Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну, стр. 84

Главный редактор польского журнала «Политика» Адам Кржеминский (Krzeminski) был срочно призван для полного развенчания позиции Канфора, и его статью напечатали многие немецкие издания. Больше всего польского журналиста возмущает то, что итальянский историк не упоминает так называемого «секретного протокола». Однако это не совсем точно. Канфора как раз и говорит о том, что Советский Союз вернул себе те территории, которые у него были отторгнуты после окончания Первой мировой войны. Показательно, что сам Кржеминский обходит стороной вопрос о договоре о ненападении между Германией и Польшей. «Фелькен, — заявляет польский журналист, — абсолютно прав, называя приведенный выше пассаж из книги Канфоры «скандальным»». Конечно, здесь и речи быть не может о какой бы то ни было научной дискуссии. По сути, это попытка дискредитировать итальянского автора в назидание другим.

Некоторые немецкие историки также упрекают Канфору в том, то он ничего не сказал в своей книге о Катыни. Но можно было бы задать им самим вопрос, а почему они так мало пишут о трагедии в Быдгоще. В немецкой традиции эти события принято называть бромбергским «Кровавым воскресеньем», когда поляки жестоко расправились со своими соседями-немцами. Все это произошло 3 сентября 1939 г. Число жертв среди немецкого населения этого города по разным данным доходило до 5 тысяч человек. И это были нe военные, как в Катыни, а простые немцы, в том числе женщины и дети. Ответные действия зондеркоманд и вермахта были не менее жестокими, а число казненных поляков составило несколько тысяч. О точных данных говорить сложно, так как у немцев и у поляков совершенно разный взгляд на это «кровавое воскресенье».

Поляки в настоящее время активно продвигают тезис о том, что события в Бромберге были спровоцированы германскими диверсионными отрядами. Однако немецкий историк и уроженец Бромберга Хуго Расмус (Rasmus) уверен в том, что попытка представить то, что произошло в этом городе как «диверсию» вермахта не выдерживает никакой критики и представляет собой нечто похожее на немецкую легенду об «ударе ножом в спину» времен Первой мировой войны. Кстати, в польских учебниках действия «групп обороны» города Быдгощ представлены как «замечательный» пример проявления любви к своему отечеству.

Еврейский погром в Едбавне — польский след

Еще один пример селективного отношения к историческим событиям — освещение историками и журналистами массового убийства поляками евреев в Едбавне. Этот город был расположен в той части Польши, куда 17 сентября 1939 г. вошли советские войска. Исследователи говорят о том, что некоторые евреи из числа жителей города активно сотрудничали с советскими властями, что вызывало ненависть среди польского населения. Охота поляков за евреями велась уже с июля 1939 г. Однако ситуация обострилась, после нападения Германии на Советский Союз.

Сначала поляки убивали евреев в Едбавне и его окрестностях по одиночке — били палками, забивали камнями, отрубали головы, оскверняли трупы. 10 июля 1941 г. поляки собрали около 40 человек из числа оставшихся в живых евреев на центральной площади города. Им было приказано разбить установленный там памятник В. И. Ленину. Затем евреев заставили под пение советских песен вынести за город обломки этого памятника, которые были затем захоронены на еврейском кладбище. Во главе этой траурной колонны шел местный раввин. После этого всех этих евреев, в том числе женщин и детей, завели в пустой амбар, хладнокровно расстреляли, а тела закопали там же. Однако этим дело не ограничилось. К вечеру в этот амбар согнали остальных евреев из числа жителей Едбавне, включая женщин и детей, и сожгли их заживо. Общее количество жертв составило не менее 1600 человек.

Вообще консервативные круги в Польше делают немало усилий для того, чтобы представить Польшу в глазах мирового общественного мнения как страну «героев и жертв». События в Быдгоще и Едбавне плохо вписываются в эту искусственно создаваемую конструкцию.

