Мух уйма (Художества). Не хлебом единым (Меню-коллаж), стр. 9
Чайковский: Да был ли мальчик-то?
Икар: Да здравствует солнце, да скроется тьма!
Бейлис: «Дело» помощи утопающим…
Венера: …дело рук.
Чапаев: …самих утопающих.
Бейлис: «Делу» – время, потехе – час.
Иуда: Деньги не пахнут.
Ирод: Дети – живые цветы жизни.
Лец: Еже лисах, писах.
Герострат: Есть еще порох в пороховницах.
Кот Васька: Есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть.
Гулливер: Жена Цезаря должна быть выше подозрений.
Сталин: Жив курилка.
Поддубный: Жизнь – борьба.
Мафусаил: Жизнь коротка, искусство долговечно.
Чайковский: Здравствуй, племя младое, незнакомое!
Герострат: И дым отечества нам сладок и приятен..
Венера: И скучно, и грустно, и некому руку подать.
Игорь Нетто: И ты, Брут?
Герострат: Из искры возгорится пламя.
Бетховен: Имеющий уши да услышит.
Дон – Жуан: Ищите женщину.
Тимур: И я в Аркадии родился.
Герострат: И я сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал.
Буденный: Коня! Коня! Полцарства за коня!
Сизиф: Кто не работает, тот не ест.
Буденный: Лошади кушают овес и сено.
Дядя Том: Мир – хижинам, война – дворцам.
Платон: Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь.
Наполеон: Москва! Как много в этом звуке…
Сизиф: Мы отдохнем!
Бетховен: Мы услышим ангелов…
Гомер: …мы увидим небо в алмазах.
Герострат: Наделала синица славы, а моря не зажгла.
Ильф и Петров: Нам не надо златого кумира.
Бетховен: Народ безмолвствует.
Мюнхгаузен: Не могу молчать.
Чаплин: От великого до смешного один шаг.
Мичурин: Плоды просвещения.
Атлант: Подписано – так с плеч долой.
Нарцисс: Познай самого себя.
Неру: Послушай, ври, да знай же меру.
Буденный: Поэзия – вся! – езда в незнаемое.
Радж Капур: Призрак бродит по Европе…
Крупская: С милым рай и в шалаше.
Мичурин: Смотри в корень.
Безенчук: Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил.
Пятница: Суббота для человека, а не человек для субботы.
Ростропович: Так проходит слава мира.
Шаляпин: Ты все пела? Это дело…
Барышников: …так поди же попляши.
Дездемона: Умолкни, чернь непросвещенна.
Митрофан: Учиться, учиться, и еще раз учиться.
Обломов: Фигаро здесь, Фигаро там.
Гаргантюа: Хлеба…
Гомер: …и зрелищ.
Маресьев: Чего моя нога хочет?
Гомер: Чем ночь темней, тем ярче звезды.
ОлегПопов: Чему смеетесь? Над собою смеетесь.
ПавликМорозов: Чти отца своего…
Эдип: …и матерь свою.
Дон-Жуан: Что делаешь – делай скорее.
Мичурин: Яблоко раздора.
КраснаяШапочка: Я волком бы выгрызла бюрократизм.
Митрофан: А знаю только то, что ничего не знаю.
Иуда: Язык родных осин.
Митрофан: Я мыслю – значит, существую.
Действующие лица
Ирина Николаевна Аркадина, помужу Треплева, актриса
Константин Гаврилович Треплев, сын, молодой человек
Петр Николаевич Сорин, брат
Нина Михайловна Заречная, молодая девушка, дочь богатого помещика
Илья Афанасьевич Шамраев, поручик в отставке, управляющий у Сорина
Полина Андреевна, его жена
Маша, его дочь
Борис Алексеевич Тригорин, беллетрист
Евгений Сергеевич Дорн, врач
Семен Семенович Медведенко, учитель
Яков, работник
Повар
Горничная
Действия происходят в усадьбе Сорина.
Часть парка в имении Сорина.
Широкая аллея, ведущая от зрителей в глубину парка к озеру, загорожена эстрадой, наскоро сколоченной для домашнего спектакля так, что озера совсем не видно. Налево и направо у эстрады кустарник.
Аркадина (тихо). Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Треплев (умоляюще и с упреком). Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный.
Сорин (идет вправо и поет). То крылом воды касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и тучи слышат радость в смелом крике птицы.
Нина (протягивает в сторону Тригорина руку, сжатую в кулак). В этом крике – жажда бури!
Шамраев (входит). Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
Полина Андреевна (Якову). Чайки стонут перед бурей – стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
Маша (отцу). И гагары тоже стонут, – им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни, гром ударов их пугает.
Тригорин (раскланивается с Дорном и с Медведенком, потом нерешительно подходит к Треплеву). Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…
Дорн (Нине, которая подходит). Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
Медведенко.Все мрачней и ниже тучи… (Целует жене руку.) …опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Яков (убирая со стола). Гром грохочет.
Повар (целует у Аркадиной руку). В пене гнева стонут волны, с ветром споря.
Горничная (выносит Аркадиной шляпу, манто, зонтик, перчат ки). Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Аркадина (после паузы). Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Треплев (иронически). Вот он носится, как демон, – гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает…
Сорин (смеется). Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
Нина (взволнованно). В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!
Шамраев (подводит Тригорина к шкафу). Ветер воет…
Полина Андреевна (стучит по столу). Гром грохочет…
Маша (сдерживая восторг). Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
Тригорин (записывая в книжку). Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит.
Дорн (перелистывая журнал, Тригорину). Точно огненные змеи вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
Медведенко (прислушиваясь). Буря! Скоро грянет буря!
Аркадина, Треплев, Сорин, Нина, Шамраев, Полина Андреевна, Маша, Тригорин, Дорн, Медведенко, Яков, Повар, Горничная (качают отрицательно головами, хором). Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: «Пусть сильнее грянет буря!…»
Занавес.
РАЗДЕЛ 4
***
Я всегда любил рассказы Даниила Хармса. Мне всегда хотелось стать его соавтором. Но, увы, Хармс погиб в год моего рождения. Тогда я взял его рассказы, оставил все, как было, лишь изменил фамилии героев. В результате получилась серия дружеских шаржей на известных деятелей эмиграции. /В.Б.\