Заветные желания (СИ), стр. 41
— Как делиться будете? — усмехнулась я.
— Пусть победит сильнейший!
— Что? — удивилась я.
— В принципе, обряд может провести и одна фея, но никто не гарантирует точность. Шанс, что всё пойдет не так, слишком высок. Но участия трёх равносильных фей даёт стопроцентную гарантию.
— Но вы же знаете, что я не фея и, тем более, не равна вам по силам.
— Знаю. И это я тебя ввела в игру. — Сельма подошла ко мне и прикоснулась к моему лицу, как делала это в детстве. — Если обряд контролируют две феи или феи неравны, то идёт война тайных желаний, и побеждает сильнейшее. Моё! Ты ведь мне поможешь? Ты ведь тоже стремишься к свету?
Я кивнула: ласковый телёнок молоко сосет у двух матерей, а мне нужно знать, как можно больше. Фея продолжила:
— Мы встанем на специально отведённые позиции. Я, ты(текст я тебе дам) и Белинда зачитаем заклинания, а потом каждая из нас прикоснётся к вспыхнувшему пламени, храня в сердце и в мыслях мечту. Клэр, — Сельма на меня внимательно посмотрела. — Ты будешь думать о свете, о мире, о гармонии. Этим ты поддержишь моё желание, и я смогу осуществить его!
— Хорошо. — кивнула я только потому, что фея ожидала ответа.
— Я знала! Ибо ты моя ученица, мой образ и подобие. — ликовала фея. — Не зря я выбрала тебя!
— Выбрали?!
— Да. Я давно знаю Белинду, знала, что она задумала. Можно сказать, это я её подтолкнула, а сама смотрела, как она собирает силу, и выбирала третьего участника, хотя подруга думала, что и это её прерогатива. Она выбирала только сильных и слабых. Сильных, надеясь на их поддержку, а слабых… Ты же знаешь, как трудно отличить, кто есть кто… Средних мы благородно оставляли: должен же кто-то поддерживать баланс, пока не настанет время всеобщего благоденствия. Время шло — у нас было достаточно сил, но не достаточно участников. И тогда появилась ты! Идеальный кандидат! Я выбрала тебя, воспитала тебя, провела через испытания, чтобы ты стала тем, кто ты есть. Чтобы встретила всех людей, что ты знаешь. Выучила необходимые уроки… Ввела в игру! Да так, что Белинда уверена в твоих силе иприроде! И это моя идея тебя задействовать! Моя!
— Мои родители… — я сглотнула.
— Прости, они должны были погибнуть. Ты должна была пройти всё. Но что такое две смерти с сравнением жизнью миллионов? Ерунда, не так ли…
— А что случится со мной после обряда? — спросила я, чудом держа улыбку. Что-то подсказывало: «Согласись. Сделай вид, что согласна — и сможешь поиграть, поторговаться».
— Ничего серьёзного. Немного ослабнешь. К сожалению, с тобой остаться не смогу: будет много дел, но, как только обряд будет завершён, заработает твой кулон(его передала тебе тоже я) и тебя найдут. Я же хочу, чтобы моё любимое творение тоже радовалась новому миру! — торжественно объявила Сельма. — Ой, мне пора. Но я скажу Белинде, что твой род чувствует свою вину перед ней, поэтому ты готова помочь. — фея мне лукаво подмигнула и покинула помещение, аккуратно закрыв дверь.
Хотелось кричать — я не могла. Хотелось реветь — я не могла. Хотелось что-нибудь сломать — я не могла! Услышат, увидят — будет хуже. Мой единственный шанс — послушание и игра в «Я с вами согласна, матушка!»
Только так я смогу что-то изменить, ведь огню нужно будет открыть душу. И я открою, и моё желание будет сильнейшим… Как по-другому, если я выплесну все чувства, вложу себя, страхи, боль…
А пока надо терпеть… Играть роль и улыбаться. Актриса я ни ахти, но Сельма — фанатичка, ослеплённая своей «миссией», а взгляд Белинды обращён в прошлое… Авось, если не будет явных признаков, ничего не заметят…
А когда придёт время, я, надеюсь, смогу им помешать.
