подам.
В трубке раздались короткие гудки. Я нажал клавишу отбоя. Но – дважды. Короткие гудки продолжались. Значит, меня слушал Халил, если больше в лагере слушать некому. И он нажал на отбой позже меня. Иначе гудок был бы непрерывным. Каким ему и положено быть, пока не наберешь первую цифру. Ситуация проверяется элементарно. На этом я не попадусь.
Я положил трубку и, не раздеваясь, прилег на кровать. Хотел чуть-чуть вздремнуть. Но снова загорланила ворона. Да что за дура такая? Откуда она взялась? Ночью птицам спать положено. Или это какой-то генетический урод? Гибрид вороны с совой, честное слово...
Однако подступило беспокойство.
Я набросил на плечи куртку и вышел на крыльцо. Осмотрелся, прислушался. Странно. Голос птицы доносится не из леса. И не издалека летит. И даже приглушенный какой-то. Может, это и не птица вовсе? Может, сигнал кто-то неумело подает?
Войсковому разведчику положено ориентироваться по звукам достаточно четко. И у меня навыки в этом есть. Причем навыки, отточенные в боевой обстановке. И я пошел, стараясь успеть, пока график не заставил ворону замолчать.
«Трели» птицы раздавались из самого дальнего корпуса. В одном из окон горел свет. Но оно было закрыто шторками, и потому я прошел в корпус. Любопытство – двигатель прогресса. Дверь в жилую комнатку через пять шагов от входной двери – в точности как у меня. Открыл.
Картина оказалась достойной внимания. Леня Проханов был, мягко сказать, основательно пьян. Он сидел на кровати, перед ним стол. На столе початая бутылка водки. Пустая валяется под столом. Из закуски только хлеб и колбаса. Но колбасу он держит в единственной руке. Не выпускает. А напротив него, глаза в глаза, прямо на столе сидит настоящая живая ворона и каркает.
– Привет, – сказал подполковник сосредоточенно. – А мне сказали, что ты только завтра появишься. Я тут для тебя концерт готовлю. Умнейшая, представляешь, птица. А главное, гораздо умнее отца Артемия. Я вот предпочитаю с ней общаться, нежели с ним.
Я молча сел на табурет, налил себе рюмку и выпил за свое дурное настроение.
– Ну-ну... Рассказывай...