Ошибка грифона, стр. 61

Арей прищурился. Зрение призрака отличается от зрения живого. Чтобы призрак что-то увидел, он дол¬жен захотеть это увидеть. Зато для него нс имеют зна¬чения расстояния.

— Пластинка с Хароном? Комиссионерский?.. Не-плохо! Самый простой способ попасть в Тартар без возможности возвращения! — хмыкнул он.

— Он двойной! И на возвращение тоже! — возму¬тился Варсус.

— Правда? — умилился Арей. — Если бы в Тартар можно было так свободно шастать, Лигул заведовал бы не мраком, а будкой с газировкой. Комиссионерам и суккубам этого пропуска опасаться нечего, а вот стражам света я бы не позавидовал… Хотя мне сейчас тоже мало кто завидует!

— Но он работает! — заупрямилась Дафна. — Мы с Эссиорхом…

— …проверили двести семнадцать тысяч сплетений

магических узоров на обратной стороне пластины и истолковали все их значения?

— Э-э… — замялась Дафна. — Ну, может, Эссиорх…

— …посвятил этому свободный вечерок? Сомнева¬юсь. Думаю, он проверил общий потенциал магии и убедился, что пропуск разберет вас на земле и собе¬рет в Тартаре. Вот и псе, что он сделал.

— То есть он собрал бы?

— Да. Но лишь однажды. В этом вся хитрость. При повторном использовании пропуск лишил бы вас сущности, и ваши золотые и бронзовые крылышки достались бы мраку в качестве компенсации за ис-пользование его артефакта.

Голос Арея звучал уже едва различимо. Где-то близ¬ко послышался глухой звук. Мефодий повернулся. Не¬далеко от них колонна античного цирка покачнулась и, в падении еще распадаясь на куски, обрушилась на окружавшие ее домики.

— Ветхость? — спросил Меф.

Арей качнул головой. Варсус, не медля, взлетел. Он летел быстро и низко, петляя между ветхими строе¬ниями и изредка, чтобы осмотреться, делал высокие свечи.

— Красиво летит. Но мальчик не прост… Если тебе, синьор-помидор, когда-нибудь потребуется победить Варсуса, тебе придется одолеть его в воздухе, — ска¬зал Арей.

Он загадочно, но грустно улыбался, а сквозь его го¬лову уже просвечивал противоположный склон.

— Они никогда не будут драться! — упрямо сказала Дафна.

Арей не ответил ей. Берег слова.

Отсутствовал Варсус недолго. Не прошло и мину¬ты, как он вернулся.

— Их шестеро, — отрывисто сказал он. — В таких же плащах. Движутся сюда.

Мефодий схватился за рукоять спаты.

— Нет, — сказа;! Арей. — Расклад не в вашу пользу. Не здесь и не сейчас! Советую вернуться в человече¬ский мир.

— Они решат, что мы струсили! Что я струсил! Они меня видели, только не смогли достать копьем! — за¬дорно крикнул Варсус.

Арей нетерпеливо махнул рукой:

— Двое против шестерых — неравный бой. От меня вам помощи не дождаться. А с охотниками за глазами ты еще встретишься. Они не простят тебе того, первого… Бегите!

— Как бежать? Прямо вот так вот бегом? — кисло спросил Мефодий.

— Используйте пропуск!

— А потеря сущности?

— Ты невнимательно меня слушал. Сущность теря¬ется после второго использования. Оттого я и послал многоножку.

Дафна вытащила глиняный пропуск и озабоченно разглядывала его, опасаясь перепутать пластину, кото¬рую нужно было повернуть. Мефодий и Варсус обхва¬тили ее руками, 31 гая, что в момент поворота пласти¬ны должны составлять единое целое.

— Не держи ее так! — раздраженно шепнул Бусла¬ев Варсусу.

— А как мне ее держать? Как старый шкаф? — огрызнулся пастушок.

Мефодий посмотрел на почти уже растаявшего Арея.

— Арей, а третий грифон? Твой? Где он? — спро¬сил он торопливо.

Прямого ответа на вопрос он не получил.

— Я любил сто, — мечтательно отозвался меч¬ник. — Он не так силен, как другие, но быстр, гибок как пантера. Он приходил ко мне иногда, когда я был в ссылке на маяке, и никто не мог его выследить.

