Танцуя в огне (СИ), стр. 8

Перед Антоном Гуля выступать стеснялась.

Наверно, потому, что он — настоящий дипломированный хореограф. Потому, что он разложит танец Гули по полочкам, и окажется, что все, что недоучка Гуля танцует — неправильно и неверно, и строить танец надо по-другому, и движения делать иначе.

И еще по многим причинам. Он танцует намного лучше Гули. А восток — так вообще отдельная тема, для истинных хореографов этот танец — нечто находящееся вне хореографии, где-то между стриптизом и любительским самовыражением…

Гуля было почти физически плохо, будто бы ее раздели прилюдно и содрали кожу. Обнажать чувства среди незнакомых людей — одно дело. Она их видит первый раз. И ее ничего с ними не связывает, так что может как угодно показывать через танец душу. Но раскрывать сердце перед Антоном, да еще в полуобнаженном виде, вживую…

Гуле захотелось оказаться дома, в своей теплой кровати, и обнять Пушка. И чтобы батяня мирно спал, а не доказывал Гуле свои теоремы. Или был трезвым, осторожно постучал к ней в дверь: «Гуль, не спишь? Ты поела?»

Иногда у него просыпались отцовские чувства, хотя Гуля сто раз считалась самостоятельной и взрослой.

Она спохватилась, что забыла позвонить Марату. Придется сидеть в гримерке дольше, чем нужно.

А Гуле так хотелось уйти отсюда, и уже никакие деньги за танцы были не нужны…

Сразу же, как зашла в гримерку, позвонила Марату и начала переодеваться: сняла лиф и пояс, аккуратно уложила их в специальный мягкий пакет. Со стразами обращаются очень трепетно, берегут от царапин и сколов, а у Гули на основе костюма (на поясе и лифе) их полно. Надев обычный лифчик и майку, Гуля через верх стянула с себя юбку. Бриджи и кроссовки — вот она и одета.

Послышался стук, и в следующую секунду дверь в гримерку открылась.

— Я так и рассчитывал, что за пять минут ты переоденешься. Ну, здравствуй, Гуль, — как ни в чем не бывало, с одной только Гуле слышимой «подковыкой», поприветствовал ее Антон.

Глава 5

— И часто ты без спроса врываешься в гримерки артистов?

— Врываюсь я исключительно к своим, прекрасная Гульмира. А к знакомым — захожу со стуком. Вот как сейчас.

— Мне поблагодарить тебя или как?

— Это я пришел. Благодарить за танец.

— Да ты че! Антон! Да перестань! — оцепенение полностью ушло, и Гуля взяла привычный саркастический тон — так ей было легче разговаривать с Антоном. Отвернулась, чтобы убрать юбку в чехол, снять сережки…

— Помочь? — насмешливо спросил Антон.

— Держи при себе свои ручонки. Сама справлюсь, — буркнула недовольно.

— Ну, как скажешь. Юбиляр в восторге, все прекрасно…

— Ты здесь каким макаром?

— А я — приглашенный гость, Гуль. Юбиляр — мой знакомый. Так что имею право немного отдохнуть и посмотреть на артистов. Не все же время работать, правда?

— М-м-м. Наверное.

Гуля запихивала в сумку свои вещи: уже не до аккуратности, как придется. Руки чуток дрожали, и было немного не по себе.

Завалился как медведь к ней в гримерку.

Какого хр. на?

— Выступаешь? — Гуля собирала вещи и на Антона старалась не глядеть. А тот подпер стенку, скрестив руки на груди (Гуля все же бросала редкие негодующие взгляды на красавчика) и нагло лыбился, наблюдая за суетящийся Гулей.

— В смысле, с огнем сегодня здесь выступаешь? — надо было что-то спросить. Гуля не переносила тишины, когда Антон находился рядом. Никогда, даже в прошлом. Нужно говорить — неважно о чем, но говорить. Тишина всегда была для нее гнетущей и опасной.

— Здесь? Не-е. Должен же я когда-нибудь отдыхать и смотреть на других артистов?

Гулю как холодной водой облили. Да ладно, нет! Не может быть!

— Я так подозреваю, мне заказ достался не случайно. Правильно?

— Уважаю за догадливость.

— Это что? Извинение за тот заказ, который достался тебе?

— Фу! Таким не занимался никогда. Я не мешаю тебе, но и не помогаю. Как и ты мне, кстати.

