Выпуск 1.Том 4, стр. 80
— А вы верите в таинственную Мартину, мисс Марпл?
— Я готова поверить, что Эдмунд Крекенторп или женился, или собирался жениться на девушке по имени Мартина. Эмма Крекенторп показывала вам письмо Эдмунда. И насколько я понимаю, Эмма Крекенторп совершенно не способна подстроить историю с письмами. Да и к чему ей это?
— Но если допустить существование Мартины, — сказал в задумчивости Крэддок, — то тогда выявляется существенная причина. Если появится Мартина с сыном, то уменьшится наследство самих Крекенторпов, хотя не настолько, чтобы из-за этого пойти на убийство. Правда, все они в затруднительном материальном положении.
— Даже Гарольд? — спросила Люси скептически.
— Да, даже Гарольд Крекенторп, который выглядит весьма респектабельным, на поверку оказался не таким уже преуспевающим и обеспеченным финансистом. Он изо всех сил карабкается, затыкая прорехи, и ввязывается в довольно непривлекательные дела. Крупная сумма денег и как можно скорее — вот что может спасти его от краха.
— Но если так, то… — начала было Люси и замолчала.
— Что вы сказали, мисс Айлесбэроу?
— Я знаю, дорогая, — сказала мисс Марпл. — Вы считаете, что убийство произошло по ошибке.
— Да, смерть Мартины ничего не даст ни Гарольду, ни одному из братьев. Пока…
— Пока жив Лютер Крекенторп, совершенно верно. Это приходило и мне в голову. А мистер Крекен-торп-етарший, как я поняла, чувствует себя намного лучше, чем думают остальные.
— Он проживет еще много лет, — сказала Люси к нахмурилась.
— И что еще? — спросил Крэддок подбадривающим тоном.
— Он сильно болел на Рождество, — продолжала Люси, — и говорил, что доктор устроил по этому поводу невероятную панику. «Кажется, меня отравила именно шумиха, которую он поднял», — так он утверждал.
Люси взглянула на Крэддока в ожидании ответа.
— Да, — сказал Крэддок, — об этом я хотел поговорить с доктором Куимпером.
— Ну, я должна идти, — поднялась Люси. — О господи, как уже поздно!
Мисс Марпл отложила вязание и взяла журнал «Таймс» с кроссвордом, уже наполовину разгаданным.
— Как бы мне хотелось иметь словарь! — тихо сказала она. — «Тонтина» и «Токая» — я всегда путаю эти слова. Одно из них, кажется, означает название венгерского вина?
— Венгерское вино называется «Токай», — сказала Люси уже в дверях. — Но в одном слове пять букв, а в другом — семь. Какое вам подходит?
— О, я думаю совсем не о кроссворде, — быстро ответила мисс Марпл. — Это у меня в мыслях.
Инспектор Крэддок пристально посмотрел на нее, потом попрощался и вышел.
Глава 17
Инспектору Крэддоку пришлось подождать, пока доктор Куимпер заканчивал вечерний прием. Когда доктор вышел к нему, вид у него был усталый и расстроенный. Он предложил Крэддоку что-нибудь выпить и, когда тот согласился, налил ему и себе.
— Несчастные, — сказал он, садясь на старый потертый стул. — Такие пугливые и такие глупые. Сегодня пришла женщина, которой следовало показаться год тому назад. Тогда ее можно было с успехом оперировать, а теперь слишком поздно. Это меня сводит с ума. Действительно, люди — необычная смесь героизма и свинства. У этой женщины уже начинается агония, а она переносит боль без единого слова, потому что слишком боялась прийти и убедиться, что подозрения о болезни — сущая правда. Но есть и такие, кто зря отнимает время: у них, видите ли, распух мизинец, и они приходят к страшной мысли, что у них рак. А на самом деле — всего-навсего обыкновенное обморожение! Впрочем, не обращайте на меня внимания. Я, кажется, уже излил душу, и мне стало легче. По какому вопросу вы хотели меня видеть?
— Прежде всего я должен вас поблагодарить за ваш совет мисс Крекенторп прийти и показать мне письмо, написанное якобы вдовой брата.
— А получилось что-нибудь неладное? Вообще я не очень советовал ей идти с письмом. Она сама хотела и очень нервничала. Вот ее драгоценные братья и пытались ее отговорить.
