Конкистадоры, стр. 52

Однако они продолжали держать крепость в осаде и возвели вокруг нее широкую полосу укреплений. Ацтеки знали, что съестные припасы у испанцев должны скоро иссякнуть и гарнизон под угрозой голода будет вынужден сдаться. Не хватало питьевой воды (ацтеки позаботились, чтобы конкистадоры не могли брать воду из акведуков). Но тут, к радости испанцев, на территории дворца неожиданно был открыт прекрасный источник. Да и запасы продовольствия были еще немалые.

Выслушав все эти сообщения, Кортес понял, что поступил опрометчиво, оставив вместо себя Альварадо. Он резко осудил капитана, действовавшего столь безрассудно, и в гневе повернулся к нему спиной. Но теперь было не время для упреков и наказаний: испанцев могло, спасти лишь единодушие.

Возможно, что Кортес хитростью и ловким дипломатическим маневром, используя влияние Монтесумы, сумел бы еще добиться примирения с ацтеками. Но в его распоряжении были теперь значительно большие силы, чем раньше, и он самонадеянно решил, что сумеет сломить сопротивление ацтеков. Об этом свидетельствовало его обращение с Монтесумой.

Кортес в тот же день принял властелина ацтеков, но держался с ним так холодно и сурово, что Монтесума, оскорбленный и огорченный, немедленно вернулся в свои покои. Кортес не скрывал своего гнева по поводу того, что ацтеки еще не возобновили доставку продовольствия. Он сказал, что Монтесума повинен в этом, ибо разрешил закрыть рынки, прекратил доставку воды и съестных припасов. Угрожая касикам виселицей, капитан-генерал потребовал от ацтеков полного повиновения, к тому же он не скупился на оскорбления. Монтесума, эта мексиканская собака, сказал Кортес, сначала хотел расправиться с испанцами при помощи Нарваэса, теперь же собирается уморить их голодом.

Кортес освободил из-под стражи обвиненного в участии в заговоре брата Монтесумы Куитлауака, надеясь, что тот в этой сложной ситуации будет ему полезен и постарается успокоить возбужденный народ. Но это было величайшей ошибкой, ибо Куитлауак больше не вернулся к испанцам.

Монтесума возглавлял союз ацтекских племен, был главнокомандующим и верховным жрецом бога войны. Но у ацтеков имелся еще один верховный орган власти – совет племен, который, согласно древнему обычаю, имел право избирать нового верховного жреца и главнокомандующего из членов царствующей семьи. Куитлауак – ближайший наследник Монтесумы – созвал этот совет и был избран наместником властелина на то время, пока Монтесума находится в плену. Отважный касик, воспринявший свое заключение как тяжелейшее оскорбление, стал немедленно собирать войска. Кортес же, нимало не сомневаясь в том, что ему удастся снова покорить ацтеков, отправил в гарнизон Веракруса известие о своем счастливом прибытии в столицу.

Однако не прошло и получаса, как испуганный гонец, весь покрытый ранами, вернулся и сообщил, что вся столица взялась за оружие, мосты разведены и дворец Аксаякатля окружен. Вскоре раздался глухой гул, похожий на далекий рокот моря. Гул становился все сильнее: по улицам, которые вели ко дворцу, словно волны бушующего моря, двигались несметные полчища ацтеков. На всех террасах и крышах тоже появились толпы вооруженных ацтекских воинов.

Лагерь испанцев был защищен невысокими каменными стенами с неравномерно расположенными на них башнями. По сигналу тревоги испанцы и тласкальцы, ютившиеся на площади в палатках и шалашах, схватились за оружие и бросились к крепостным стенам, в которых были пробиты большие амбразуры для пушек и маленькие – для мушкетов и аркебуз.

Нападающие быстро приближались. Они шли сомкнутыми рядами и знамена развевались над ними. Выше всех реяло древнее боевое знамя Мексики с изображением орла, держащего в когтях змею.

То были уже не беспорядочные толпы индейцев, какие конкистадоры привыкли видеть в сражениях с другими племенами. Ацтекские воины выступали крупными отрядами во главе с касиками и жрецами.

Большинство воинов шли голые, в одних только набедренных повязках, и оружие их было самым разнообразным: у одних – длинные копья с медными или кремневыми наконечниками, у других – луки и стрелы, у третьих – дубинки или палицы, усеянные шипами из обсидиана. Самым же страшным оружием для испанцев были трехзубые копья с острыми наконечниками.

