Выпуск II. Том 1, стр. 68

– Так вы считаете… – медленно произнес сэр Генри.

– Это единственное правильное предположение. Уважаемая миссис Бантри только что верно заметила: зачем богатой хозяйке убивать компаньонку? Логичнее предположить обратное. Так, по крайней мере, случается в жизни.

– Неужели это так? – все еще недоумевал сэр Генри. – Я потрясен.

– Разумеется, – продолжала мисс Марпл, – ей пришлось надеть одежду мисс Бартон, а она, вероятно, была ей немного тесновата, и могло показаться, что она слегка располнела. Вот почему я спросила об этом. Мужчины обычно считают, что полнеет женщина, а не одежда становится ей тесноватой, но это не всегда правильное объяснение.

– Какой смысл был Эйми Даррант убивать мисс Бартон? Она ведь не могла бы вечно скрывать этот обман.

– Она скрывала этот обман всего лишь несколько месяцев, – заметила мисс Марпл. – И все это время она путешествовала, стараясь держаться подальше от тех, кто мог ее узнать. Вот что я имела в виду, когда говорила, что в определенном возрасте некоторые женщины очень похожи друг на друга. Я думаю, что никто не заметил ее несходства с фотографией в паспорте. Вы же знаете, что такое паспорт. И вот в марте она приезжает в небольшой поселок в Корнуолле и ведет себя там так, что, когда читают ее последнее письмо и находят на берегу ее одежду, ни у кого не возникает простого вопроса.

– Какого же? – спросил сэр Генри.

– Об отсутствии тела, – пояснила мисс Марпл. – Это должно было вызвать подозрение, если бы не многочисленные уловки, намеки на ужасное преступление и раскаяние. Тела не нашли. Это очень важный факт.

– Так вы считаете… считаете, что не было раскаяния? – спросила миссис Бантри. – Вы думаете, что она не утопилась?

– Нет, – сказала мисс Марпл. – Опять же она, как и миссис Траут, оказалась мастером запутывать следы. Но ту я раскусила. Поэтому мне не составило труда разгадать и раскаявшуюся мисс Бартон. Думаете, она утопилась? Уехала в Австралию, если я еще способна угадывать.

– Способны, мисс Марпл, безусловно, способны, – закивал головой доктор Ллойд. – Эта история снова мне преподнесла сюрприз, в тот день в Мельбурне я был буквально ошарашен.

– Вы имеете в виду ту, упомянутую вами заключительную встречу?

– Да, – снова кивнул доктор Ллойд. – Мисс Бартон или, если вам угодно, Эйми Даррант, очень не повезло. Некоторое время я работал судовым врачом. И однажды, когда я сошел на берег в Мельбурне, первым человеком, которого я встретил, была дама, которую я считал утонувшей в Корнуолле. Насколько я понял, она увидела, что дело ее проиграно, и сделала смелый шаг – рассказала мне все. Странная это была женщина, абсолютно лишена каких-либо моральных принципов. Она была старшей из девяти детей в очень бедной семье. Она обратилась за помощью к богатой кузине в Англии, но получила отказ, поскольку мисс Бартон была в ссоре с их отцом. Деньги были крайне необходимы, потому что трое младших детей нуждались в дорогостоящем лечении. Скорее всего, именно в это время у Эйми Даррант и созрел план хладнокровного убийства. Она уезжает в Англию, где работает в семьях, ухаживая за детьми. Затем под именем Эйми Даррант становится компаньонкой мисс Бартон. Она снимает комнату и обставляет ее какой-то мебелью, чтобы убедительно сыграть свою новую роль. Затем поджидает удобного случая. Решение утопить мисс Бартон пришло неожиданно… После трагедии на Канарах и мнимого самоубийства она возвращается в Австралию и вскоре вместе со своими братьями и сестрами, как ближайшими родственниками мисс Бартон, наследует ее состояние.

– Весьма дерзкое и довольно хорошо обдуманное преступление, – заметил сэр Генри. – Если бы на Канарах утонула мисс Бартон, то подозрение наверняка бы пало на мисс Даррант и стали бы известны ее родственные связи с семьей Бартон. Но замена личности и двойное, если можно так выразиться, преступление помогли ей. Да, я бы даже сказал – тонко осуществленное преступление.

