Выпуск II. Том 2, стр. 75

Мое уважение к нему заметно возросло. Уж очень ловко навел он разговор на письма.

— Ну так вы поймаете ее на этом? — не унималась я.

Мои слова, кажется, поразили Пуаро.

— Нет-нет, ни в коем случае! Очень неумно выставлять напоказ свою осведомленность. До поры до времени я все храню здесь. — Он постучал себя по лбу. — А в нужный момент бросаюсь как пантера. И mon Dieu! Все потрясены!

Я не могла удержаться от улыбки — представляю себе маленького мосье Пуаро в роли пантеры.

Мы подошли к месту раскопок. Первый, кого мы увидели, был мистер Рейтер. Он фотографировал какие-то стены.

По-моему, эти археологи способны откопать стены везде, где им заблагорассудится. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Послушать мистера Кэри, так довольно копнуть разок, чтобы понять, что тут стена, и он старался наглядно мне это объяснить.., но я ничего не разглядела. Например, говорит: “Смотрите, это саманный кирпич [97]”, а я, кроме земли, ничего не вижу.

Мистер Рейтер кончил фотографировать, отдал бою камеру и пластинки и велел отнести их в дом.

Пуаро задал ему два-три вопроса об экспозиции, об упаковке пластинок и прочем, на которые мистер Рейтер отвечал с большой готовностью. Похоже, ему нравилось говорить о своей работе.

Он пытался было извиниться, что вынужден покинуть нас, но Пуаро уже начал свой не раз проверенный монолог. Впрочем, шаблонным его не назовешь, так как каждый раз он слегка видоизменял его применительно к собеседнику. Но я не собираюсь каждый раз снова излагать его. С разумными людьми, вроде мисс Джонсон, он сразу приступал к делу, с иными ему приходилось ходить вокруг да около. В конце концов он своего добивался.

— Да-да, понимаю, что вас интересует, — сказал мистер Рейтер. — Но, право же, не вижу, чем могу вам помочь. Я ведь здесь новичок. С миссис Лайднер говорил очень мало. Сожалею, но я действительно ничего не могу вам сказать.

Манера говорить у него была немного скованная — сразу видно, что не англичанин, хотя, конечно, акцента не чувствовалось, разве чуть американский.

— Скажите, по крайней мере, нравилась ли она вам? — с улыбкой спросил Пуаро. Мистер Рейтер залился краской.

— Она была очаровательная.., совершенно очаровательная, — выдавил он, запинаясь. — И у нее был тонкий ум.., да.

— Bien! Стало быть, вам она нравилась. А вы ей? Мистер Рейтер покраснел еще пуще.

— О, я.., не знаю, по-моему, она едва меня замечала. А два-три раза мне ужасно не повезло. Мне всегда не везло, когда я пытался как-то услужить ей. Боюсь, моя неловкость ее раздражала. Это получалось у меня нечаянно.., я хотел угодить ей…

Пуаро стало жаль его.

— Отлично.., отлично. Давайте перейдем к следующему вопросу. Как по-вашему, обстановка у вас в экспедиции была благополучной?

— Простите?

— Я говорю, хорошо ли было вам всем вместе? Вы смеялись, болтали?

— Нет-нет, совсем наоборот. Все время чувствовалась какая-то натянутость.

Он помолчал, как бы пересиливая себя, потом снова заговорил:

— Понимаете, я не очень хорош в обществе. Неловок. Застенчив. Доктор Лайднер всегда так добр ко мне. Но.., глупо, конечно.., я не могу преодолеть робость. Вечно брякну что-нибудь невпопад. Или чашку опрокину. Не везет, одним словом.

Он и впрямь был похож на большого неуклюжего ребенка.

— Не огорчайтесь, с кем в молодости такого не бывает, — улыбнулся Пуаро. — Уверенность в себе, savoir-faire [98] приходит с годами.

Мы распрощались с мистером Рейтером.

— Одно из двух, — сказал Пуаро, — он или на редкость простодушный молодой человек, или замечательный актер.

Я не ответила. Меня вновь охватило непостижимое чувство, что один из этих людей жестокий и хладнокровный убийца. Это почему-то казалось особенно невероятным в такое прекрасное солнечное утро.

