Больше Бэна, стр. 34

….Знаешь, Бруда, помогает. Надо лечь, включить хорошую музыку и представлять себе каждую картинку, каждую произнесенную фразу. Я, конечно, не настолько наивен, чтобы предполагать, что все именно так и будет, но это-то вовсе и неважно. Будет что-то другое. То есть если с кидаловом банка все обломится и я приеду не на ловэ, то к тебе на дачу мы поедем на электричке, а гитары себе и Спайку-2 я попросту украду, и т.д. Ты же помнишь кольцо с надписью «Все пройдет». Короче, суть моего опуса такова: очень часто печали и невзгоды происходят из-за неумения во что-то верить, ведь это очень сложно – верить, не смотря на банальность и избитость этой фразы. По отношению к тебе так и хочется произнести дежурные фразы типа: «Да они оба этого не стоят, чтобы из-за них…» и пр., и пр., но это не так, потому что они как раз таки стоят, и твой отъезд из Англии стоит, и наша чуть было не закончившаяся дружба стоит. То есть, другими словами, ты действительно попал в очень нехорошую, болтовую ситуацию, с этим не поспоришь. Только помни все-таки императорское кольцо.

…..И все может тебе показаться в ином свете после того, как ты оправишься от разрыва с Настей. И не нагнетай лишние атмосферы в своих и без того слабых щщах.

….Ты говорил, что когда ты вернулся, тебе очень нужен был кто-то, кто просто потрепал бы тебя по бритой голове. Именно это я и пытаюсь сейчас сделать. Только если будешь читать кому-то это письмо, опусти эти строчки, а то еще подумают, что за время бомжовки мы случайно стали пидорами.

….Насколько сильно я раньше бурел на тебя за писательскую лень, настолько же сильно я сейчас уверен, что все у тебя получится. И не заморачивайся на редактировании дневников, вспомни все свои старые задумки, у тебя должно получиться что-то хорошее.

….Моя матушка говорила мне, что у вас с ней был разговор на тему, дашь ли ты ей почитать. Сначала я хотел попросить тебя не делать этого из-за того, что там очень много написано про наркотики, которые мы принимали, про воровство… Но потом мне захотелось дать родителям прочитать это сразу после завершения, тем самым расставив все точки над «i» и заявить: да, я ленился ходить на работу, пускал Эйч по венам и мечтал о лыжах с мулаткой. Но мне уже четверть века и я считаю, что могу делать то, что я захочу, не шифруя это от окружающих.

….К тому же меня мучает вопрос: расценят ли они это исключительно как браваду двух проходимцев, дорвавшихся до свободы и беззастенчиво пытающихся сорвать все ее плоды, или же смогут разглядеть во всем этом рассказ о дружбе и предательстве, о радости существования и одиночестве, о познании простых истин – короче, все то, что мы, как мне кажется, пронесли с грехом пополам сквозь бесконечные описания попоек и преступлений?

…Вот я опять перескочил на другое. Но просто я об этом думаю уже вторые сутки, вот и решил написать. К тому же не вечно же тебя утешать, а то еще обидишься.

.. Мы живем, Негр! Ты спишь в Москве (у вас сейчас 7.30 утра), а я на другом конце света …….. Т. И это ли не прекрасно?!

Твой Друг, СОБАККАА

PS. Арташ устроил символическую казнь кухни, то есть сделал то, что мы так и не сделали с нашим Хуериксоном, а именно – растоптал ее ногами.

А моя борода повышенной козлиности достигла длины 4,5 см.

Вилл побрил голову наголо.

Приложение №1

Подонки

Одной из самых сложных задач, вставших перед авторами при редактировании данного произведения, явилось словесное определение такого сложноописуемого социума, как подонки, к которому они (авторы) имеют честь (несчастье? судьбу?) принадлежать. Кстати, последний факт в некоторой степени объясняет то, что отношение авторов к подонкам несколько отличается от их отношения (презрительного) к другим категориям лондонцев да и людей вообще. Это естественно, так как любовь к своему образу жизни в целом и к своей персоне в частности является одной из характерных подоночьих особенностей – в противном случае подонки жили бы по другому, в отличие, например, от кузьмичей, которые изменить свою жизнь в хоть сколько-нибудь ощутимых масштабах не в состоянии. Данное эссе (?) представляет собой микс из двух описаний, составленных каждым из нас по отдельности. Мы решили, что таким образом удастся избавиться хотя бы от части субъективизма, присущего всем нам при оценке самих себя.