— Как его найти?

— Никак. Я же сказал: ищи саламандру, и он сам тебя найдет!

Арей почти исчез, погрузившись в медленно вра-щающийся туман расщелины, и только голова и грудь еще были видны.

— Арей, погоди! У меня тоже был к тебе вопрос! Я бы хотел с тобой сразиться! — вдруг крикнул Вар- сус. Он стоял очень бледный и, то и дело отпуская Дафну, подносил правую руку к груди, точно зажимая рану. Хотя ни Мефодий, ни Дафна раны там не заме¬чали.

— Твое желание исполнится. Хотя не так, как бы тебе хотелось! — донеслось из тумана.

Это были уже последние слова Арея. Спустя мгно¬вение он исчез, распавшись на три крупных клуба бе¬лесого дыма.

Дафна со щелчком провернула верхнюю пластину. Вначале пропала она, затем Варсус и последним Ме-фодий. Исчезая, он успел увидеть, как маленькие фи- гурки охотников за глазами, проскальзывая на осыпа-ющемся склоне, спешат к Расщелине.

Глава двадцать вторая Ледяная крепость

Заморозки ударили по Москве, как молот по наковальне. Столбик термометра провалился в такой глу¬бокий минус, что сразу два известных метеоролога, накануне предрекавших потепление, утром долго и путано объясняли про холодное арктическое течение, которое, побив все рекорды скорости, оттеснило теплый воздух далеко на юг.

В одну ночь и Яузу, и Москву-реку сковало льдом, в который вмерзли все баржи и теплоходы. По льду, одетые в ватники, мелкими шажками ходили ушлые коммунальщики и, проверяя опоры мостов, отбивали себе ломами мерзлых уток на ужин.

Ближе к восьми утра из подъездов, укутанные так, что торчали только носы, стали понемногу выползать

школьники. Па электрических проводах и ветках ви¬сели длинные сосульки, поскольку7 ночью, еще до за¬морозков, ухитрился пройти дождь. По обледеневшей дороге, хватаясь за ограды и стены домов, школьники семенили к остановкам, не без превосходства погля¬дывая на несчастных автомобилистов, пытавшихся пробудить к жизни свой замерзший, покрытый пан¬цирем льда транспорт. Некоторые из них поливали свои машины из чайников, другие разогревали авто¬мобильные ключи зажигалками.

В то же утро, ближе к десяти, к Большому7 Садовому пруду, находящемуся на пересечении Тимирязевской и Большой Академической улиц, подъехал «уазик»- <-буханка>. Вид у «уазика» был побитый, но одновре¬менно лихой, как у машины, много повидавшей на своем веку грязей, лесов и болот. Вот и сейчас, хотя прямого проезда к пруду7 не было, «уазик» ухитрился взять приступом склон, скатиться с него и, не пере¬вернувшись, оказаться на льду.

Из «буханки» выгрузились четыре оруженосца и, распахнув задние двери «уазика», извлекли две бен¬зопилы «Дружба», несколько топоров и лом. Неся их в руках, оруженосцы цепочкой потянулись по льду к небольшому островку, темневшему в той части пруда, что примыкала к лесу.

Первым шел кряжистый оруженосец Фулоны, оглядывающий местность опытными глазами бывше¬го военного. За ним, стараясь ступать в сто следы, — оруженосец Бэтлы Алексей с бензопилой на плече, оруженосец Гелаты и последним — Алик, несущий большой деревянный циркуль и такую же деревян¬ную, метров двух длиной, линейку.

Наконец они добрались до островка. Алексей за¬нялся бензопилами, пытаясь завести их на морозе. Рядом с ним прыгал Алик и с тревогой поглядывал на свои ноги.

— Я же в туфлях! — жалобно повторял он. — Я пальцами уже едва шевелю!

— Потерпи! — сказал оруженосец Фулоны. — Сей¬час другие подъедут, может, у кого найдутся лишние валенки.

— Да ну их, валенки! Не ной! — отозвался оруже¬носец Гелаты. — Я сам в кроссовках! Тут бы до за¬втрашнего утра дожить, а там я соглашусь и на отмо¬роженные пальцы!

Алексей укоризненно кашлянул. Говорить об этом не полагалось. Оруженосец Гелаты пожал плечами и стал линейкой раздраженно отмерять лед.