Жаркий поцелуй, стр. 11

Я выпрямилась и так резко развернулась, что напугала пожилую женщину. Я успела заметить черный костюм, бледную кожу и волосы торчком. Это, без всяких сомнений, был демон, но не Рот. Мужчина был выше и крупнее, однако его глаза золотисто посверкивали. Верховный демон.

У меня подскочил пульс, а раздавшийся гудок заставил испуганно подпрыгнуть. Я отвернулась всего лишь на секунду, чтобы убедиться, что приехал Морис, но когда снова повернулась в сторону Верховного демона, он уже исчез.

Я подождала, когда Морис припаркуется, затем вылезла из машины. Войдя в кухню через гараж, я сразу же услышала детский смех и визг и удивленно повернулась к Морису:

— Я что-то пропустила и у нас открылись ясли?

Морис прошел мимо меня, улыбаясь.

— Подожди. Это Жасмин с близнецами?

Он кивнул — самый лучший ответ, на который я могла рассчитывать.

На моих губах расплылась широкая улыбка. Я сразу же забыла о сегодняшних проблемах. Жасмин жила со своей парой в Нью-Йорке. Родив, она редко куда-либо выезжала. Женщины-горгульи — редкость. Большинство из них умирает при родах, как мать Зейна. Да и демоны обожают их истреблять. Поэтому женщины-горгульи находятся под постоянной охраной и заботой. Их словно держат в золотой клетке, хотя сами они так не считают.

С другой стороны, я понимаю мужчин-горгулий. Без женщин нашей расе не выжить. Что случится, если не останется Стражей, не дающих демонам распоясаться? Демоны захватят власть в свои руки, вот и все. Или Альфы уничтожат весь мир. В любом случае, настанут «веселенькие» времена.

К счастью, на меня охрана не распространялась. Поэтому я могла свободно посещать школу, в то время как горгульям это было запрещено. Я — Страж лишь наполовину, а значит, не подхожу для продолжения расы. Да и если бы даже смогла стать парой Стражу — при этом нечаянно не забрав его душу, — то все равно передала бы своему ребенку демоническую ДНК. А кто захочет иметь в своей крови такую гремучую смесь?

Я была счастлива уже только потому, что могла уходить и возвращаться по своему желанию. Я помогала, чем могла, но мне было… нелегко. Я никогда не стану истинным Стражем. И неважно, насколько я этого хочу, никогда не стану их настоящей семьей.

Именно об этом и говорил Рот.

Грудь щемило от этих мыслей. Я положила рюкзак на кухонный стол и отправилась на звук смеха. Стоило мне войти в комнату, как мимо промелькнуло маленькое беловато-серое пятно. Я отскочила назад — и вовремя: за крохотным существом вбежала молодая черноволосая женщина. За ней стелился сияющий след души.

— Изабель! — крикнула Жасмин. — Слезай оттуда немедленно!

Душа малышки поблекла достаточно, чтобы я смогла разглядеть ее реальное тело. Изабель ухватилась за крутившийся на потолке вентилятор. Одно крыло хлопало, а другое лежало расправленным. Вьющиеся рыжие волосы странно смотрелись на пухленьком сером личике. Так же, как клыки и рога.

— Эм…

Жасмин остановилась, пытаясь отдышаться, и повернулась ко мне:

— О, Лейла! Как ты?

— Хорошо. — Я выключила вентилятор. — А ты?

Вентилятор замедлил вращение, а Изабель захихикала, продолжая хлопать одним крылом. Жасмин встала под ней.

— Понимаешь, близнецы только учатся изменяться. И это их веселит. — Она схватила короткую ножку Изабель. — Отцепись, Изи, отцепись немедленно!

М-да. Даже двухлетние могут изменяться, а я не могу. Неприятно.

— Вы приехали вчера? — спросила я, думая о горгульях на крыше.

Сделав строгий выговор Изабель, Жасмин опустила девочку на пол.

— Нет, только что. Дезу пришлось уехать из города, и он договорился с Эбботом, чтобы мы пожили здесь, пока клан не вернется в Нью-Йорк.

— Понятно.

Заглянув за диван, я обнаружила там второго близнеца: сначала увидела маленькую, кристально-чистую, совершенную душу, затем — его тельце. Он спал в человеческой форме, свернувшись клубочком на теплом одеяле и посасывая свой палец.

— Хотя бы этот уже спит.

