Выпуск 1. Том 3, стр. 17

– Она вас просила посмотреть, задвинута ли на засов дверь, смежная с купе мистера Рэтчетта?

– Да.

– Засов был задвинут?

– Да.

– Что вы делали потом?

– Вернулась в свое купе, приняла аспирин, легла.

– Когда это было?

– Я легла без пяти одиннадцать. Перед тем как завести часы, я взглянула на циферблат, вот почему я могу сказать точно.

– Вы быстро уснули?

– Не очень. У меня перестала болеть голова, но я еще некоторое время лежала без сна.

– Когда вы уснули, поезд уже стоял?

– По-моему, нет. Мне кажется, когда я начала засыпать, мы остановились на какой-то станции.

– Это были Виньковцы. А теперь скажите, мадемуазель, какое ваше купе – вот это? – И Пуаро ткнул пальцем в план.

– Да, это.

– Вы занимаете верхнюю полку или нижнюю?

– Нижнюю. Место десятое.

– У вас есть соседка?

– Да, мсье, молодая англичанка. Очень милая и любезная. Она едет из Багдада.

– После того как поезд отошел от Виньковцов, она выходила из купе?

– Нет, это я знаю точно.

– Откуда вы знаете, ведь вы спали?

– У меня очень чуткий сон. Я просыпаюсь от любого шороха. Чтобы выйти, ей пришлось бы спуститься с верхней полки, и я бы обязательно проснулась.

– А вы сами выходили из купе?

– Только утром.

– У вас есть красное шелковое кимоно, мадемуазель?

– Что за странный вопрос? У меня очень практичный трикотажный халат.

– А у вашей соседки, мисс Дебенхэм? Вы не можете сказать, какого цвета ее халат?

– Лиловый бурнус без рукавов, такие продаются на Востоке.

Пуаро кивнул.

– Куда вы едете? В отпуск? – перешел он на дружеский тон.

– Да, в отпуск домой. Но сначала я заеду на недельку в Лозанну – навестить сестру.

– Будьте любезны, напишите адрес вашей сестры и ее фамилию.

– С удовольствием. – Она написала на листке бумаги, протянутом ей Пуаро, фамилию и адрес сестры.

– Вы бывали в Америке, мадемуазель?

– Нет. Правда, я чуть было не поехала туда. Я должна была сопровождать одну больную даму, но в последний момент поездку отменили, и я очень об этом сожалела. Американцы – хорошие люди. Они жертвуют много денег на больницы и школы. И очень практичные.

– Скажите, вы не слышали в свое время о похищении ребенка Армстронгов?

– Нет, а что?

Пуаро изложил обстоятельства дела. Грета Ольсон была возмущена. Седой пучок на ее затылке подпрыгивал от негодования.

– Просто не верится, что бывают такие злые люди. Это испытание нашей веры. Бедная мать! У меня сердце разрывается от жалости к ней.

Добрая шведка пошла к выходу, щеки ее пылали, в глазах стояли слезы.

Пуаро что-то деловито писал на листке бумаги.

– Что вы там пишете, мой друг? – спросил мсье Бук.

– Друг мой, методичность и аккуратность во всем – вот мой девиз. Я составляю хронологическую таблицу событий.

Кончив писать, он протянул бумагу мсье Буку.

Мсье Бук одобрительно кивнул.

– Все ясно, – сказал он.

– Вас здесь ничто не удивляет, ничто не кажется вам подозрительным?

– Нет. На мой взгляд, здесь все вполне ясно и четко. Очевидно, преступление совершено в 1.15. У нас есть такая улика, как часы, да и показания миссис Хаббард это подтверждают. Я позволю себе высказать догадку. Спроси вы меня, мой друг, я бы сказал, что убил Рэтчетта итальянец. Он живет в Америке, более того, в Чикаго, потом, не забывайте, что нож – национальное оружие итальянцев, к тому же убийца не удовольствовался одним ударом.

– Это правда.

– В этом, и только в этом лежит разгадка тайны. Я уверен, что он был из одной шайки с Рэтчеттом. Кассетти – итальянская фамилия. Очевидно, Рэтчетт его «заложил», как говорят в Америке. Итальянец выследил его, засыпал угрожающими письмами, затем последовала зверская месть. Все очень просто.