В Катыни жертвами стали преимущественно военнопленные и приказ о их уничтожении был отдан сверху, это не была инициатива рядовых красноармейцев. Впрочем, и в отношении событий в Катыни еще немало вопросов. Не совсем ясно, почему там использовались немецкие боеприпасы. Кстати, данные о количестве жертв в немецких средствах массовой информации и книгах историков приводятся самые разные. Так, по мнению авторитетной газеты «Frankfurter Allgemeine Zeitung» речь идет о 4500 убитых польских военнослужащих. В других изданиях упоминается цифра 20, а бывший президент Польши Квасневский говорил о 22 тысячах.

Американский исследователь польского происхождения Ян Томаш Гросс, написавший книгу о событиях в Едбавне, подвергся яростным нападкам со стороны польских правых разного политического спектра. По слухам, уважаемый профессор после публикации книги предпочитает не появляться в Польше и предпочитает жить и работать в США. Кстати, книга Гросса «Соседи. Уничтожение еврейской общины в Едбавне, Польша» была опубликована в Польше только в 2000 г.

10 июля 2001 г. польские власти попытались провести траурную церемонию у нового памятника жертвам погромов в Едбавне. Местное население бойкотировало это мероприятие, на котором с покаянной речью выступил тогдашний президент Польши Квасневский. Оригинальным образом протестовали против этой церемонии и представители польского духовенства — они приказали звонить во все церковные колокола, чтобы таким образом помешать выступавшим. Католические священники в Едбавне, как указывает газета «Die Welt» настоятельно рекомендовали своей пастве не отвечать на вопросы журналистов, так как, по их мнению, «это может навредить Польше» [460].

Новый памятник жертвам погрома в Едбавне стыдливо умалчивает о преступниках. Официальная позиция польских властей состоит в том, что комиссия Национального института памяти проводит соответствующее расследование и еще не сделала на этот счет своего окончательного заключения.

Немцы прямо не участвовали в погроме в Едбавне. Но на месте преступления работало несколько немецких съемочных групп. Это наводит на мысль, что погром в этом городе был еще и скоординированной акцией, в которой сочетались плановые и спонтанные элементы. По мнению Гросса, поляки быстро поняли, что можно делать, наблюдая за действиями немцев на их территории. Они были уверены, что им за убийство евреев ничего не будет.

Немцы внимательно следят за тем, как поляки теперь вынуждены менять свои представления о самих себе, поскольку их национальное самосознание построено на том, что они только жертвы.

Газета «Die Welt» обращает внимание на то, что в Польше продается много других книг на эту тему, однако содержание их вызывает много вопросов. В одной из них говорится о том, что евреи в Едбавне умышленно покончили жизнь самоубийством, чтобы только навредить полякам [461].

Погром в Едбавне был далеко не единичным явлением. Уже после войны аналогичные события произошли в Кракове и Кельне. Жертвами этих расправ были в том числе и те евреи, которые активно сотрудничали с советской властью. Для некоторых групп польского населения одного этого факта было достаточно, чтобы лишить людей жизни, причем часто самым зверским и иезуитским способом.

Польское население Едбавне приветствовало наступающих солдат вермахта. Они наивно полагали, что немецкая оккупация принесет им свободу и достаток. Эта наивность была характерна в предвоенный период и для некоторых руководителей Польши того времени. Это, конечно, не означает, что представители правящей военной хунты были независимы в своих действиях. Однако деструктивная политика «отставных кавалеристов» не способствовала заключению договора о европейской безопасности.

Совсем уже неожиданно выступил на эту тему примас польской католической церкви архиепископ Иозеф Глемп. Как сообщает немецкий журнал «Focus», примас предложил и самим польским евреям покаяться за то, что они сотрудничали с советской властью [462]. «В конфликтах между евреями и поляками, — добавил Глемп, — не было речи об антисемитизме. Их (то есть евреев. — С. Д.) не любили (то есть поляки) за их странный фольклор». «Поляки, возможно, не такие антисемиты, как думают евреи, — заметил на этот счет варшавский раввин Микаэль Шудрих. — Но они значительно большие антисемиты, чем они сами думают» («Focus», 28/2001).