— А почему?
Доктор пожал плечами.
— Наверное, боялись, что письмо может оказаться действительным.
— Вы считаете, что письмо подлинное?
— Понятия не имею. Я даже как следует не видел его. Просто я считаю, что писал письмо человек, знавший все факты, пытаясь разведать обстановку и надеясь сыграть на чувствах Эммы. Вот здесь-то и крылся настоящий просчет. Эмма — не простачок. Она не станет прижимать к груди незнакомую ей невестку, не задав предварительно нескольких практических вопросов.
Потом доктор с любопытством спросил:
— А почему вы спрашиваете мое мнение? Я ведь к этому событию не имею никакого отношения.
— Вообще-то я пришел спросить вас совершенно о другом, но даже и не знаю, с чего начать.
Доктор Куимпер казался явно заинтересованным.
— Я знаю, что не так уж давно, на Рождество, у мистера Крекенторпа случился довольно тяжелый приступ болезни.
Крэддок заметил, что лицо доктора сразу же изменилось. Оно посуровело.
— Да.
— Кажется, какое-то расстройство желудка?
— Да.
— Трудный случай… Мистер Крекенторп хвастается своим здоровьем и собирается пережить большинство членов своей семьи. Он обратился к вам… Простите, доктор, но…
— Да ничего, ничего. Я не очень обижаюсь, когда узнаю мнение обо мне моих пациентов.
— Он говорит, что вы всегда создаете панику и суетитесь напоказ из-за пустяков.
Куимпер улыбался.
— Он говорил, что вы замучили его расспросами не только о том, что он ел, но даже о том, кто готовил пищу и кто ее подавал.
Теперь доктор уже не улыбался. Лицо его снова стало серьезным.
— Продолжайте, — сказал он.
— Он по этому поводу выразился так: «Доктор разговаривал со мной так, будто думал, что кто-то меня отравил».
Наступило молчание. Доктор Куимпер ответил не сразу. Он встал со стула и несколько раз прошелся по комнате. Наконец остановился около Крэддока.
— Так чего же вы, черт возьми, от меня ждете? Неужели вы думаете, что врач в состоянии ответить на всякого рода обвинения, которые то там, то тут расшвыриваются некоторыми людьми без достаточных на то оснований?
— Я только хотел спросить, совсем не для занесения в протокол, не приходила ли вам в голову мысль об отравлении?
Доктор Куимпер ответил уклончиво:
— Старик Крекенторп всегда довольно умерен в еде. Только когда семья собирается вместе, Эмма увеличивает рацион. В результате у старика начинается гастроэнтерит, или воспаление кишок. И все симптомы были сходны с этим диагнозом.
Крэддок упорствовал, продолжая настаивать на своем.
— Так, понимаю. А вы такими симптомами вполне удовлетворились? Вы совсем не были… ну, скажем, удивлены?
— Хорошо, хорошо, я действительно был очень удивлен. Это вас устраивает?
— Это меня заинтересовывает, — сказал Крэддок. — А что, в частности, вы подозревали или чего опасались?
— Желудочные болезни очень разнообразны, конечно. Но в данном случае симптомы более соответствовали, скажем, мышьяковому отравлению, чем просто гастроэнтериту. Однако, знайте, что эти два случая очень сходны. Врачи более опытные, чем я, ошибались в распознавании мышьякового отравления и давали свое заключение вполне добросовестно.
— А что вы узнали в результате расспросов?
— Оказалось, мои подозрения не могли быть правдой. Мистер Крекенторп уверял, что у него и раньше случались такие приступы и по той же самой причине — происходили, когда он употреблял много жирной пищи.
— Это значит, в то время, когда дом был полон людей? Когда собиралась вся семья? Или когда наезжали гости?
— Да, и мне это показалось достаточно убедительным. Но, говоря откровенно, мистер Крэддок, я не остался спокойным. Я пошел дальше, написав письмо доктору Моррису. Он мой старший партнер и отошел от дела вскоре после того, как я присоединился к нему. Раньше, до меня, Крекенторп был его пациентом. Я спросил в письме, были ли у старика раньше случаи отравлений.
— И что же вам ответил доктор Моррис?