Сказ про Игната - хитрого солдата (с иллюстрациями), стр. 29

— Ладно, — согласился Игнат, — авось найдём. Нужно перво-наперво чёрту хвост завязать.

Солдат вырвал из ковровой бахромы толстую нитку, завязал ею свой железный посох, приговаривая:

— Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! Чёрт, чёрт…

Игнат глядел на Спирьку, а тот отвечал ему кривой тонкогубой улыбкой.

— Отыщу, князь, вора, — уверенно сказал Игнат.

…Всю ночь в избе Игната теплилась лучина. Спала только Стёпка. Её тонкая загорелая ручонка свесилась с печи и в полумраке казалась тёмной струйкой, сбегающей по белому печному боку.

— Братья, поп да Чёрт, сызнова сговорились-сторговались тебя погубить, — молвил дед Данилка, когда Игнат рассказал о беде.

— К соседям за умом не пойдёшь, его взаймы не возьмёшь. Самим надо выход искать, — сурово молвила бабка Ульяна.

— Что-то Спирька-Чёрт нынче храбрый, — задумчиво проговорил Игнат и полез в потаённое место, где хранил заветную расписку. — Ну да ладно, я ему, змею подколодному, дам выволочку, век помнить будет… Сам, скажу. Чёрт, заварил кашу, сам и расхлёбывай… Куда ж бумага-то делась, а?..

11. Не в деньгах счастье

быскали всю избу — ничего не нашли.

Всё сходилось на Дурынде: и кража расписки, и кража перстня.

— Они ещё перстень этот треклятый тебе же и подсунут. — Бабка Ульяна стукнула клюкой в пол. — Тебя же и вором нарекут! Помяни моё слово!

— Ветра не удержишь, правды не скроешь, — отвечал Игнат. — Печаль беде не помощник. Как бы Якова, Дурынду этого, заставить нам всю правду сказать, нашим лазутчиком у Спирьки сделать! Вот ведь у парня — не голова, бор тёмный. И в том тёмном бору сам чёрт ногу сломит! Наш мужик, а словно околдовал его Спирька!

— Сделали из парня пса цепного, без ума-разумения, — вздохнул дед Данилка.

— Якову показать надобно, — молвила бабка Ульяна, — кто ему враг, а кто — друг.

— Обождите, обождите, — схватился за ус Игнат. — Прикинем… Скажи, дедушка, чем Спирька Дурынду в руках держит? Золота ему обещал? Может, от смерти его спас неминучей?

— Обещал ему новую избу построить, тройку лошадей дать да кусок землицы, — сказал дед Данилка. — А за то должен Яков у Спирьки три года под началом ходить, слушаться его безропотно.

Игнат задумался крепко.

— Так вот, родные мои, что делать надобно, — наконец молвил он, понизив голос, — завтра утром дедушка скажет Дурынде-Якову про сундук, который в болоте отыскался…

— Какой такой сундук? — удивился дед Данилка.

— Слушайте, что дальше будет, и смекайте, — продолжал Игнат…

…А дальше было вот что.

Поп и Чёрт на радостях до того насосались медовухи из княжеского погреба, что ноги под столом переплели-перепутали, встать до утра не могли.

Дурында за всю ночь даже не присел ни разу — помогал князю. То пиявок, которые разбежались из опрокинутого горшка, собирал, то среди ночи брусничный квас холодный таскал из погреба, то левую пятку князю чесал.

Утром уже совсем собрался Дурында спать прилечь — так пришлось попа с Чёртом по домам развозить!

Только он собрался возок распрягать — про мельницу вспомнил Спирькин наказ: надобно поглядеть, сколько за ночь воды на поле вылили. Пришлось снова ехать.

Дурында клевал носом, часто щипал себя, чтобы не задремать на ходу, не упасть.

Возле мельницы сидел дед Данилка. Завидя Дурынду, дед поманил его к себе.

— Слушай, Яков, — сказал дед, — оглядись-ка хорошенько, никто нас не подслушивает?

Дурында честно обежал мельницу, даже внутрь заглянул — никого.

— У нас в краю кладов много… Потому у наших отцов жизнь опасная была. И они, чуть что, всё в землю-матушку прятали, — начал дед. — Нашёл и я в болоте захоронку. Сундук железный, а в нём — монеты золотые. Одна к одной — как куриные желтки на сковороде.

