Выпуск II. Том 7, стр. 20

— Значит, она тоже была обижена? — спросил Пуаро.

— Да. Кроме того, отец высказался довольно по-хамски, упомянув, что она жила с морским офицером. Он, разумеется, имел в виду ее отца, но прозвучало это несколько двусмысленно. Магдалина вспыхнула, и она была права.

— Ваш отец сказал что-нибудь про свою покойную жену, вашу мать?

Кровь бросилась в лицо Дэвида. Руки его дрожали, и он стиснул пальцы.

— Да, сказал, — приглушенным голосом ответил он. — Он ее оскорбил.

— Что именно он сказал? — поинтересовался полковник Джонсон.

— Не помню. — Дэвид не захотел говорить. — Просто упомянул, и все.

— Ваша мать давно умерла? — тихо спросил Пуаро.

— Да. Я был еще подростком, — коротко ответил Дэвид.

— Она не была счастлива?

— Кто мог быть счастлив с таким человеком, как мой отец? — презрительно усмехнулся Дэвид. — Моя мать была святая. Он разбил ей сердце, и она умерла.

— Ваш отец, наверное, был очень опечален ее смертью? — продолжал Пуаро.

— Не знаю, — отрывисто сказал Дэвид. — Я ушел из дома. — И, помолчав, добавил: — Возможно, вам неизвестен тот факт, что до приезда сюда я не виделся с отцом почти двадцать лет. Поэтому, как вы понимаете, я ничего не знаю ни о его привычках, ни о его врагах, ни о том, что здесь вообще происходило без меня.

— Вы знали, что у вашего отца в сейфе хранилась ценная коллекция алмазов? — спросил полковник Джонсон.

— Да? — равнодушно переспросил Дэвид. — По-моему, это довольно глупо.

— Пожалуйста, расскажите, чем вы были заняты сегодня вечером, — сказал Джонсон.

— Я? Поужинав, я довольно быстро встал из-за стола. Мне наскучило сидеть со стаканом портвейна в руке. Кроме того, я увидел, что Альфред и Гарри намерены затеять ссору. А я ненавижу ссоры. Я встал и прошел в музыкальную комнату и сел за рояль.

— Музыкальная комната расположена рядом со столовой, верно? — спросил Пуаро.

— Да. Я играл, пока… это не случилось.

— Что именно вы услышали?

— Будто где-то наверху падала мебель. А потом — страшный крик. — Он снова стиснул руки. — Будто душа в аду молила о помощи. Господи, какой ужас!

— Вы были один в музыкальной комнате? — спросил Джонсон.

— Что? Нет, со мной была моя жена Хильда. Она пришла из столовой. Мы… мы побежали вслед за остальными.

И добавил быстро и нервно:

— Надеюсь, вы не заставите меня описывать, что я увидел?

— Нет, в этом нет необходимости, — ответил полковник Джонсон. — Спасибо, мистер Ли, на этом и закончим. Кстати, вы никого не подозреваете в убийстве вашего отца?

— По-моему, многие могли бы это сделать! — с яростью воскликнул Дэвид Ли. — Но кто именно, понятия не имею.

И быстро вышел, громко хлопнув дверью.

Не успел полковник Джонсон откашляться, как дверь отворилась, и вошла Хильда Ли.

Эркюль Пуаро посмотрел на нее с интересом. Ему пришлось признаться, что жены этих Ли представляют большой интерес для изучения. Сообразительность и природное изящество Лидии, показная доступность и обворожительная грация Магдалины. А теперь перед ним была спокойная, уверенная, прекрасно владеющая собой Хильда. Она была гораздо моложе, заметил он, чем казалась из-за старомодной прически и одежды. В ее светло-каштановых волосах не было ни сединки, а спокойные карие глаза на довольно полном лице излучали добросердечие. Славная женщина, подумал он.

Полковник Джонсон тоже был настроен приветливо:

— Это большое испытание для вас всех. Насколько я понял из слов вашего мужа, миссис Ли, вы впервые в Горстон-Холле?

Она кивнула.

— Вы были раньше знакомы с вашим свекром, мистером Ли?

— Нет, — приятным голосом отозвалась Хильда. — Мы поженились уже после того, как Дэвид ушел из дома. Он не хотел общаться ни с кем из своей семьи. До вчерашнего дня я никого из них не видела.

— Почему же вы все-таки приехали?

