Командир Иванов, стр. 7
— Раньше ты читал книги о том, как живут другие. Теперь начинай жить сам!
— Спасибо, — ответил Лева. — Но как это сделать?
— Это мы устроим, — сказал Иванов.
Событие четырнадцатое. Рецепт для Левы
Когда все собрались на завтрак, Иванов сказал:
— Представьте: мы остались без продуктов.
Ребята уставились на командира. А Голуб сокрушенно качнул головой и навалился на кашу.
— Так что будем делать? — продолжал Иванов. — Умирать с голоду? Или попробуем сами добыть себе еду?
— Братцы! А ведь это шикарная идея! — воскликнул Игорь. — Медведя я беру на себя. Обеспечу вас медвежатиной на весь путь. — Он обвел ребят загоревшимся взглядом. — Прибуду домой с медвежьей шкурой — все обалдеют!
Вася захохотал.
— Добытчиком я назначаю… — Иванов медленно повел взглядом, как бы размышляя, кого назначить. — Леву!
Вася засмеялся.
— Знатный охотничек!
На лице Жени появились тревога и удивление. Она перестала понимать командира.
— Ружье-то вблизи видел? — строго спросил Дед.
Бедный Лева! Видеть-то он видел, но в руках никогда не держал.
— Боюсь, отощаем, — сказал озабоченно Голуб.
— А как же с медведем? — встрепенулся размечтавшийся Игорь.
— Пусть гуляет пока медведь, — сказал Иванов. — И, взглянув на обиженного Игоря, добавил: — Тем более что он мой знакомый… Неудобно беспокоить как-то… Летом я трассу здесь вел. Куст малины. Стою, объедаю. Глаза поднял: мама родная, медведь! Объедает куст с другого бока. Посмотрели мы друг на друга и — бежать в разные стороны!
Игорь снисходительно улыбнулся.
Событие пятнадцатое. Большой таймень
Загребая сапогами, Лева шел за командиром к реке, на первую в своей жизни рыбалку. Он решил, что Иванов понял, какой он, Лева, мокрица и хлюпик, и, чтобы окончательно унизить, назначил охотником и рыболовом. Ну, в самом деле: какой из него добытчик? Просто смех!
Вода неслась со стальным холодным блеском.
Иванов заглянул под обрыв и показал Леве круто уходящую с берега леску.
— Ну что ж, попробуй ловить! — Он удобно уселся на куст, на пружинящие ветки и закурил трубку, щурясь на Леву.
— А как? — спросил Лева.
— Тащи леску — и все дела!
Лева ступил ногою на сук, к которому была привязана снасть с жуками-короедами, и стал ее выбирать. Леска загудела, оставляя на воде белый шипящий шов. Неожиданно она напряглась и стала ускользать из Левиных рук. Лева с испугом наблюдал, как она убегает. Леска вырвалась и сильно дернула сук. Лева покачнулся.
— Ой! Что это было?
— По-моему, рыба, — сказал Иванов.
— Что же делать? — заволновался Лева.
— Действительно: что же делать? — усмехнулся Иванов.
Лева, ухватившись за ветки, стал заглядывать в воду. Но что он мог там увидеть? Затем он вспомнил о леске и вновь стал ее выбирать. Белый шов тугим зигзагом заходил поперек реки. Лева качался влево и вправо — в такт движению снасти. Его руки ощущали живую тяжесть сопротивляющейся рыбы. И вот она, как стальной меч, сверкнула в зеленой глуби, вспорола поверхность черным блестящим горбом, взбурила воду и снова потянула вглубь.
— Уходит! — ахнул Лева и вскочил на сук.
— Куда? — выскакивая из куста, закричал Иванов. — Свалишься!
Но Лева не слышал командира. Охваченный азартом, он, балансируя на суку, подтягивал бьющуюся рыбу.
— А ну, слезай! — крикнул Иванов, подбегая.
Но в это время сук обломился, и Лева с треском рухнул в воду.
— Держись! — закричал Иванов.
— Держу! — лихорадочно откликнулся Лева.
Стоя по пояс в ледяной воде, он держал обломок сука и натянутую леску.
Бросив ведра, ему на помощь бежала Женя.
Иванов, ухнув, выдернул из валежника большую жердину и протянул Леве.
— Хватайся!
