Славянская мифология, стр. 40

Самые популярные в русском эпосе Змей Горыныч и Тугарин Змеевич крылаты, и потому это скорее всего драконы. Есть в русских сказках и Змея (женского рода), которая прозревает единожды в году на Иванов (Купалы) день, и тогда она бросается на человека или зверя, пробивая свою жертву насквозь (похожее поверье есть и в западноевропейской мифологии о змее, которая стрелой влетает в пасть крокодила и пробивает ему бок). В славянской мифологии змеи имеют своего царя, имя которого Василиск.

Согласно народным поверьям, змей обладает демоническими свойствами и богатырской силой, он знает целебные травы, имеет несметные богатства и живую воду. Иногда змей предстает как страшное чудовище, превращающееся в красавца и вступающее в незаконные связи. Эти «второстепенные», «побочные» представления связаны с основным — с образом огненного змея, олицетворявшим действительное явление природы — молнию, изгиб которой и в самом деле напоминал древнему человеку змею на земле, а на небе — падающую звезду, ибо звезда казалась ему тождественной сверкающей молнии.

^{В русской летописи в записи под 1556 г. читаем: «Бысть знамение того места, где звезда пала на небеси, явися яко змий образом без главы стояше… ино яко хобот хвост сбираше, и бысть яко бочка и спаде на землю огнем и бысть яко дым по земли». Многие предания отождествляют змея с грозовой тучей. Сам эпитет змея «огненный» свидетельствует о его связи с грозовым пламенем.}

Издревле поражала человека живучесть змеи. Продолжая извиваться, ее изрубленное тело вызывало трепет и благоговение перед ее особой жизненной силой. Существовало ритуальное убийство змей. Змея могла укусить смертельно, и поэтому олицетворялась с силами зла, тьмы, преисподней. В греческой мифологии есть миф о Тифоне — чудище с сотней змеиных голов, способных лаять, шипеть, рычать.

^{Тифон вступает в брак с Ехидной — полудевой, полузмеей с прекрасным ликом, но ужасной в своей змеиной сущности; и от этого брака рождаются такие же страшные чудовища — Химера, опустошавшая Грецию, Лернийская гидра, похищавшая скот и тоже опустошавшая земли в окрестностях Лерны, и другие. Тифон, низвергнутый под землю в наказание за бунт против Зевса, лежит там связанный и изрыгает пламя, сотрясая почву.}

Змей и орел. Схватка змея с орлом, являвшимся олицетворением добра и света, — очень древний и распространенный мотив. Следы его находят на кубке Шумерского правителя Гудеа (XXII в. до н. э.); в известных образах Георгия-победоносца, побеждающего змея на русских иконах, и «фракийского всадника»; в отлитом из металла Медном всаднике в Санкт-Петербурге. Во всех этих изображениях всадники ассоциировались с орлами. В печатных гравюрах торжество добродетели воплотилось в образе орла с побежденной змеей в когтях.

В индуистских мифах также живописуется битва между мудрым змеем Нагом и птицей Гарудой. Дочь Нага в облике девушки с истинно змеиной хитростью вырвала любовь у целомудренного юноши Арджуны. «Ты обязан помогать несчастным, — сказала она, — а разве я не несчастна в любви к тебе?»

В античные времена змея в когтях орла нередко трактовалась как символ победы патриархата над матриархатом: змея означала в таком случае женское начало и сакральную (тайную) мудрость. Гомеровские греки считали орла с окровавленной змеей в лапах добрым предзнаменованием, означавшим, что Троя падет: Орел-Зевс одолеет змеиное «женское» начало, ибо кто, как не Афродита, толкнула Елену нарушить святой закон патриархата и бежать с Парисом.

^{На острове Корфу почитали богиню Медузу, которая в греческой мифологии превратилась в чудовище. Вид его был ужасен: крылатое, покрытое чешуей, со змеями вместо волос, с клыками, со взором, превращающим все живое в камень. А ведь при матриархате змеиные атрибуты Медузы означали лишь бессмертие и святость… Медуза стала одной из горгон, она была бессмертна. (Согласно одному из мифов, Персей отрубил ей голову и из ее крови родился Пегас — крылатый конь, олицетворявший поэтическое вдохновение.)}

Письменная «Змеиада». В «Ветхом Завете» змей (теперь уже мужского рода) стал дьяволом-змием. Через него в мир вошел страх. Но и проклятый Богом змей продолжал оставаться символом мудрости.

