Вы сотворили нас, стр. 37

Женщина пообещала, что день выдастся жарким, так оно и вышло. Волны зноя плыли над тротуаром мне навстречу. Небо превратилось в медную чашу, и ни малейшего дуновения ветерка не чувствовалось в знойном воздухе.

Поначалу велик доставил мне некоторые неприятности, но уже через несколько миль тело восстановило приобретенные еще в детстве навыки, и я почувствовал себя уверенно. Тем не менее, ехать было нелегко, хотя и лучше, чем идти пешком, разумеется; к тому же это был мой собственный выбор.

Я пообещал женщине хорошо заплатить, и она поймала меня на слове. Сто долларов, которые пришлось выложить, составляли почти всю мою наличность. Сотня – за новейшее достижение древней конструкторской мысли, связанное проволокой и скрепленное болтами, и стоившее никак не больше десятки. Но нужно было или раскошеливаться, или идти пешком, а я торопился. «И если нынешнее положение будет продолжаться, – говорил я себе, – возможно, я не так уж и переплатил. Если бы только я мог сохранить лошадь, она стала бы самым ценным имуществом. Будущее могло принадлежать великам и лошадям».

Автострада была забита безжизненными машинами – легковушками и грузовиками, тут и там встречались автобусы, но нигде не было видно людей. У всех, застрявших здесь, было достаточно времени, чтобы убраться с шоссе. Это было угнетающее зрелище – словно все внезапно остановившиеся автомобили были живыми существами, убитыми и оставленными лежать здесь; да и сама автострада прежде была живой, полной шума и движения, а теперь умерла.

Я жал и жал на педали, утирая заливавший глаза пот рукавом рубашки, и мечтал лишь о глотке воды – и неожиданно заметил, что добрался до пригорода.

Люди здесь встречались, но уличного движения не было. Попадалось, правда, довольно много велосипедистов, и я заметил несколько человек на роликовых коньках. В мире не сыщется зрелища забавнее, чем человек, облаченный в деловой костюм, с кейсом в руках, пытающийся сохранить невозмутимый вид, направляясь куда-то по улице на роликовых коньках. Однако в большинстве своем люди ничего не делали – просто сидели на поребриках, на ступеньках, лежали в садах и на уличных газонах; некоторые с безнадежным видом куда-то шли.

Я подъехал к небольшому парку – типичному вашингтонскому парку, со статуей в центре, скамейками под деревьями, пожилой женщиной, кормящей голубей, и питьевым фонтанчиком. Этот фонтанчик и привлек меня. Несколько часов езды по солнцепеку превратили мой язык в ком ваты, забивший рот.

Много времени я тратить не стал. Утолив жажду и чуть-чуть отдохнув на одной из скамеек, я снова сел на велик и погнал дальше.

Подъезжая к Белому Дому, я увидел выстроившуюся полукругом толпу, заполнившую тротуар и часть улицы и в молчании рассматривающую – вероятно, кого-то, стоящего возле решетки.

«Кэти», – подумал я. Именно в этом месте у ограды я и ожидал ее встретить. Но почему они на нее так воззрились? Что происходит?

Яростно нажимая на педали, я подъехал к толпе и соскочил с велика. Позволив ему рухнуть на тротуар, я ввинтился в толпу и принялся, толкаясь и пихаясь, протискиваться вперед. Люди ругали меня, некоторые возвращали мне тычки, другие сердито ворчали, но я продолжал прокладывать себе путь и наконец прорвал внутренний ряд и вырвался на тротуар.

И здесь действительно стоял – но не Кэти, а тот, кого, хорошенько подумав, я должен был бы ожидать встретить тут, – Старый Ник, Его Сатанинское Величество, Дьявол.

Одет он был так же, как во время нашей последней встречи, непотребное брюхо свешивалось на грязный кусок ткани, позволявший ему соблюсти минимум приличий. В правой руке он держал свой хвост, пользуясь шипом на его конце как зубочисткой и ковыряя им в замшелых клыках. С бесстрастным видом он привалился к ограде, упершись раздвоенными копытами в пересекавшую асфальт трещину, и злобно поглядывал на толпу, явно стараясь раздразнить ее. Однако, едва завидев меня, он тотчас же оставил в покое хвост, шагнул навстречу и приветствовал, как закадычного и долгожданного приятеля.

