Мудрость психопатов, стр. 23

И обратите внимание на то, что вопрос честности — продолжения отрицания вины потому, что так «правильно», — не встает. Если оставить в стороне сомнительную моральную ценность попытки поставить себя на чье-то место, которая попахивает манипуляцией, цель Дилеммы заключенных состоит в том, чтобы разработать оптимальные поведенческие стратегии не с точки зрения морали, а находясь в психологическом вакууме нулевого морального воздействия… Который напоминает реальный мир.

Так могут ли психопаты оказаться правы? И всегда выживает самый приспособленный? Подобная стратегия выглядит логичной. При одноразовом взаимодействии, какое имеем место в случае Дилеммы заключенных, можно утверждать, что подножка партнеру (или стратегия отступничества, если пользоваться официальной терминологией) обеспечивает победу. Так почему не воспользоваться ею?

Причина, почему этого не стоит делать, проста. Жизнь, в ее бесконечной сложности, не является разовым взаимодействием. Если бы она была таковым, если бы общая сумма человеческого существования представляла собой бесконечную вереницу кораблей, уплывающих в ночь, — то да, психопаты, живущие среди нас, были бы правы. И очень быстро унаследовали бы землю.

Но это не так. И они не унаследуют ее.

На экране жизни располагаются миллионы миллионов отдельных пикселей, и общая картина создается за счет повторных взаимодействий между ними. У каждого из нас есть история — социальная история — взаимодействия с окружающими. И в отличие от персонажей дилеммы заключенных мы можем общаться друг с другом.

А это все меняет!

Хорошо, если мы можем сыграть в Дилемму заключенных один раз, мы можем сделать это и много раз. Повторять раз за разом. Заменив тюремные сроки системой выплат и штрафов в баллах в зависимости от выигрыша или проигрыша (см. табл. 3.3), мы можем с помощью простых математических действий, смоделировать сложность реальной жизни точно так же, как проделали это в случае Джима и Базза.

Таблица 3.3. Пример игры «Дилемма заключенных»

Что тогда произойдет? Будет ли покончено с психопатами в мире повторных взаимодействий? Или их стратегия падет жертвой концепции «один в поле не воин»?

Святые против мошенников

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте представим себе общество, несколько отличающееся от того, в котором мы живем: общество, где работнику платят наличными в конверте в конце каждой рабочей недели. А теперь представьте, что мы можем разделить всех работников на два типа. К первому типу относятся те, кто честно и упорно работает всю неделю. Назовем их святыми. Ко второму типу относятся бесчестные и ленивые люди, которые охотятся на этих прилежных работников, отправляющихся после работы по домам; они поджидают их у фабричных ворот и отнимают деньги, заработанные потом и кровью. Давайте назовем представителей этого второго типа мошенниками. [18]

На первых порах кажется, что мошенники процветают: преступления окупаются. По крайней мере в течение какого-то короткого времени. Святые отрабатывают положенное время, чтобы обеспечить существование своей общины, а мошенники получают двойной доход. Они не только извлекают преимущества из жизни в процветающем обществе, но и, крадя зарплату святых, получают деньги, ничего при этом не делая.

Прекрасная работа, если вам удастся на нее устроиться.

Но обратите внимание на то, что произойдет, если такой поведенческий паттерн будет сохраняться в течение какого-то времени. Святые начинают уставать от него и болеть. Поскольку им не хватает денег на обеспечение своих нужд, они начинают умирать. Постепенно соотношение типов населения начинает смещаться в пользу мошенников.

Но как раз этого мошенники хотят меньше всего! Когда численность святых будет уменьшаться с каждой неделей, станет расти вероятность того, что мошенники начнут наталкиваться друг на друга. Более того, даже если им попадется святой, все равно велика вероятность, что им придется уйти с пустыми руками.

Слишком велика будет вероятность того, что этого святого уже ограбили до них.

В конце концов, если все пойдет своим чередом, баланс сил повернется на 360 градусов. Маятник качнется назад, в пользу святых, и общество вернется к тому, чтобы честно зарабатывать на жизнь. Но обратите внимание на то, что история запрограммирована повторяться. Святые будут господствовать до тех пор, пока будет продолжаться экономический спад. А мошенники — иметь перевес до тех пор, пока святые смогут держать их на плаву. Это жестокая карусель подъемов и спадов.

Такой схематический набросок двух совершенно различных профессиональных этик представляет собой упрощенную схему бесконечно более сложной совокупности динамик. Однако, несмотря на всю свою упрощенность, действенность этой модели обусловлена именно поляризацией способов поведения. Чистая безусловная агрессия и чистая безусловная капитуляция, выступающие в качестве стратегий социального обмена в обществе с множественными взаимодействиями (интеракциями) и взаимозависимостью, обречены на провал. При таком эффекте движения маятника каждая стратегия оказывается уязвимой для эксплуатации ее противоположной стратегией, как только она становится господствующей: как только адепты одной стратегии становятся достаточно многочисленными, они начинают паразитировать на тех, кто пользуется противоположной стратегией. Давайте позаимствуем фразу из лексикона социобиологии (этологии человека); в качестве стратегии выживания ни абсолютное сотрудничество, ни абсолютную конкуренцию нельзя считать эволюционно стабильными. [19] Обе они могут потерпеть поражение от вторгшейся или образовавшейся в результате мутации контрстратегии.

Но можем ли мы наблюдать этот повторяющийся процесс в действии в реальном мире — эту повторяющуюся динамику Дилеммы заключенных? В конце концов, мы с вами прочно окопались в царстве мысленных экспериментов. Насколько преуспевают эти абстрактные постулаты в реальной жизни?

Ответ зависит от того, что именно мы понимаем под словом «реальная». Если в понятие «реальный» мы готовы включить «виртуальный», тогда нам может повезти.

Виртуальная мораль

Представьте себе, что я должен провести эксперимент с целью выяснить, как люди реагируют на неожиданное, и я предлагаю вам сделать следующее: за ?500 вы должны раздеться догола и войти в бар, где собрались ваши друзья. Вы сядете за стол и будете говорить с ними в течение пяти минут (то есть вы получаете 100 фунтов в минуту); на протяжении всего этого времени вы будете чувствовать всю силу мучительного стыда, которым, несомненно, сопровождается это мероприятие. Однако после того, как эти пять минут истекут, вы покинете бар невредимым — и я могу гарантировать, что ни у вас, ни у всех остальных не останется никаких воспоминаний. Я сотру их. Не считая пачки новеньких хрустящих банкнот в вашем кармане, все будет так, как будто ничего не случилось.

Вы согласились бы на этот эксперимент? На самом деле откуда вы знаете, что уже не участвовали в нем?

Я уверен, что существуют люди, которые с радостью разделись бы догола ради научного прогресса. Насколько мы стали бы свободнее от социальных пут, если бы как-нибудь и где-нибудь, в закоулках огромного многоквартирного дома времени, могли бы входить в преходящий, изолированный мир, где за опыт платят как за почасовую работу, и покидать его. Это очень напоминает мир «Матрицы»: люди живут в виртуальном мире, который временами выглядит совершенно реальным. Но что там, с изнанки? Какие компьютеры существуют в том мире, который представляет собой человек?

В конце 1970-х политолог Роберт Аксельрод задал в связи с Дилеммой заключенных точно такой же вопрос и наткнулся на

метод оцифровки парадигмы, определения стратегии во времени и при повторных взаимодействиях, который заполнил все пробелы в эволюционной стабильности. Этот метод позволил выделить геном повседневного социального обмена.