Жаркий поцелуй, стр. 71

А если он погибнет?

Мне нельзя думать об этом. Я неслась вперед, зная, что самое лучшее, что я могу сейчас сделать, — предупредить клан. Ветви деревьев лупили по лицу, цеплялись за одежду. Несколько раз я спотыкалась о камни и торчащие из земли корни, падала, выставляя руки вперед, поднималась и бежала дальше. Я словно попала в дурацкий фильм ужасов, вот только за моей спиной маячил не какой-то там мертвец в хоккейной маске. [36] Хотя я бы предпочла Геллиону его, с мачете, высоченным ростом и всем прочим в придачу.

Я бежала не останавливаясь, горло сжималось, мышцы горели. Сейчас я жалела, что не приняла предложение Зейна выходить с ним на пробежку. Я была в отвратительной форме.

Порыв жаркого ветра взметнул в воздух листву, и она опала вниз красно-коричневым дождем. Ночную тишину разорвал щелчок, за которым последовал еще один, и еще, и еще.

Я почувствовала, как что-то пролетело по воздуху за секунду до того, как оно обернулось вокруг моей ноги и дернуло вниз. Я упала на жесткую землю на локти. Поморщившись, перевернулась на спину. Толстые корни поднимались по моим ногам, обвивая их и сжимая так сильно, что, казалось, раздробят кости. Я исступленно схватила шероховатый конец корня и принялась дрожащими руками раскручивать его. Он дернул меня вперед, опрокинув навзничь, и потащил по земле. Мелкие камни впивались в спину. Я цеплялась раскинутыми в стороны руками за кусты. Когда меня наконец перестало куда-то тащить, ноздри заполнил удушающий запах серы.

Секундой позже я увидела его. Он возвышался надо мной, появившись из ниоткуда. Вокруг него не было души — вообще ничего, — и я поняла, что это Верховный демон. На вид ему было лет двадцать пять. На голове — ирокез: кончики торчащих вверх темных волос окрашены в кроваво-красный. Его костюм в тонкую полоску мало того, что нелепо смотрелся в лесу, еще и напоминал то, в чем были одеты мафиози в старых фильмах. На нем даже был красный шелковый галстук и носовой платок в тон. У меня вырвался короткий истерический смешок.

Я осознала, что уже видела его раньше, хотя и мельком. В тот день, когда я ждала на скамейке Мориса. Это он за мной наблюдал.

— Меня зовут Паймон. Я великий и могущественный Король, властелин двух сотен легионов, — произнес он с явным южным акцентом.

В голову почему-то лезли престраннейшие вещи. В Аду есть север и юг? Потому что этот чувак точно с Юга.

Демон прогнулся в поясе, изобразив элегантную пародию на поклон.

— А ты Лейла, дитя Стража Ильи и демона Лилит. Наконец-то после стольких лет я имею удовольствие познакомиться с тобой.

Паймон — я видела его изображение в «Малом ключе», это он сидел на лошади-верблюде. Не оставалось никаких сомнений: передо мной был именно тот, кто хотел возродить Лилин.

— Черт! — дернулась я, отчаянно пытаясь распутать ноги.

Паймон поднял руку, и меня пришпилило к земле. Взгляд уперся в безоблачное ночное небо.

— Давай не будем все усложнять, дорогая.

Глотая ртом воздух, я шарила руками по земле. Схватила камень и сжала его так, что края впились в ладонь.

— Я сейчас довольно благосклонно настроен, поэтому предлагаю тебе то, чего не предлагал еще никому. Ты пойдешь со мной по доброй воле, не доставляя неудобств, — он сверкнул идеально белыми зубами, — и я не сделаю себе корону из костей твоих любимых. Я обещаю тебе несметные богатства, свободу быть кем пожелаешь и жизнь, которой будут завидовать все.

Ощущая тяжесть камня в ладони, я снова чуть не рассмеялась.

— Ты хочешь возродить Лилин?

— О, я рад, что мне не нужно объяснять тебе того, чего я желаю. Хоть я и заготовил для этого целую речь. — Он подмигнул мне темно-красным глазом. — На это всегда найдется время потом, дорогая.

От страха тряслись поджилки, но я заставила себя как можно смелее сказать:

— Используя меня и возродив Лилин, ты действительно оставишь меня потом в живых?

— Вполне возможно, — ответил он. — Это зависит от того, насколько счастливым ты меня сделаешь.

— Ну да, конечно. Можешь идти к черту.

