В Стране Вечных Каникул. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле, стр. 12
Мне так хотелось, чтобы он забыл о фанерных гирях и о моем позоре на хоккейном поле, чтобы он стал уважать меня чтобы ему снова, как прежде, хотелось видеть меня чаще, чем всех остальных ребят в нашей школе и в нашем дворе.
И я решил, что надо тайно провести Валерика в Дом культуры медицинских работников. Пусть он увидит, как для меня одного поют певцы, и танцуют танцоры, и показывают фокусы фокусники. Ведь всякое торжество — только наполовину торжество, если его не могут оценить другие.
Пусть же Валерик увидит, как сам Дед-Мороз вручает мне призы! И пусть другие ребята тоже присутствуют в зале в эту минуту моего торжества! Может быть, не все, но хотя бы Жора и Мишка-будильник.
«Вот только как же они туда пройдут? — думал я. — У них же нет постоянной прописки на моем елочном празднике. И даже временной тоже нету. А у дверей с вывеской „Ремонт“ меня встречает массовик дядя Гоша… Да и Снетурочка-паспортистка поглядывает, чтобы никто не проживал в Стране Вечных Каникул без прописки.»
А вывеска «Ремонт», конечно же, приколочена к дверям специально для того, чтобы посторонние не входили в Дом культуры, когда там для меня (для меня одного!) гремит духовыми оркестрами, заливается песнями и кричит вечно радостным голосом дяди Гоши Страна Вечных Каникул.
«Ни для какой нашей „Первой клюшки“ и „Первой бутсы“ не станет Дед-Мороз зажигать новогоднюю елку в феврале, — думал я. — А для меня зажигает!»
Как же сделать так, чтобы Валерик и Жора с Мишкой увидели это?
Как сделать?
Может быть, Дед-Мороз поможет мне… В порядке исключения?
Я набрал две двойки.
— «Стол заказов» слушает! — ответила Снегурочка.
— Я хочу, чтобы мои приятели попали в столицу Страны Вечных Каникул — в Докмераб на Елку!
— Обслуживаем только каникуляров.
— А если… в порядке исключения?
— Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Соединяю!
И я обратился.
— Не могу, — ответил Дед-Мороз так решительно, как не отвечал еще никогда. — Я дисциплинированный волшебник. И не могу устраивать Елку в феврале. По всем законам этот праздник заканчивается в последний день зимних каникул. Для каникуляра я могу продлить… Потому что его каникулы никогда не кончаются и не имеют последнего дня. Это другое дело! Но для нормальных ребят…
— Как это для «нормальных»? А я разве сумасшедший?
— О нет! Ты просто… не совсем обычный. Для тебя я обязан делать все, что ты пожелаешь.
— А если… в порядке исключения? — настаивал я.
— Хочешь, лучше поведу тебя самого в Музей изобразительных искусств? Или в Планетарий? Или на выставку мод?
В музее и Планетарии я уже бывал, а моды меня в то время еще не интересовали.
«В конце концов, мое дело пригласить, — решил я, — а пройти — это уж их дело! Недаром ведь Валерика называют фантазером: он что-нибудь придумает!»
И Валерик придумал…
Помню, как вечером у нас в коридоре раздались короткие, словно догоняющие друг друга, условные звонки, при звуке которых я всегда пулей срывался с места, но которых уже очень-очень давно не слышал. Моя мама любила Валерика, но в тот вечер она, кивнув в мою сторону, строго сказала:
— Он еще сегодня не слушал радио! Скоро будет передача «Танцуйте вместе с нами!», а затем концерт легкой музыки. Не отрывай его от приемника!
В Доме культуры я должен был петь хором и ходить хороводом, а тут еще — танцевать!
— Я только на два слова, — сказал Валерик. И сразу обратился ко мне: — Ты говорил, что туда, в Дом культуры, приходят артисты?
— Много артистов! Одни поют, другие танцуют, третьи прыгают мартышками и топают медведями…
— Вот это — самое главное!
— Что?…
— Мартышки и медведи!
— Почему?
— Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Потому что у нас есть три маски: мартышки, медведя и осла. Мы их наденем и пройдем в Дом культуры!
— Но ведь все артисты — взрослые. Дядя Гоша вас сразу заметит.