Знатные ацтекские воины отличались пышными одеяниями: их грудь прикрывали круги из металла, поверх которых были накинуты плащи из ярких перьев. На головах красовались украшенные яркими перьями маски хищных зверей и других лесных животных.

Пронзительный боевой клич ацтеков заглушил звуки труб и бой испанских барабанов. Из колонн осаждающих, с балконов и крыш домов на конкистадоров обрушился град стрел, дротиков и камней. По утверждению хрониста, во время этой битвы на дворцовую площадь упало такое количество стрел, что осажденным испанцам негде было даже ступить и они собрали и сожгли сорок возов стрел.

Конкистадоры подпустили ацтеков поближе и огнем из пушек и мушкетов уложили их первые ряды. Ошеломленные индейцы в ужасе остановились, а затем, снова сомкнув ряды, устремились вперед. Залп следовал за залпом, но наступательный порыв индейцев не ослабевал. Ненависть и жажда мести снова и снова гнали их через груды трупов вперед.

Ацтеки рассчитывали на свою многочисленность: если даже тысячи падут в бою, оставшиеся все равно уничтожат белых дьяволов. Полчища наступавших ацтеков были так велики, что, по свидетельству Гомары, артиллеристы едва успевали заряжать и стреляли не прицеливаясь. Атакующие, невзирая на огромные потери, взбирались друг другу на плечи, карабкались на стены, пытались захватить ворота. Испанцы копьями сталкивали их со стен, но место раненых и убитых тут же занимали другие.

Воинственные крики сливались с громом пушек, свистом копий и треском охваченных огнем зданий: ацтеки горящими стрелами подожгли несколько деревянных построек в лагере испанцев. Воды не хватало даже для питья, и осажденные тщетно пытались песком затушить бушующее пламя. Справиться с огнем удалось только после того, как испанцы разобрали часть стены, проделав таким образом опасную брешь в своей защите. По приказу Кортеса эту брешь тут же прикрыли своим огнем батарея пушек и закованные в латы стрелки.

Тяжелый урон причиняли испанцам и особенно тласкальцам ацтекские лучники, которые стреляли с крыш близлежащих домов.

Кортес не ожидал такой упорной и яростной атаки.

Он вскоре убедился, что ацтеки готовы сражаться до конца и командуют ими опытные военачальники. Ацтеки, любившие, очевидно, свою родину более горячо, чем их повелитель Монтесума, поднялись на решающий бой.

Сражение было прервано лишь с наступлением темноты. Индейцам, как утверждают хронисты, было запрещено воевать после захода солнца. Однако испанцы не могли даже думать о сне и отдыхе. Они должны были возводить укрепления, готовить боеприпасы, чинить оружие, заботиться о многочисленных раненых и, главное, думать о том, как выбраться из страшной западни, в которую их заманило золото, этот желтый дьявол.

Смерть Монтесумы

Из пушек по баррикадам. – Непрерывные бои в кольце пожаров. – «Ножи наточены, жертвенные камни ждут.» – Монтесума на дворцовой стене. – Смерть трусу и предателю! – Резня в храме бога войны. – Провал переговоров о перемирии.

С рассветом битва возобновилась. Испанцы убедились, что ряды осаждавших не поредели. Сея смерть, раздался первый залп пушек и мушкетов. Распахнулись дворцовые ворота и оттуда стремительно вылетели испанские всадники, с ног до головы закованные в железные латы. За ними следовали пехота и тласкальские воины. С копьями наперевес и поднятыми шпагами лавина испанцев налетела на ацтеков, сметая их со своего пути.

Ацтеки отступили и укрылись за баррикадами: на главных улицах города были заранее устроены завалы. По каналам к месту сражения подходили все новые пироги с ацтекскими воинами, и, казалось, конца им не будет.

Кортес приказал стрелять из пушек по завалам, но все-таки испанцы почти не продвинулись вперед – вспомогательные силы ацтеков нападали на них из каждого переулка. Ацтекские воины, пренебрегая смертью, отважно бросались под ноги лошадей и стаскивали всадников на землю. С крыш швыряли огромные камни, поражавшие всадников и лошадей. Испанцев не спасали от камней ни щиты, ни доспехи.