— Мистер Ли написал Дэвиду письмо, в котором, подчеркнув свой возраст, выражал желание собрать всех своих детей на Рождество.

— И ваш муж откликнулся на это приглашение?

— Он принял его, боюсь, только благодаря моим стараниям. Я… истолковала ситуацию неверно.

— Не будете ли вы так любезны, мадам, — вмешался Пуаро, — разъяснить свои слова? Мне думается, это может сыграть существенную роль в расследовании.

Она тотчас повернулась к нему.

— В то время, — сказала она, — я еще не знала моего свекра. И понятия не имела, в чем кроется истинная причина его приглашения. Я решила, что он стар, одинок и что искренне хочет помириться со своими детьми.

— А в чем, по-вашему, мадам, крылась истинная причина?

— Не сомневаюсь… У меня нет сомнений, — не сразу ответила Хильда, — что мистер Ли хотел не восстановить мир, а, наоборот, поссорить своих детей.

— Каким образом?

— Ему доставляло удовольствие играть на самых низменных человеческих инстинктах,. — тихим голосом объяснила Хильда. — В нем было — как это сказать? — какое-то дьявольское злорадство. Ему хотелось их всех столкнуть друг с другом.

— И это ему удалось? — резко спросил Джонсон.

— Да, — ответила Хильда. — Удалось.

— Нам рассказали, мадам, — вставил Пуаро, — о представлении, которое состоялось сегодня во второй половине дня. Это была, на мой взгляд, довольно неприятная сцена.

Она наклонила голову.

— Не опишете ли ее нам поподробнее?

На секунду она задумалась.

— Когда мы вошли, мистер Ли разговаривал по телефону.

— Со своим адвокатом, насколько я понимаю?

— Да. Он предложил, чтобы мистер — Чарльтон? — я плохо запоминаю фамилии — приехал к нам, поскольку он, мой свекор, решил составить новое завещание. Старое завещание, сказал он, уже устарело.

— Подумайте как следует, мадам, прежде чем ответить. По-вашему, мистер Ли намеренно сделал так, чтобы вы все услышали этот разговор, или это получилось случайно?

— Я почти не сомневаюсь, что он сделал это намеренно, — ответила Хильда Ли.

— С целью посеять раздор и враждебность между вами?

— Да.

— Значит, на самом деле он вовсе не собирался переделывать свое завещание?

Она задумалась.

— Нет, почему, отчасти у него такое намерение было. Он решил составить новое завещание, но прежде всего ему хотелось оповестить об этом факте нас.

— Мадам, — сказал Пуаро, — я не занимаю официальной должности, и мои вопросы, как вы понимаете, не совпадают с теми, какие задал бы работник английских законодательных органов. Но мне очень хотелось бы знать, какие изменения, по-вашему, были бы зафиксированы в новом завещании. Я интересуюсь, обратите внимание, не тем, что вам известно, а вашими предположениями. Женщины обычно более догадливы.

— Я не против того, чтобы высказать свое мнение, — чуть улыбнулась Хильда Ли. — Сестра моего мужа, Дженнифер, вышла замуж за испанца Хуана Эстравадоса. Только что сюда приехала их дочь Пилар. Она красивая девушка да к тому же единственная внучка в семье. Она очень понравилась старому мистеру Ли, и он к ней сразу привязался. Мне думается, в новом завещании он пожелал оставить ей солидную сумму. А по прежнему завещанию ей бы достались либо незначительные деньги, либо вообще ничего.

— Вы были знакомы со своей золовкой?

— Нет, и ее я ни разу не видела. Ее муж погиб при трагических обстоятельствах вскоре после женитьбы. Сама Дженнифер умерла год назад. Пилар осталась сиротой. Вот почему мистер Ли пригласил ее поселиться у него в Англии.

— А как другие члены семьи восприняли ее приезд?

— По-моему, она всем понравилась, — спокойно ответила Хильда. — Приятно, что в этом доме появилась такая юная жизнерадостная девушка.

— А ей понравилось здесь?

— Не знаю, — задумчиво ответила Хильда. — Девушке, родившейся на юге, в Испании, дом должен был показаться холодным и неприветливым.

— Ну в Испании сейчас тоже не очень-то уютно, — возразил Джонсон. — А теперь, миссис Ли, нам хотелось бы услышать от вас рассказ о разговоре, который шел в комнате у вашего свекра во второй половине дня.