— «Жора, достань билетик!» выше любого взрослого. Ты согласен? А мы пройдем как его помощники. Он уж там пробасит что-нибудь такое, абсолютно взрослое. И мы все будем в масках!
— Это замечательно! — воскликнул я. — Только приходите чуть-чуть пораньше: артисты собираются до начала. И еще учтите, что массовик дядя Гоша всегда прямо на улице, у входа, меня встречает. А вход возле самой троллейбусной остановки. Так что вы из троллейбуса выскакивайте уже в замаскированном виде!
— В каком?
— То есть в масках, я хотел сказать. А то дядя Гоша сразу заметит, что и Жора тоже никакой не взрослый артист.
— Ладно, — сказал Валерик. — Мы придем. В следующее воскресенье.
— Может быть, завтра?
— Извини, но мы должны идти в школу.
— Ах, я совсем забыл!
— Тем более, что мы готовимся к одному важному дню!
— Ко дню открытия…
— Откуда ты знаешь? — перебил Валерик.
— Я все знаю!…
— Начинается передача «Танцуйте вместе с нами!», — раздался требовательный мамин голос.
И я поплелся танцевать. А мне так хотелось обсудить с Валериком все детали предстоящей операции «Три маски», или «Проказница-мартышка, осел… да косолапый мишка»! И, между прочим, выведать: что же такое они там собираются открывать?…
НЕРАЗГАДАННАЯ ЗАГАДКА
В тот день я на своем персональном троллейбусе подкатил к Дому культуры медицинских работников немного раньше обычного: мне хотелось посмотреть, как мои приятели в масках будут переходить границу Страны Вечных Каникул.
На охране границы, как всегда, стоял массовик дядя Гоша. Увидев меня, он удивился:
— Так рано? У нас еще артисты не в полном сборе.
— Хочу немного подышать свежим воздухом, — ответил я. — Что-то меня в троллейбусе укачало.
— Расстрясло, наверное, — посочувствовал дядя Гоша. — Понятное дело: пустой вагон!
Я стал прогуливаться возле входа, широко раздувая ноздри, втягивая в них холодный воздух и время от времени охлаждая лоб комочками снега: дядя Гоша с сочувствием смотрел, как я прихожу в себя. Но прогуливался я недолго. Вскоре из переполненного троллейбуса, остановившегося возле Дома культуры, выкатились три моих приятеля в масках. Выходившие вслед за ними пассажиры громко возмущались:
— Без-зобразие! Ребенка напугали!
В троллейбусе плакала девочка.
— Какого ребенка! Я сама чуть не получила разрыва сердца — повернулась и вижу: медведь!…
Жора в маске медведя выглядел абсолютно взрослым: он был на полголовы выше массовика.
Дядя Гоша стал отмечать что-то в своем блокноте:
— Та-ак, хорошо! Один медведь пришел! Ослов у нас, помнится, вчера не было… И мартышек…
Он пристальным взглядом окинул невысокого Валерика в маске осла и Мишку Парфенова, изображавшего проказницу-мартышку.
— Это со мной: из детской самодеятельности! — пробасил Жора.
— Не могли, что ли, за кулисами загримироваться?
— Мы с другой Елки: опаздывали и не успели переодеться, — не своим голосом басил Жора.
— Какие еще Елки в феврале?!
Я в этот момент ахнул и схватился за виски…
— Тебе плохо? — всполошился массовик: он берег единственного в мире каникуляра.
Ребята скрылись в подъезде Дома культуры. И мне както сразу полегчало.
Когда в вестибюле грянул оркестр, я шепнул своим друзьям:
— Слышите? Для меня одного!
И взглянул на Валерика. Но его ослиная маска ничего не выражала: ни восторга, ни удивления.
Конечно, я давно уже мог попросить Деда-Мороза переменить программу елочного представления, показать мне что-нибудь новенькое. Но я боялся: а если в другой программе не будет знаменитых соревнований, которые я так привык выигрывать? И не будет призов, к которым я тоже очень привык!
Когда с белокаменной лестницы ринулись мне навстречу лисы, зайцы и скоморохи, я снова шепнул:
— Видите? Все для меня одного!
К Жоре подбежал дядя Гоша:
— Ты, медведь, из какой концертной организации? Почему стоишь со своим ослом из детской самодеятельности на одном месте? И с мартышкой тоже… Почему не работаете?