— Командир, она большая! — закричал потрясенный Лева. Он подтягивал рыбу все ближе и ближе, не обращая внимания на протянутую ему жердь.
— Вылезай! — рявкнул Иванов. — Снесет!
Лева не слышал. Взбивая фонтаны брызг, рыба бушевала вблизи него. Это был огромный полутораметровый таймень.
— Упруго держи, упруго! — заорал Иванов. И обрушился в воду рядом с Левой.
Женя срывала с себя полушубок.
— Тебя еще не хватало! — рявкнул Иванов. — Не вздумай соваться в воду!
Он схватил тайменя за жабры.
Крепко держа бушующую рыбу, Иванов поволок ее на отмель. Лева пытался ухватить тайменя за хвост.
На отмели Иванов продел сквозь жабры прут. Они с Левой подняли тайменя на обрыв, а Женя оттащила его подальше.
В траве лежала еще не потухшая трубка. Иванов с наслаждением выпустил клуб дыма.
Лева хотел поправить очки, но их не оказалось. Они утонули. Тогда он глянул на командира — и вдруг залился счастливым смехом.
— Переодевайся! Бегом! — приказал ему Иванов.
Событие шестнадцатое. Река замерзла
Лева отобрал у Аллы болотные сапоги и жил теперь таинственной лесной жизнью. Он научился разводить костры и часами сидел у огня, слушая, как в палой листве возятся мыши. Он наслаждался рассветами, запахом реки, теплом костра. У него сильно колотилось сердце, когда он выводил на отмель большую рыбу.
Словом, жизнь у Левы наладилась. Рыбой он кормил весь десант. Он исчезал еще до рассвета и в лагерь приходил, как в гости. Клал рюкзак с тяжелыми хариусами у Жениных ног, и у него был спокойный и усталый вид человека, который хорошо потрудился. Он взял привычку поводить плечами, как этот делал начальник десанта, гулко говорить «Ну!» и после этого долго молчать.
— Прямо второй Иванов. Только этого нам не хватало, — пошутила Женя.
Иванов научил ее делать балыки, и теперь, подвешенные вблизи палатки, вялились распластанные золотистые рыбы с распорками на брюхе. А на завтрак была строганина. Замороженного хариуса Иванов рубил прозрачными лепестками. И они таяли во рту так нежно, что Голуб от наслаждения двигал ушами.
Но однажды река, остекленев, покрылась гибким голубым льдом. Лева сидел на берегу и смотрел, как желтыми жгутами ходят подо льдом косые струи, как всплескивается в промоинах вода.
Он пришел в лагерь. Иванов поставил его на конопатку. И показал, как надо работать. Три дня Лева мучился, запихивая мох между бревен. А на четвертый молоток притерся к его руке. Лева повеселел. Он вошел в азарт. Он, как дятел, стучал и насвистывал песню.
— Азарту ему не хватало, азарту! — пробормотал Иванов и перестал следить за Левой. Он стал думать о ком-то другом.
Лева сам подошел к командиру.
— Странно, — сказал он. — Одно и то же — сегодня противно, а завтра — просто удовольствие.
Иванов усмехнулся:
— Отчего бы это?
Событие семнадцатое. Вертолет
Мороз ударил внезапно, ночью. Замерзшие ребята вылезли из палатки и собрались у костра. Земля звенела под сапогами. Луна слепила. И в этом сверкающем мире люди показались себе такими слабыми и беспомощными, что переглянулись: где Иванов? Иванова не было. Он спокойно спал. Его немедленно разбудили.
— Хорошо! — сказал Иванов, подсев к костру. — Зима. Поработаем наконец.
И все посмотрели на залитый лунным светом сруб дома — правда, без крыши, дверей и пола.
Женя налила всем чаю.
— Чай — самая душевная вещь, — сказал Иванов. — Если мороз.
— Ну его, этот чай, — пробурчал Дед, с готовностью принимая горячую кружку, — с этим чаем одна беда… Когда я был маленьким, мама моя умерла, сели мы в поезд с отцом — я и сестренка. Мне — года три, сестренке — шесть… Станция… Отец веселый. «Выходи, братва, — говорит, — пересадка. Я за чаем». И сгинул.
— Как же так, Дедуля? — прошептал Лева, но, вспомнив, что он теперь другой, сделал лицо твердым, как у Иванова.