Паймон посмотрел в сторону, потом снова повернулся ко мне лицом. Его кожа истаяла, обнажив красный череп и полыхающие огнем глазницы. Раскрылся рот — длинный и перекошенный. От изданного им воющего звука у меня заледенела душа. Я в ужасе закричала, не имея возможности отползти назад, пока голос не оставил меня.

Затем передо мной снова предстал красивый улыбающийся мужчина.

— Дорогая, ты — средство, ведущее к достижению замысла — замысла, чудесным образом идущего на пользу мне. — Паймон присел рядом со мной, склонив голову набок. — А теперь ты пойдешь со мной или по-хорошему, или очень, очень по-плохому.

Я глубоко вздохнула, но мне все равно не хватало воздуха. А как же Зейн? Если Паймон схватит меня, то я не смогу привести ему помощь.

— Ладно. Ты… ты можешь убрать от моих ног эти мерзкие корни?

Коротко улыбнувшись, Паймон взмахнул рукой. Корни задрожали, иссохли и за секунды превратились в пыль.

— Я рад, что ты сдел…

Я со всей силы ударила его зажатым в руке камнем по виску. Его голова дернулась в противоположную сторону, но уже через секунду он смотрел на меня и смеялся. Смеялся.

Из раны на виске текла не кровь. Ее лизали языки пламени.

Паймон схватил меня за руку, жестко стиснув мои пальцы.

— А вот это было не очень любезно, дорогая.

— Боже, — выдохнула я, уставившись на его горящую голову.

— Не угадала. — Он вздернул меня на ноги. — Скажи «пока-пока».

Я открыла рот, но не успела издать ни звука — мой мир погрузился во тьму.

Глава 25

Я медленно приходила в себя. Вернувшееся чувство осязания первым дало понять, что ничего хорошего меня не ждет. Я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Они были привязаны к холодному полу, и когда я потянула руки, веревки врезались в запястья.

О черт.

Потом вернулось обоняние. В ноздри ударил плесневелый запах — знакомый, однако я не могла выудить из памяти воспоминание, где уже его ощущала. С усилием приоткрыв глаза, я уперлась взглядом в металлические балки наверху.

Свечи давали мало света, но в тенях, создаваемых их мерцающим танцем, я разглядела баскетбольное кольцо без щита. Опустив глаза, прошлась взглядом по глубоким царапинам на полу, пока те не исчезли за нарисованной белым мелом линией — кругом. Сам круг тоже пересекали линии, только прямые. Я повернула голову, поморщившись от тупой боли в висках. И там линии.

Слегка искривленная пентаграмма. Дело дрянь.

Я находилась в старом спортзале на нижнем этаже нашей школы, связанная в самом центре пентаграммы и… что это лязгает? Выгнув шею, я попыталась рассмотреть что-либо за сотней белых свечей, поставленных вдоль всей линии круга.

В тенях двигались какие-то существа. От тихого лязганья их зубов и поросячьего повизгивания у меня кровь стыла в жилах. Истязатели.

— Очнулась? Хорошо, — раздался из теней протяжный голос с сильным южным акцентом. — Ну что ж, приступим.

Я резко опустила подбородок, устремив взгляд себе в ноги. Паймон снял пиджак, вытащил из-за пояса красную рубашку. Он подошел к краю круга, остановился и, глянув вниз, шагнул назад. У меня возникло нехорошее подозрение.

— Не будешь входить? — спросила я.

Паймон, откинув голову, рассмеялся.

— Эта прелестная, немного искривленная пентаграмма может с легкостью превратиться в демоническую ловушку, так что мои лоферы [37] ни на сантиметр не пересекут этой линии.

Мои руки сжались в кулаки, и кольцо впилось в кожу.

— Разве это не затруднит сотворение заклинания?

— Ничуть, моя дорогая, — ответил он, опустившись на колени. Ирокез у него на голове был длиннющим. — Для этого я и привел своих лакеев. Ко мне, лакей!

Из теней слева от меня вышел еще один демон. Я его раньше не видела, но улыбка у него была просто жуткая. С трудом сглотнув, я переводила взгляд с одного демона на другого. Никто не придет и не спасет. Не знаю, выжил ли Зейн в битве с Геллионом. Рот, наверное, даже понятия не имеет, что меня схватили. И я сама не смогу защитить себя, если только с помощью какого-то фокуса не сниму с себя веревки. В этот момент я осознавала три вещи. Мы все попали: я, человечество и вселенная.