У Дурынды глаза загорелись.

— Много их там?

— Сундук велик, — закашлялся, схватился за грудь дед Данилка. — Может, там под золотом и камни есть самоцветные, кто знает… Силёнок-то у меня мало осталось, только крышку поднять смог и то день целый не отдышусь. Помоги. Мне одному не совладать…

— Чего ж ты своему дружку, солдату Игнату, про то не сказал? пробасил Дурында.

Дед Данилка махнул рукой;

— Солдат князю бесценный перстень ищет. Он бы у меня клад отнял да отдал вместо перстня — чтобы князь не гневался. Ему, Игнатке, своя голова дороже моего клада.

— Где тот сундук? — нетерпеливо дёрнул деда за рукав Дурында.

— Уговор, Яков, такой, — продолжал дед Данилка. — Удерём мы с тобой из Болотного края — тут ведь золота продать некому. Лошадей ты достанешь?

— Уедем, уедем! — обрадовался Дурында. — А беда минет — вернёмся, заживём!

— Какая беда? — насторожился дед Данилка.

— Да я… так, ничего… про землю… сушь стоит великая… — смутился Дурында. — Клад-то где?

— Про то я один знаю, — ответил дед Данилка и улыбнулся во весь свой белозубый рот. — Только нам с тобой вдвоём идти за ним несподручно. Третий надобен.

— Зачем? — взревел Дурында. — Я один любой сундук из болота вытащу! На двоих поделим! Пополам!

— Золота там много, на троих хватит, — твердо сказал дед. — А вдвоём ежели идти — вот тут она и может случиться, беда.

— Какая?

— Убьёшь ты меня, к примеру, — спокойно произнёс дед Данилка. — И в топь-болото бросишь. А золото себе заберёшь.

— Да что ты, дед! — воскликнул Дурында с искренним негодованием. Зачем мне грех на душу брать? Что ж я: за добро — злом?

— Не перечь старшему, Яков. — Дед снова схватился за грудь. — Возьми своего лучшего друга, человека верного. Приходи с ним перед закатом солнца к дубу столетнему, что возле круглого болота. Оттуда и пойдём. На трясине у меня — вешки проставлены. Сундук у самого края болота лежит — с земли рукой достать можно. Под кочкой он, кто не знает — сто раз мимо пройдёт, не приметит… Запомни: перед закатом.

Дурында долго клялся деду, что он его любит, как отца, потом вскочил в возок, гикнул, свистнул и помчался к селу.

Глядя ему вслед, дед усмехнулся, покрутил головой.

Из мельницы вышел, покручивая ус, Игнат.

— Заглотала щука ерша! — сказал он. — Знаешь, дедушка, кого он с собой приведёт?

— Известно кого — верного товарища.

— А кто у него верный?

— Может, из поваров или конюхов…

— Ведаю я, кто это будет, — сказал Игнат, — да пока молчок. Там, у дуба, перед сраженьем, всё растолкую.

— Ух ты, ну прямо енерал! — лукаво покосился на солдата дед Данилка. Битвы, бои, сраженья… Командир-бомбардир!..

…Казалось издали, будто дуб столетний стоит на холме — так высоко поднималась над лесом его густая вершина. А на самом деле дуб стоял в небольшой ложбинке, но вырос таким могучим, что обогнал все прочие деревья.

Тропа, которой можно было добраться к дубу с лесной дороги, петляла среди бурелома и завалов.

С дуба чернобородый Демид наблюдал за тропой, чтобы предупредить сидевших внизу Игната, деда Данилку и брата Василия о появлении Дурынды с товарищем.

— Кого ж Дурында приведёт? — спросил Василий. — У него товарищей в селе нет среди мужиков.

— Он приведёт того, кому он больше всего верит, — сказал Игнат, вертя в пальцах свой железный посох. — Спирьку-Чёрта, вот кого.

— Не может того быть! — удивлённо отпрянул от солдата дед Данилка. Что ж, Яков сдурел совсем? Недруга от друга не отличает?

— А почему он все Спирькины приказы выполняет? — усмехнулся Игнат. Почему против своих земляков, родственников и свойственников идёт? Верит он Спирькиным обещаниям, каждому слову его верит, другом Чёрта считает. Его и привести сюда должен. Я ж из-за Спирьки-Чёрта весь огород и городить-то стал…

— А вдруг не будет Спирьки? — спросил Василий.