Итак, начнем с портрета, которого, кстати, практически не существует. Одеваться подонки могут во что угодно. Кто-то из них похож чуть ли не на лохов, кого-то можно запросто перепутать с мажорами. Исключение составляют педерасты – на них подонок быть похож точно не может. Основная определяющая внешнего имиджа – нежелание походить на середнячков-имбицилов. Отсюда – изощренные формы растительности на лице, обилие пирсинга, татуировки, тяжелые ботинки, и пр., и пр.. Многие подоночьи внешние атрибуты переняты впоследствии так называемыми «альтернативщиками». Например – бейсболки или широкие штаны с карманами («скам-штаны»). Разумеется, полубессознательно подонок своей одеждой старается показать свое наплевательское отношение к общепринятым правилам. Но из того же самого наплевательского отношения к правилам проистекает и то, что де-юре подонок может одеваться в первую попавшуюся одежду (или плохо лежащую в магазине). В этом случае отличительной чертой является лишь выражение лица подонка, крайне ерническое и глумливое. Даже если подонка отмыть, свести наколки, причесать и одеть во фрак, он все равно будет выделяться из толпы чем-то неуловимым. (Наверное, фраком :) ). Это – один из многочисленных подоночьих феноменов.

Причиной значительного преобладания мужчин подонков по отношению к женщинам(девушкам) подонкам является, скорее всего, патологическая тяга подонков ко всякого рода нестабильности, почти полная апатия к деньгам и отсутствие прочных связей (за исключением мужской дружбы. Кстати, культовая подоночья книга – «3 товарища»), что для большинства девушек является неприемлемым по одному Богу известным причинам. Абсолютное нежелание (и невозможность) жить спокойно и стабильно является вторым подоночьим феноменом. Даже если подонок возжелает тихой жизни (что, в принципе, невозможно по определению) то, все равно, безумства будут твориться вокруг него. А неприятности и приключения подонок притягивает к себе, как магнит – скрепки.

Подонок никогда не будет заводить семью (а чикса, как никак, «хранительница огня») только лишь потому, что «время пришло» или «все так делают». Для этого ему нужно созреть и захотеть этого, ибо подонок – почти абсолютный эгоист, и никогда не будет делать то, что ему не хочется. Если уж подонок захочет создания семьи, значит, это серьезно. Подонки – очень преданные люди. Последнее, впрочем, не означает, что заимев жену и детей, подонок в один прекрасный день не смотается куда-нибудь в Кенигсберг, нагло переложив материальные заботы о семье на плечи друзей и родни.

Очевидно, что эмоции и душевные порывы играют в биографии подонка куда большую роль, чем мозги, хотя последние у него варят довольно неплохо, до тех пор, пока он не сгубит их алкоголем и наркотиками. Если хотите поподробнее узнать об этом подоночьем свойстве, прочитайте книгу американского битника (подонка, разумеется) Д. Керуака «В дороге», хотя к Лондону она не имеет прямого касательства. Вспоминая о русской же культуре, нельзя не упомянуть С. Довлатова, подонка с большой буквы «П», Венедикта Ерофеева, В. Высоцкого.

Однако образ подонка впервые проступает в русской культуре уже 19 века. Конечно, подонки той эпохи были чуть менее отвратительными и чуть более одухотворенными, чем их нынешние последователи. Хотя в отношении Базарова, или, например, М. Ю. Лермонтова можно поспорить. Подонночество Лермонтова, по отзывам современников, не знало границ и, в конечном итоге, заставило Мартынова нашпиговать бедолагу свинцом в честном поединке.