А вот здесь Антон говорил неправду. Он очень-очень мешал Гуле развивать свой бизнес. Забивал профессионализмом и предприимчивостью…

— О, да! Антоша решил отдохнуть и посмотреть, как корячится и работает Гуля. Посмотрел? Молодец! А теперь вали из гримерки! — Гуля чуть дрожала от еле сдерживаемого гнева.

Хорош заказчик, мать его!

— Это ты мне деньги платить за работу будешь? Да подавись!!!

— Ну-ну, Гуль, успокойся, — Антон примирительно прикоснулся к ее локтю, и Гулю тут же бросило в жар.

— Я просто порекомендовал тебя знакомому. Юбиляр тебе платит, кстати. Он захотел на праздник артистов, а я лишь подсказал, какие неплохие. Порекомендовал Катюху, тебя… Ничего личного, Гуленька.

Гулю чуть отпустило. Она неодобрительно покосилась на пальцы Антона, будто случайно задержавшиеся на ее локте.

— Ручонки убери от меня, я сказала, — процедила ледяным тоном, но уже без былого пыла.

Антон все понял, и руку убрал.

Гуля запихнула в сумку лак и несколько резинок. Почему Марат так долго едет?

— Значит, я типа неплохой артист. Спасибо за комплимент, Антон! Раньше ты о моих танцевальных возможностях был не очень высокого мнения, — проговорила Гуля почти вежливо.

Признание со стороны Антона ох как льстило.

— Ну, Гуль, все еще проще. Захотелось посмотреть, как ты выросла в хореографическом плане. Давно не видел твоих сольников, да честно — вообще ни разу не видел с того времени, как работали вместе, и ты показывала мне свои танцевальные комбинации. Есть несколько моих в татарской постановке, тех, которые я тебе придумал, да? — Антон понимающе улыбнулся.

Он все помнит, отметила Гуля. Ничего не забыл, пусть и прошло четыре года. Она действительно тогда только мечтала выступать сольно, думала, какие же ей поставить танцы, чтобы были востребованы на праздниках и банкетах.

Конечно, Гуля подошла к Антону с вопросом. А к кому еще? Тот танцевал в «народном» коллективе и прекрасно знал лексику народного танца. Гуля как таковой татарский номер поставила два года назад (долго не решалась, но спрос все-таки заставил вернуться к задумке), и движения, подсказанные и объясненные когда-то Антоном, ей очень пригодились.

— Ну что? Посмотрел? Так выросла я в хореографическом плане или нет?

— В хореографическом — не очень. Но зато как женщина — очень даже.

Краска залила даже шею и уши Гули.

— Придурок.

Она ждала чего угодно, только не такого.

Начинать кипятиться рано, Гуля решила с этим повременить: Тоша никогда просто так ничего не говорил. И Гуля никогда не фантазировала, что он питает к ней тайную страсть.

— Я так понимаю, тебе все еще нужна партнерша для дуэта? И ты такими сомнительными комплиментами хочешь растопить мое сердце? Антон, брось фигней страдать!

Антон расхохотался, прищурился, и в глазах, как показалось Гуле, вспыхнули искорки.

— Так ответ твой какой?

— Нет. Мой ответ не поменяется. А теперь — вали. Или пройти дай! За мной Марат уже приехал, наверное…

— Точно? — Антон перегородил дорогу Гуле, вскинувшей на плечо сумку и подхватившей костюмы, — точно, Гульмира?

— Да! Точно, точно!!!

Гуля не могла никуда подвинуть Антона, посему хоть и метала глазами молнии, но не подходила очень близко.

Антон равнодушно пожал плечами:

— Окей. Тогда на тебя перестаю рассчитывать и открываю кастинг на партнершу. Теперь на это почетное место тебе возможно попасть лишь в порядке конкурса.

— Да засунь сам знаешь куда свой кастинг с конкурсом! — не выдержала Гуля.

— Эй, эй, Антон! Ты зачем обижаешь Гулечку? Ребята, не ссорьтесь, — крикнул с порога Дима. Посмотрелся в зеркало, что-то стряхнул с пиджака и протянул конверт Гуле.

— Гульмира! Гонорар. Вы сегодня были великолепны. Ну, как всегда, впрочем. Я чуть не всплакнул вначале восточки, ей-богу…

— Я вот ей тоже об этом говорю, Дим. А она мне не верит. Ну что за женщины, а? — незаметно подколол Гулю Антон.

— Это влияние телевидения. Не ценя-ят себя…