Жасмин тихо засмеялась.

— Дрейк только и делает что спит. Она же… — Жасмин подняла Изабель и усадила ее на диван, — почти никогда не спит. Да, Изи?

Изабель наполовину спрыгнула, наполовину упала с дивана и кинулась ко мне. Не успела я пошевелиться, как она опустилась на четвереньки и погрузила острые зубки в палец на моей ноге. Я вскрикнула, поборов желание пинком отправить маленькую негодницу в другой конец комнаты.

— Изи! — бросилась к нам Жасмин. Она схватила озорницу, но та крепко вцепилась в мой палец. — Не кусайся! Что я тебе говорила?

Я поморщилась, когда Жасмин насильно разжала зубы дочки. Но как только она опустила ее на пол, Изабель вырвалась и снова припустила ко мне.

— Изи! Не смей! — закричала Жасмин.

Я поймала пытавшуюся улететь Изабель — удивительно тяжелую для ребенка двух лет — и удерживала на расстоянии вытянутой руки от себя.

— Все хорошо. Она меня не беспокоит.

Пока.

— Я знаю. — Жасмин подошла ко мне, заламывая тоненькие руки. — Просто я…

Жасмин боится, что я заберу душу ее ребенка! — внезапно поняла я, и мне захотелось забиться куда-нибудь и не вылезать. Жасмин доверяла мне, но не настолько, чтобы не переживать за детей. Конечно, ее нельзя винить в этом, но все же…

Вздохнув, я отдала Изабель Жасмин и отошла. Вымученно улыбнулась.

— Как долго вы здесь пробудете?

Жасмин бережно прижала вырывающуюся малышку к груди. Изабель продолжала тянуться ко мне.

— Пару недель, самое большее — месяц. Потом поедем домой.

И тут меня осенило: если Жасмин здесь, то значит, ее младшая и не имеющая пары сестренка тоже здесь. И пробудет тут несколько недель. Сердце ухнуло вниз.

Я без слов развернулась и вышла из комнаты, готовая начать охоту на женщину-горгулью. Даника отличалась от любой человеческой девушки, с которыми Зейн время от времени ходил на «свидания». Даника — горгулья. Она другая.

Из библиотеки, где я обычно провожу все свое свободное время, донесся тихий хрипловатый смех. Во мне поднялось иррациональное желание защищать свою территорию. Сжав руки в кулаки, я прошагала через скудно обставленную гостиную, которая практически не использовалась по назначению… Ревность горькой кислотой текла по венам, когда я остановилась перед закрытыми дверями. Я не имела права врываться и мешать им, но уже не контролировала себя.

Снова раздался грудной смех Даники, а за ним — глубокий смех Зейна. Я представила, как она откидывает за плечи свои длинные темные волосы, ласково улыбаясь Зейну, как любая другая девчонка, и открыла дверь.

Они находились так близко друг от друга, что их души соприкасались.

Глава 4

Зейн стоял, прислонившись к запыленному столу и скрестив на груди мускулистые руки. Он смотрел на Данику с легкой, нежной улыбкой на губах, и лицо Даники, положившей руку ему на плечо, светилось таким счастьем, что меня затошнило. Они были одного роста, одного возраста. Из них выйдет прекрасная пара, которая подарит Стражам кучу чудесных детишек без подпорченной крови, обладающих способностью изменяться.

Я ненавидела Данику.

Зейн поднял глаза и, встретившись со мной взглядом, напрягся.

— Лейла? Это ты? — Даника с улыбкой отстранилась от Зейна, скользнув рукой по его груди. На его щеках вспыхнул легкий румянец. — У тебя так отросли волосы!

Не так уж и сильно, учитывая то, что в последний раз мы виделись всего три месяца назад.

— Привет, — сипло ответила я. Горло саднило, словно я проглотила горсть гвоздей.

Даника двинулась навстречу ко мне, но остановилась чуть поодаль, зная, что я не жажду с ней обниматься.

— Как ты? Как школа?

Я на самом деле нравилась ей. Ее участие было искренним, отчего мне вдвойне невыносимо было находиться с ней рядом.

— Все замечательно.

Зейн оттолкнулся от стола.

— Ты что-то хотела, Букашка Лейла?

Я почувствовала себя полной дурой.

— Я… только хотела поздороваться. — С пылающим лицом я повернулась к Данике: — Привет.