Христианам змея представлялась существом двуликим, воплощавшим в себе одновременно добро и зло. В средневековом «Бестиарии» можно прочесть, что мудрость вызывала опасливое недоверие. Моисей в пустыне оберегал соотечественников от хворей и змеиных укусов с помощью Медного Змия.

Во II–III вв. в книге «Физиолог» появился такой рассказ.

^{Змея, почувствовав, что стареет и слабеет, начала поститься и закончила лишь тогда, когда у нее отслоилась кожа (пост продолжался 40 дней и 40 ночей). Затем змея нашла расщелину, проползла в нее, сбросила старую кожу и помолодела…}

Змея, сбрасывающая старую кожу, была привычной иллюстрацией средневековых бестиариев, в которых она занимала срединное положение между двумя группами животных: между вымышленными и вполне реальными, но наделенными невероятными свойствами. Змею изображали и с женским телом, и с львиным, и со скорпионьим, с бесчисленными головами. Вольный полет фантазии со временем превратил змею в оборотня Василиска, в летучего змея — дракона, в аспида. Согласно одной из версий, египетская царица Клеопатра именно аспида заставила ужалить себя, по другой версии, ее укусила фантастическая змея — «гипнал», от укуса которой человек засыпает и умирает во сне.

Страницы рукописей и фронтоны средневековых храмов украшали изображения и самой ужасной из змей — эморриса, который, по сказаниям, выжимал из людей всю кровь. В древних преданиях рассказывалось о том, что в Аравии обитает змея-сирена, способная мчаться быстрее лошади, а в Италии боа-удав выдаивает коров.

Встречающаяся во всех славянских странах гадюка — «порождение ехидны» — описана в «Бестиарии» как весьма зловредное создание. Человеческое воображение шло от образа мирового змея как символа Вселенной, обнимающего время, вечность и бессмертие, обвившего планету кольцом и ждущего конца мира, чтобы проглотить ее, к заурядному «запечному змею» — разновидности домового. Таким он был у западных славян и очень напоминал индийского Нага.

КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ РУССКИХ СКАЗОК

В русских народных преданиях Кощей Бессмертный появляется чаще всего в образе змея. Кощей играет ту же роль скупого хранителя сокровищ и опасного похитителя красавиц, что и змей: оба они одинаково враждебны сказочным героям и свободно заменяют друг друга, так что в одной и той же сказке в одном варианте действующее лицо — змей, а в другом — Кощей.

В польской сказке подземный король Кощей Бессмертный выступает вместо Морского царя. В первоначальном значении Морской царь — это бог дождевых туч, затмевающий светлое солнце, а в поэтическом контексте — похищающий златокудрую деву. Встречающиеся в старославянских памятниках «кощь» и «кошть» переводятся как «сухой», «тощий», «худой», и им родственно слово «кость». Глагол «окостенеть» употребляется в смысле «застыть», «оцепенеть», сделаться твердым, как кость или камень от сильного холода. Слово «кощей», возможно, сначала применялось в качестве эпитета, а потом и как собственное имя демона — иссушителя дождевой влаги, представителя темных туч, окованных стужей. Он появляется в зимнее время, когда тучи как бы застывают, превращаются в камни и не дают больше плодоносных дождей, а потому земля лишается своей производительной силы.

В народе до сих пор именем «Кощей» называют старых скряг, иссохших от скупости и дрожащих над затаенным сокровищем (золотом солнечных лучей и живительной влагой дождя). Народная сказка приписывает Кощею и обладание гуслями-самогудами, которые играют так искусно, что всякий невольно заслушивается их до смерти — метафора песни, которую заводят суровые осенние вихри, погружающие в оцепенение, долгий сон всю природу.