Шопен (картины из жизни), стр. 3
Маленького "Шопенека" постоянно приглашали послушать те или иные концерты. Различные знаменитые певцы и музыканты по дороге из Европы в Россию останавливались обычно в Варшаве и давали здесь свои концерты. В таких случаях почти никогда не обходилось без того, чтобы Фридерика не приглашали на свой концерт сами артисты, или кто-либо из богатых знакомых не заезжал за ним. Конечно, талантливого мальчика всегда просили играть и восхищались им. Знаменитая певица Каталани, которая проездом в Россию дала в Варшаве пять концертов, была так очарована Шопеном, что на прощанье подарила ему золотые часы с надписью на крышке: "Анжелика Каталани десятилетнему Фридерику Шопену".
В трудолюбивой семье Николая Шопена, где все были заняты, а сам глава семьи кроме уроков в лицее и занятий со своими пансионерами, еще преподавал в Военной артиллерийской школе, не было обычая приходить в гости когда вздумается. Для приема гостей был один день в неделю — "четверг". По четвергам сослуживцы и знакомые собирались у Шопенов поговорить, поиграть в карты, а молодежь потанцовать.
Благодаря Фридерику, слава о котором разошлась по Варшаве, как о замечательном музыканте, стали бывать у Николая Шопена по четвергам и музыканты. Стал часто приходить директор консерватории Эльснер, дирижер Варшавской оперы Явурек, профессора консерватории, приезжие музыканты и местные любители музыки. Все они окружали Фридерика вниманием, делали ему указания, говорили с ним о музыке, слушали его и играли сами. Таким образом Фридерик учился и развивался в постоянном музыкальном окружении, что имело, конечно, для него огромное воспитательное значение.
Больше всех из них любил Фридерик талантливого директора консерватории Юзефа Эльснера.
5. В веселой Шафарне.
Когда Фридерику исполнилось тринадцать лет, Николай Шопен решил, что довольно сыну учиться дома. Осенью 1823 года Фридерик выдержал экзамен в 4-й класс Варшавского лицея.
Занятия в лицее, и притом в старших классах, отнимали у Фридерика уже больше времени, чем дома. Приходилось, к его великому огорчению, отрываться от музыки, так как Николай Шопен требовал от сына, чтобы в отношении учения и подготовки уроков он служил примером для пансионеров. Фридерик утешал себя только тем, что это положение недолго будет продолжаться, так как в лицее было всего б классов, значит, ему придется учиться три года.
Он добросовестно учился. Хотя учителя, особенно по математике, латыни и греческому языку, иногда укоряли его за рассеянность и невнимательность, но так как он все же был одним из способных учеников, то переходил из класса в класс с наградами и похвалами.
Эльснер обещал Фридерику, что по окончании лицея возьмет его своим учеником в консерваторию, и уговорит родителей не мешать его музыкальной карьере.
Живный передал все, что знал, своему талантливому ученику. Фридерик уже перегнал учителя. Дальнейшими его музыкальными занятиями стал руководить Эльснер, но это нисколько не мешало Фридерику попрежнему любить своего первого учителя — Живного.
В лицее у Фридерика были уже другие товарища. Больше всех сблизился он с братьями Кольберг - Вильгельмом и Оскаром, позднейшим собирателем народных песен, и с Домиником Дзевановским.
К Доминику стал ездить Шопен летом на каникулы в имение его родителей — Шафарню. Имение это находилось в очень красивой местности недалеко от Плоцка. Летом там собиралось много молодежи. Кроме Доминика приезжал на лето еще брат его Каэтан и сестра Людвика, тоже учившиеся в Варшаве.
Доминик, Людвика и Фридерик Шопен — это была дружная тройка — зачинщики веселья в Шафарне. Трудно сказать, кто больше — Доминик или Фричек стояли во главе веселья. Шопен затеял издавать в Шафарне рукописную газету раз в неделю, под названием "Шафарнский курьер", каждый номер которой он непременно посылал родителям и сестрам в Варшаву. Четыре номера этого "Курьера" сохранились до сих пор. Веселая тройка сочиняла остроумную газету, причем Шопен был редактором, а Людвика Дзевановская цензором. Цензор следил, чтобы остроты и статьи не очень больно задевали окружающих. Однажды редактор, рассердившись на цензора за то, что он зачеркнул и не пропустил какую-то остроту, написал в номере следующее: "Прошу пана цензора дать мне волю и не держать меня за хвост". Но в общем газета была забавная и очень веселая.
