История, конца которой нет, стр. 21

Атрейо захотелось поскорей уйти отсюда. Он повернул назад и пошел к Воротам Волшебного Зеркала. Он увидел их с задней стороны и долго глядел, не понимая, что же это такое. Он решил, что здесь ему больше делать нечего. Пора уходить.

— Нет, нет, не уходи! — громко сказал Бастиан. — Вернись, Атрейо! Ты должен пройти сквозь Ворота Без Ключа!

И тут Атрейо почему-то вдруг повернул назад и решительно направился прямо к Воротам Без Ключа. Видно, ему захотелось еще раз полюбоваться их медным сиянием. Оказавшись перед Воротами Без Ключа, он, чему-то безотчетно радуясь, отвесил поклон направо и налево. Потом нежно провел рукой по поверхности створки. Из какого материала она сделана? На ощупь он был теплый и казался мягкой кожей живого существа. И в тот же миг створка чуть-чуть приоткрылась.

Атрейо заглянул в эту щель и увидел теперь то, чего не заметил в тот раз, когда обходил ворота кругом. Он сделал шаг назад и огляделся — перед ним лежала голая равнина. Тогда он снова посмотрел в щель приоткрытых ворот и увидел длинный коридор, образованный бесконечной колоннадой. В конце его находились ступени, а за ними — новые ряды колонн и террасы, потом снова лестница, и снова лес могучих колонн. Над ними простиралось ночное небо — крыши не было.

Атрейо прошел сквозь ворота и остановился в изумлении. Ворота за ним захлопнулись.

Башенные часы пробили четыре.

Тусклый свет, сочившийся сквозь чердачное окно, угасал с каждой минутой. Читать стало невозможно. Последнюю страницу Бастиан разобрал уже с трудом. Он отложил книгу.

Что делать?

Должно же быть электричество на этом чердаке! В полутьме Бастиан прошлепал к двери и стал ощупывать стену у косяков. Но выключателя он так и не обнаружил ни с той стороны двери, ни с этой.

Бастиан вытащил из кармана брюк спички (он всегда таскал с собой коробок, потому что любил от нечего делать чиркать), но спички, как назло, отсырели, и зажглась только четвертая. При слабом свете ее огонька Бастиан снова принялся искать выключатель, но тщетно.

Такого он не предвидел. При мысли, что ему придется проторчать здесь весь вечер и всю ночь в полной тьме, он похолодел от страха. Правда, он уже не маленький и дома, да и в любом другом знакомом месте, темноты бы не испугался, но здесь, под самой крышей, на этом огромном чердаке, заставленном какими-то странными вещами, было, сказать по правде, довольно жутко.

Спичка догорела, обожгла ему пальцы и погасла.

Некоторое время Бастиан стоял неподвижно и прислушивался. Дождь почти прекратился, капли тихо стучали по оцинкованному железу.

И тут он вспомнил о гнутом подсвечнике, который приметил днем среди разного хлама. Ощупью добрался он до этого места, нашарил подсвечник, вернулся на свой мат и зажег фитили толстых восковых свечей — всех семи, один за другим. От них исходил теплый золотистый свет. Язычки пламени тихо потрескивали и вздрагивали от легкого сквозняка.

Бастиан вздохнул с облегчением и взялся за раскрытую книгу.

Глава 7

Голос тишины

Счастливо улыбаясь, брел Атрейо все дальше и дальше по лесу колонн, освещенному лунным светом. Колонны отбрасывали черные тени. Глубокая тишина окружала Атрейо, он едва мог расслышать эхо своих шагов. Он не знал, кто он и как его зовут, как сюда попал и что здесь ищет, — он глядел вокруг с удивлением, беззаботный, как птица.

Пол был повсюду выложен мозаикой с таинственно переплетающимся узором, а иногда на нем возникали какие-то загадочные картины. Атрейо поднимался по широким лестницам, всходил на большие террасы, снова спускался вниз и шел по длинным аллеям из каменных колонн. Он рассматривал колонны, одну за другой, и радовался, что каждая из них отличается ото всех остальных — по-другому украшена и покрыта другими таинственными знаками. Он уходил все дальше и дальше от Ворот Без Ключа.

Так он шел долго-долго, а потом вдруг услышал вдали какой-то плывущий звук. Он остановился, прислушиваясь. Звук все приближался и приближался. Голос, прекрасный и чистый, как звон колокольчика, высокий, словно голос ребенка, звучал бесконечно печально. Иногда даже казалось, что в песне слышится рыдание.

Эта печальная песня веяла между колоннами, как легкое дуновение ветра, потом застывала на месте, парила, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, приближаясь и удаляясь, описывая вокруг Атрейо большие круги.

Атрейо остановился и стал ждать. Круги становились все уже и уже, и теперь он смог расслышать слова:

За горы и долы, поля и леса Уходим в просторы и небеса, Исчезнем, и ветер развеет нас… Все на свете бывает один только раз!..

Атрейо то и дело поворачивался в сторону Голоса, который словно летал между колоннами, но никого не видел.

— Кто ты? — крикнул он. И Голос, как эхо, ответил:

— Кто ты? Атрейо задумался.

— Кто я… — пробормотал он. — Я не могу этого сказать. Кажется, когда-то я это знал… Но разве это так важно?

А Голос пропел:

Если ты хочешь вопрос мне задать, В рифму со мной говори, стихом, Мне ведь без рифмы тебя не понять, Мне твой язык незнаком, незнаком…

Атрейо не очень-то умел сочинять стихи, и ему показалось, что разговаривать будет трудно, если Голос понимает только то, что рифмуется. Но делать нечего. Пришлось ему немного подумать, а потом он сказал:

А потом вдруг пропел совсем с другой стороны:

Атрейо заметил, что Голос звучит то громче, то тише, но ни на мгновение не умолкает. Даже когда в песне не было слов или когда он сам обращался к Голосу, в воздухе все парил и кружил напев.

Теперь Голос стал удаляться, и Атрейо побежал вслед за напевом:

Голос чуть слышно пропел у самого его уха:

— Так, значит, ты невидимка, Эйулала? — спросил Атрейо. — Или у тебя вовсе нет образа?

И, не получив ответа, вспомнил, что задавать вопросы можно только стихами. И он сказал:

Послышался тихий звон, не то смех, не то всхлипывание, и Голос пропел:

Атрейо удивился и пошел вслед за звенящим звуком, который все кружил и кружил между колоннами. Он шел за ним, тоже кружа по лесу колонн, и вскоре вновь сумел задать вопрос в рифму:

Я так тебя понял? Твой образ лишь звук? А если звучать перестанешь ты вдруг?

И где-то опять очень близко от него прозвучало в ответ:

Раз песенка спета, случится со мной, Что с каждым бывает у нас под луной, Когда его песенка спета… О, с каждым случается это!.. Живу, пока песенка льется, звеня, Но скоро умолкну — не станет меня…

Послышалось жалобное всхлипывание. Атрейо не понимал, почему Эйулала плачет, и поскорее задал вопрос:

Но почему твоя песня грустна? И почему ты исчезнуть должна?