– Что же с ней было дальше? – спросила миссис Бантри. – Что вы предприняли, доктор?

– С точки зрения закона я не располагал достаточными доказательствами. У меня и сейчас, можно сказать, их нет. Я пошел к ним в дом и познакомился со всем семейством. Это была очень милая семья, преданная старшей сестре и не подозревающая, какое страшное преступление она совершила. Зачем портить им жизнь, если я не мог ничего доказать? Кроме того, мне, как медику, было ясно, что, несмотря на ее цветущую внешность, дни этой дамы сочтены. Я доверился природе. Мисс Бартон умерла через шесть месяцев после этой нашей встречи. Была ли она счастлива, не раскаивалась ли – не знаю.

– Конечно, не раскаивалась, – заверила миссис Бантри.

– Я тоже так думаю, – поддержала ее мисс Марпл. – Миссис Траут не раскаивалась.

– Захватывающая история, – сказала мисс Хелльер, покачав головой. – Только я не поняла, кто кого утопил и какое к этому имеет отношение миссис Траут?

– А никакого, милая, – сказала мисс Марпл. – Миссис Траут тоже была не очень-то приятная особа. Но она жила в деревне.

– А-а, в деревне! – сказала мисс Хелльер. – Так ведь в деревне ничего не случается? Вот если бы я жила в деревне, – она вздохнула, – я бы и совсем ничего не соображала.

Трагедия под рождество

– Я должен пожаловаться, – с улыбкой произнес сэр Генри Клиттеринг.

Он оглядел собравшихся. Полковник Бантри нахмурился, как провинившийся на параде солдат. Его жена украдкой рассматривала каталог цветных луковиц, доставленный с последней почтой. Доктор Ллойд с нескрываемым восхищением смотрел на молодую, красивую актрису Джейн Хелльер. А та сосредоточенно разглядывала свои покрытые розовым лаком ногти. Только мисс Марпл, восседавшая прямо и чинно, внимательно слушала Клиттеринга.

– Пожаловаться? – переспросила она.

– Да. И очень серьезная жалоба. В нашей компании шесть человек: трое мужчин и три женщины. И я протестую от имени эксплуатируемых мужчин. Мы сегодня выслушали три истории, и все три были рассказаны мужчинами! Я протестую! Дамы тоже должны внести свой достойный вклад.

– О! – возмутилась миссис Бантри. – Разве мы не внесли своего вклада? Мы с таким вниманием слушали вас и выражали свое восхищение. Мы проявили истинно женскую скромность, не стремясь блистать в огнях рампы!

– Отличное оправдание, – заметил сэр Генри. – Но все же этого мало. Существует великолепный прецедент: «Тысяча и одна ночь». Вперед же, Шехерезада!

– Вы имеете в виду меня? – спросила миссис Бантри. – Но я не представляю, что вам рассказать. Я не имела дела с кровавыми и таинственными происшествиями.

– Ну, я не настаиваю на крови, – заметил сэр Генри. – Однако уверен, что у одной из трех дам есть примечательная история. Прошу вас, мисс Марпл: «Происшествие с прислугой» или «Загадка собрания матерей» [19]. Не разочаровывайте меня в Сент-Мэри-Мид.

Мисс Марпл покачала головой:

– Нет ничего для вас интересного, сэр Генри. У меня, конечно, есть маленькие загадки. Например, куда девалась банка только что купленных креветок? Но это не подойдет, потому что не слишком таинственно, хотя и проливает свет на человеческую природу.

– Да, вы, мисс Марпл, в свое время научили меня понимать тонкости человеческой натуры, – многозначительно произнес сэр Генри.

– А как вы, мисс Хелльер? – спросил полковник Бантри. – У вас в жизни наверняка были интересные случаи?

– Да, конечно, – поддержал доктор Ллойд.

– Я? – удивилась Джейн. – Вы думаете… а… о чем-нибудь, что случилось со мной?

– Или с кем-нибудь из ваших знакомых, – добавил сэр Генри.

– О! – воскликнула Джейн. – Я думаю, что со мной никогда ничего подобного не случалось. Конечно, цветы… странные послания, но ведь это только поклонники, не так ли? Не думаю… нет… – И она замолчала.

– Что ж, видимо, придется послушать сказание о креветках, – усмехнулся сэр Генри. – Прошу вас, мисс Марпл.