Фридерик увлекался в Шафарне больше всего народным танцами и песнями. По вечерам, когда в деревне раздавались музыка и пение, мальчики отправлялись на танцы. Эти деревенские танцы — краковяки, мазурки и оберки — обычно танцовали под музыку странствующего скрипача. Скрипка в Польше - любимый народный инструмент, и скрипачи ходят из деревни в деревню, зарабатывая игрой свой хлеб.
Доминик немедленно принимал участие в танцах, а Фридерик усаживался где-нибудь подальше и прислушивался внимательно к игре скрипача и пению молодежи, наблюдая за танцующими.
Однажды в соседнем с Шафарней имении Оброве он услыхал женский голос, певший интересную песню. Он отправился искать певицу и увидел девушку, которая сидела на низеньком плетне и пела. Он уговорил девушку три раза подряд спеть ему эту песню, чтобы запомнить слова и мотив.
Фридерик, наслушавшись музыки, а Доминик натанцовавшись досыта, возвращались домой, где Шопен на фортепиано немедленно фантазировал на услышанные народные песни к всеобщему удовольствию.
Три года подряд ездил Шопен в Шафарню, пока он вместе с Домиником не окончил лицей.
За три года пребывания в лицее Фридерик написал несколько произведений, из них две мазурки и большое рондо уже были напечатаны в 1825 году, когда он был в 5-м классе лицея. О них с большой похвалой отозвались варшавские газеты. Кроме того, имелись мазурки, два вальса и полонезы, которые хотя и не были напечатаны, но их часто играли среди публики, именно как произведения Шопена.
Один из этих полонезов, названный Шопеном в шутку "Прощальный полонез", был написан в 1826 г. перед отъездом на каникулы в Шафарню. Накануне Фридерик с Вильгельмом Кольбергом были в театре и слушали оперу Россини "Сорока-воровка". Кольбергу чрезвычайно понравилась одна ария; выйдя из театра, по дороге домой он все напевал мелодию. На другой день Фридерик, придя попрощаться, принес ему "Полонез* с надписью: "До свидания", на тему из оперы "Сорока-воровка".
В рукописи среди друзей и знакомых Фридерика, а также и среди более широкой публики была любима и другая вещь пятнадцатилетнего композитора - мазурка A-moll, op.17. Это было воспоминание о пребывании в Шафарне.
Наконец последние экзамены сданы. Лицей окончен, больше не надо думать о школе, об уроках, и Фридерик чувствует себя свободным, как птица. Ничто больше не будет мешать ему всецело заниматься музыкой.
6. В Варшавской консерватории.
Осенью 1826 года шестнадцатилетний Шопен поступил в Главную школу музыки, как называлась тогда в Варшаве консерватория. Поступил он сразу на старший курс композиции. Фридерик уже был признан, как "лучший пианист в Варшаве", и фортепианной игре ему нечего было учиться. Поступил он в класс Эльснера, под его непосредственное руководство.
Не сразу решились родители Фридерика на такой путь для сына. Такого, как теперь, отношения к артистам, как к людям, отмеченным особым даром, как к людям выдающимся, в то время не было. Напротив, музыканты рассматривались, как нечто низшее. Это люди, которые служат для забавы; к ним можно относиться только снисходительно, но считать их не то что выше других людей, а даже наравне с собой - было совершенно не принято и считалось невозможным.
Понимал это и Николай Шопен, и не хотелось ему для сына такого тяжелого пути, но Фридерик рвался к музыке, она заполняла его всецело, ни о чем другом он и думать не мог. Пришлось согласиться.
Ректор Главной школы музыки, Юзеф Эльснер, заслуженный, опытный и образованный музыкант, автор любимых публикой опер, очень любил Фридерика. Он стал умело руководить гениальным юношей, посвящая его в теорию музыки. Он не стеснял творчества Фридерика, предоставляя ему полную свободу выбора. Тем профессорам, которые упрекали его в том, что он дает слишком большую свободу Шопену, Эльснер отвечал: "Оставьте его в покое, он не идет обычным путем, но и талант у него необычайный. У него свой путь".