Глава 21

Мистер Меркадо, Ричард Кэри

— Насколько я понимаю, они работают в разных местах, — сказал Пуаро, останавливаясь.

Мистер Рейтер фотографировал на участке, удаленном от основного места раскопок. Там же, на основном участке, мы увидели толпу рабочих с корзинами, сновавших взад-вперед.

— Это у них называется глубокая разработка, — объяснила я. — Находок здесь немного, в основном всякий хлам, вроде разбитых горшков. Правда, доктор Лайднер уверяет, что они необычайно интересны. Наверное, так и есть.

— Давайте пойдем туда.

Шли мы медленно — солнце палило нещадно.

Мистера Меркадо, распоряжавшегося на основном участке, мы увидели внизу. Он что-то говорил десятнику, старику с черепашьим лицом, одетому в твидовый пиджак поверх длинного полосатого халата.

Добраться до них было нелегко. К подножию вела только узкая тропа, по которой безостановочно спешили вверх и вниз мальчишки-рабочие с корзинами. Им и в голову не приходило посторониться. Казалось, они, словно кроты, ничего вокруг не видят.

Шедший впереди меня Пуаро вдруг бросил через плечо:

— А что, мистер Меркадо — правша или левша? Вопрос, прямо скажем, неожиданный.

— Правша, — подумав минуту, решительно сказала я.

Пуаро не снизошел до объяснения. Он вновь пустился в путь, и я последовала за ним.

Мистер Меркадо, казалось, обрадовался нашему появлению.

Его длинное унылое лицо просветлело.

Мосье Пуаро прикинулся любителем археологии, к которой, уверена, был более чем равнодушен, но мистер Меркадо тотчас попался на удочку.

Он стал объяснять, что они уже вскрыли двенадцать уровней, на которых обнаружили признаки обитания человека.

— Сейчас мы вошли в золотой век [99], в четвертое тысячелетие, — с воодушевлением заявил он.

А я-то всегда думала, что золотой век — это в будущем, после второго пришествия [100].

Мистер Меркадо обратил наше внимание на разные археологические находки. (Как дрожат у него руки, подумала я. Может, у него малярия?) Он принялся объяснять, как от слоя к слою меняется вид гончарных изделий. Потом стал говорить о захоронениях. Один слой почти весь состоял из детских останков. Бедные создания! Телу усопшего, оказывается, придавали определенное положение при захоронении, о чем свидетельствуют кости скелета.

Мистер Меркадо нагнулся, чтобы поднять какой-то предмет, что-то вроде кремневого ножа, лежащий возле горшков, и вдруг с истошным воплем отскочил в сторону. Потом испуганно обернулся, хлопая себя по руке, будто ища чего-то взглядом. Пуаро с недоуменным видом уставился на него.

— Кто-то ужалил.., точно раскаленная игла вонзилась, — пробормотал мистер Меркадо. Пуаро мгновенно оживился.

— Скорее, mon cher, давайте посмотрим. Мисс Ледерен!

Я подошла ближе.

Пуаро схватил мистера Меркадо за руку и проворно засучил рукав его рубашки цвета хаки.

— Вот тут, — показал мистер Меркадо. Чуть ниже плеча виднелась крошечная ранка, из которой сочилась кровь.

— Странно, — пробормотал Пуаро. Он внимательно рассмотрел закатанный рукав. — Ничего не вижу. Может быть, это муравей?

— Надо смазать йодом, — сказала я.

У меня всегда с собой йодистый карандаш. Я быстро вынула его и прижала к ранке. Проделала я все это механически, ибо внимание мое было приковано к другому — вся рука мистера Меркадо от запястья до локтя была усеяна точками. Я хорошо знала, что это такое. Следы подкожных инъекций.

Мистер Меркадо опустил рукав и снова принялся объяснять. Мистер Пуаро слушал, не пытаясь навести разговор на Лайднеров. По существу, он так ни о чем и не спросил мистера Меркадо.

Вскоре мы простились с ним и стали взбираться вверх по тропинке.

— Чистая работа? — спросил Пуаро.