Глава 7
Вечером меня повторно навестила Сельма. Она принесла ужин и описания обряда. Я ей улыбалась радостно, как идиотка… А в мозгу мысли только и делали, что крутились: хоть бы она ни о чём не догадалась, хоть бы не вздумала проверять мои желания, как только я камеру покину…
Да, я читала, что феи не просматривают друг друга — это вопрос, если можно так сказать, профессиональной этики, но кто знает этих двух?
Что ж, будем надеяться на лучшее. Не нравится мне всё это! Слишком много опирается на случай, и слишком мало — на меня! С детства терпеть не могу такие ситуации, наверное, поэтому всегда любила руководить, организовывать и контролировать.
Наконец, фея удалилась, а я стала просматривать привнесенные мне книги. Хоть какое-то занятие на ночь, всё равно же не заснула бы…
Так ночь и прошла. Я всего лишь на несколько минут глаза закрыла, как меня растолкали и повели куда-то.
Из камеры меня выводила Белинда. Со мной она была молчалива: не обращалась ко мне и даже не смотрела в мою сторону. Впрочем, действительно, что во мне интересного? Феи, если ты о чём-то просишь, пусть даже мысленно, то они услышат… Но я не просила, только отчаянно повторяла формулы и слова заклятия.
Белинда привела меня в какой-то просторный зал. Абсолютно пустой, только большой треугольник на полу нарисован, да бронзовый треножник, установленный в центре фигуры. И в этом треножнике что-то кипело…
— Ну, что по местам? — спросила Сельма, как только мы вошли. Я мысленно вздохнула от облегчения, но не тут-то было.
— Я её проверю! — выдала, очнувшаяся ото сна Белинда.
Я поняла, что мне надо выходить как-то из этой ситуации. И быстро! Лучшая защита — это нападение, к нему я и приступила.
— И ж чего удумала! Проверит она. — я грозно посмотрела на прародительницу и уперла руки в боки. — У кого-то мечты и желания считывать собралась?! У меня?! Так я фея! А это нарушение! Да, после всего ты самозванка!
Белинда опешила, да, к тому же Сельма на помощь пришла:
— Какая разница, что желаем я и Клэрентина? Всё равно, желание твоё осуществится!
Это было достаточно убедительным, чтобы фея успокоится и мы заняли свои места по острым углам треугольника. И началось…
Как только мы встали на позиции, варево на треножнике забулькало сильнее и из него появилось пламя. Я буквально уставилась на это чудо. Костер, над ним треножник с котелком, в котором что-то варится, а над жидкостью вновь огонь! Я такого никогда не видела! Хорошо, что мне быстро удалось спрятать удивление и вернуть «каменное выражение» лица.
Первой читать заклинание начала Белинда. Прародительница прикрыла глаза и бубнила что-то слабо различимое, но пламени, исходящему из варева, этого было достаточно: оно стало резко разрастаться. Затем в игру вступила Сельма. От её слов магический огонь поменял цвет: он был ярко алым, а стал серебряным.
А потом наступила моя очередь… От моих слов пламя окончательно расползлось по комнате, поглощая всё на своём пути и нас в том числе…
Это были странные ощущения. Я не чувствовала ни жара, ни боли. Просто было какое-то умиротворение, которое глубоко проникало в самые дальние уголки души, извлекало то, что обычно скрываешь даже от себя. Но ужаса не было. Это было просто, как констатация факта.
Пламя вытягивало все чувства, чтобы взвесить по известной только ему мерке.
Оно видело все мои воспоминания: детский смех, потом боль потери, чувства одиночества и беззащитности, радости от общения с матушкой Эльзой.
Я глупая, думала, что нашла родственную душу, кого-то кто меня любит и понимает…
Пламя чувствовало ощущение счастья, что ты хоть кому-то нужна; боль и отчаяние от новой потери дорогого мне человека, страх новой жизни, его преодоление, первую влюбленность, разочарование и предательство…
Какого это чувствовать, что ты чья-то марионетка? Какого чувствовать, что весь твой жизненный путь от рождения и до сего момента был продуман и смодулирован, чтобы тебя смогли использовать? Какого узнать, что ты никогда не была нужна? Ты игрушка для человека, который был дороже всех… Какого, когда твой личный мирок с привычными правилами и принципами летит непонятно куда. Нет, он раскалывается, крошиться, а ты ничего не можешь сделать.