Пуаро в раздумье покачал головой.

– Боюсь, что все не так просто, – пробормотал он.

– Я уверен, что это было именно так, – сказал мсье Бук, которому его теория нравилась все больше и больше.

– А что вы скажете о показаниях слуги, которому зубная боль не давала спать, – он клянется, что итальянец не выходил из купе?

– В этом вся загвоздка.

В глазах Пуаро сверкнула насмешка.

– Да, это весьма неудачно. У слуги мистера Рэтчетта болели зубы, и это опровергает вашу версию, зато помогает нашему другу итальянцу.

– Позже этому будет найдено объяснение, – сказал мсье Бук с завидной уверенностью.

Пуаро покачал головой.

– Нет-нет, тут все не так просто, – снова пробормотал он.

Глава 6

Показания русской княгини

– А теперь послушаем, что скажет об этой пуговице Пьер Мишель, – предложил Пуаро.

Позвали проводника. В его глазах они прочли вопрос. Мсье Бук откашлялся.

– Мишель, – сказал он, – вот пуговица от вашей тужурки. Ее нашли в купе американской дамы. Что вы на это скажете?

Проводник машинально провел рукой по пуговицам.

– У меня все пуговицы на месте, мсье. Вы ошибаетесь.

– Очень странно.

– Не могу знать, мсье.

Проводник был явно удивлен, но не выглядел ни смущенным, ни виноватым.

Мсье Бук многозначительно сказал:

– Если учесть те обстоятельства, при которых эту пуговицу нашли, наверняка можно заключить, что ее потерял человек, находившийся прошлой ночью в тот момент, когда миссис Хаббард вам позвонила, в ее купе.

– Но там никого не было. Даме, должно быть, померещилось.

– Нет, ей не померещилось, Мишель. Убийца мистера Рэтчетта прошел через ее купе и обронил эту пуговицу.

Когда до Пьера Мишеля дошел смысл слов мсье Бука, он пришел в неописуемое волнение.

– Это неправда, мсье, неправда! – закричал он. – Вы обвиняете меня в убийстве? Меня? Но я не виновен! Я ни в чем не виновен! Чего ради я стал бы убивать мистера Рэтчетта – ведь я с ним никогда прежде не сталкивался?

– Где вы были, когда раздался звонок миссис Хаббард?

– Я уже говорил вам, мсье, – в соседнем вагоне, разговаривал с коллегой.

– Мы пошлем за ним.

– Пошлите, очень вас прошу, мсье, пошлите за ним.

Пришедший проводник соседнего вагона не замедлил подтвердить показания Пьера Мишеля и добавил, что при их разговоре присутствовал еще и проводник бухарестского вагона. Они говорили о снежных заносах и проболтали уже минут десять, когда Мишелю послышался звонок. Он открыл дверь в свой вагон, и на этот раз все явственно услышали звонок. Звонили очень настойчиво. Мишель опрометью кинулся к себе.

– Теперь видите, мсье, что я не виновен! – потерянно твердил Мишель.

– А как вы объясните, что в купе оказалась эта пуговица?

– Не знаю, мсье. Не могу взять в толк. У меня все пуговицы на месте.

Двое других проводников тоже заявили, что они не теряли пуговиц и не заходили в купе миссис Хаббард.

– Успокойтесь, Мишель, – сказал мсье Бук, – и мысленно возвратитесь к тому моменту, когда, услышав звонок миссис Хаббард, побежали в свой вагон. Скажите, вы кого-нибудь встретили в коридоре?

– Нет, мсье.

– И никто не шел по коридору к вагону-ресторану?

– Опять-таки нет, мсье.

– Странно, – сказал мсье Бук.

– Не слишком, – возразил Пуаро, – это вопрос времени. Миссис Хаббард просыпается и обнаруживает у себя в купе мужчину. Минуту-две она лежит, боясь шелохнуться и зажмурившись. А что, если в это самое время мужчина выскользнул в коридор? Она вызывает проводника. Тот приходит не сразу. Он откликается только на третий или четвертый звонок. По-моему, убийце вполне хватило бы времени…