– Приветствую героя! – протрубил он, быстро подойдя ко мне с распростертыми объятиями. – Вернулись из Геттисберга? Вижу, вы ранены. Где вы нашли очаровательную плутовку, так ловко перевязавшую вам голову?

Он попытался обнять меня, но я отшатнулся, раздраженный тем, что нашел его там, где ожидал встретить Кэти.

– Где Кэти? – требовательно спросил я. – Я ожидал встретить ее здесь.

– А, маленькая самочка, – отозвался он. – Вы можете за нее не опасаться. Она в безопасности. В большом белом замке на холме. Полагаю, вы его видели.

– Вы обманули меня! – яростно сказал я. – Вы говорили.

– Обманул, – подтвердил он, разводя руками и как бы желая показать, что ничего не скрывает. – Это один из моих наименьших недостатков. Что может значить маленькая ложь для хороших друзей? Кэти в безопасности – до тех пор, пока мы с вами играем в одну игру.

– Играть в одну игру с вами?! – с отвращением воскликнул я.

– Вы хотите, чтобы забегали прелестные машинки, – проговорил он. – Хотите, чтобы заболтало радио. Чтобы зазвонили телефоны…

Толпа беспокойно зашевелилась. Огородившее нас полукольцо сжалось; пока еще люди не понимали, что происходит, однако навострили уши, как только Дьявол упомянул машины и радио.

Но Дьявол их игнорировал.

– Вы можете стать героем, – говорил он. – Вы можете положить начало переговорам. Сыграть великую роль.

Я не желал быть героем. И чувствовал, что толпа становится угрожающей.

– Пойдемте, – предложил Дьявол, – и поговорим с этими в откровенку, – и он ткнул пальцем через плечо в направлении Белого Дома.

– Нам туда не попасть, – возразил я. – Мы не можем просто взять и войти.

– Вы ведь аккредитованы при Белом Доме? Есть у вас пресс-карточка?

– Да, конечно. Но это не означает, что я могу приходить туда, когда захочу Особенно с птичкой вроде вас на буксире.

– Вы хотите сказать, что войти нельзя?

– Не так, как вы хотите.

– Послушайте, – чуть ли не просительно проговорил Дьявол, – мы должны с ними потолковать. Вы болтаете на их тарабарщине и знаете протокол. Я сам ничего не смогу добиться. Они не станут меня слушать.

Я покачал головой.

Несколько охранников вышли из ворот и по тротуару зашагали к нам. Дьявол заметил, что я поглядываю на них.

– Неприятности? – поинтересовался он.

– Наверное, – отозвался я. – Вероятно, охрана позвонила в полицию – нет, не позвонила, я забыл… Скорее, они послали кого-то сказать копам, что здесь что-то назревает.

Он придвинулся ближе и произнес, почти не разжимая губ:

– Неприятности с копами мне ни к чему.

Вытянув шею, он посмотрел на охранников. Они приближались. Дьявол схватил меня за руку.

– Пошли!

С громовым раскатом земля провалилась из-под ног, меня окружила тьма, в которой слышался рев тяжелых крыльев. Затем мы оказались в просторной комнате, посреди нее стоял длинный стол, вокруг которого сидело много народу с Президентом во главе.

Дым струйками поднимался от выжженного места на ковре, где стояли мы с Дьяволом, а в воздухе повис тяжелый запах серы и паленой ткани. Снаружи кто-то яростно барабанил по створкам ведущих в комнату дверей.

– Пожалуйста, скажите им, – попросил Дьявол, – что никто не сможет сюда войти. Боюсь, что двери заговорены.

На ноги поднялся человек со звездами на плечах. Его оскорбленный рев наполнил комнату.

– Что все это значит?!

– Генерал, – обратился к нему Дьявол, – пожалуйста, займите свое место и сделайте все, что можете, чтобы быть не только офицером, но джентльменом. Никто не пострадает.

И он яростно взмахнул хвостом, как бы подчеркивая свои слова.

Я быстро оглядел комнату, чтобы проверить свое первое впечатление, и убедился, что оно было правильным. Мы оказались здесь как раз в разгар заседания кабинета – а может быть, даже чего-то большего, поскольку здесь присутствовали и другие: директор ФБР, глава ЦРУ, несколько высокопоставленных военных, а также изрядное количество мрачного вида людей, совершенно мне не знакомых. Вдоль стены сидели в ряд несколько очень серьезных джентльменов – судя по всему, ученые мужи.